Страница 38 из 280
— И что он там тебе наплёл? — спросил Кочевник, окутавшись клубами сизо–белого дыма ароматизированной сигарилы из запасов Йенса.
— О! — Оракул поднял указательный палец, дожевал и сказал: — Что имя и все установочные данные убийцы известны и долго он на свободе не задержится. А также, что бегство из Фалонта преступной семейки Корф, им не поможет. Сокара имеет с другими странами соглашения о выдаче преступников, а значит и госпожа Корф очень скоро вернётся обратно, но уже в наручниках. А вот господин Корф напрасно так уверен, что сможет затеряться в других сокарских городах… Теперь вы понимаете?
Кочевник хмыкнул, а Йенс застыл, на несколько секунд забыв о птице, и обратился к Оракулу:
— Подожди, подожди с Корфами. В СМБ знают где Гюнтер?
— На, смотри, — Оракул вытащил из кармашка пиджака, висевшего за его спиной на перекошенной вешалке, сложенную вчетверо листовку с фотороботом убийцы. Протянул её в руку контрабандисту.
— Но это… — Йенс нахмурился, присмотрелся и так и этак, прочитал текст. — Это ерунда. Это не Гюнтер. Похож. Да, похож. Но не Гюнтер.
— Теперь ты понял, Йенс? — спросил Краснов.
— Да, теперь я понял. Этот сотрудник СМБ скормил Александру дезинформацию.
— Ясень день, деза, — Кочевник сбил пепел в пустую банку из–под тушенки. — Таких, как наш Сашка, сегодня было не мало.
— Язык же у тебя, Йенс… — Оракул отправил очередную порцию в рот и с набитым же ртом продолжил: — Дезу мне скормили… Твоего Гюнтера из норы выманивают.
— Не пиши меня в тугодумы, Александр, — отпарировал Йенс. — Мне, я думаю, простительно несовершенное владение русским. Посмотрел бы я на тебя у нас в Хаконе.
— Как знать… — Оракул доел и вытер губы салфеткой. — А вы, Пётр Викторович, где–то в Фалонте до сих пор. Так получается? Или всё же в другом месте?
Краснов ухмыльнулся, давая понять, что считает вопрос риторическим, заодно прикидывая, зачем понадобилось расклеивать фотографии Хельги, если известно о её бегстве? И, выдержав короткую паузу, произнес:
— Нас ждут. И ждут с распростёртыми объятиями. Не до конца понятно только вот что: связывают ли меня в СМБ с покушением на велгонского эмиссара? Если нет, то это одна ситуация. Если да, то каким образом связали меня с Гюнтером?
— Причём здесь покушение и мы? — удивился Кочевник. — Мы к нему не причастны… — он приумолк и подозрительно посмотрел на Йенса. — Если только меня вместе с тобой не срисовали. Йенс пожал плечами, мол, причём здесь он.
— Я думал, что ты и Александр не засвечены.
— Я‑то нет, — открестился Оракул. — А вот ты, Дим… Может, островитяне? Ясно же, что кто–то из СМБ им сливает информацию. Допускаю, что она идёт по официальным каналам. Тогда, по идеи, Ярема засвечен.
— Ярема — это понятно, — согласился Кочевник, — а я? Проследили когда я в особняк мотался? Я, вроде нихрена, не заметил.
— На то есть техника, — рассудил Йенс.
— Предлагаю не гадать, а исходить из второго варианта. Но в любом случае обе ситуации не слишком отличны.
— Как сказать… — заметил Оракул.
— Саш, да хватит, а? Что будем делать? Пойдём в ловушку? Возьмём штурмом "Кристальную слезу"? — Кочевник обвёл критическим взглядом присутствующих и ясно прочёл по лицам их намерения. — Что, я прав? Ну, бляха, авантюра! Сюда бы хоть пяток моих ветеранов…
Наступила продолжительная пауза. Все, кроме хаконца, словно застыли. А Йенс поочередно и внешне бесстрастно посматривал на своих гостей, прикидывая, светит ли ему получить от них помощь.
— Итак, — подвёл итог Краснов, — я думаю, надо вытаскивать этого Гюнтера. Я надеюсь, господин Йенс, ваше судно достаточно быстроходно?
— Что вы, Пётр Викторович, так официально? Я уже привык к стилю, сложившемуся в вашей компании. — Йенс немного помолчал и решился выложить припасённый в рукаве козырь: — Про быстроходность моего судна не беспокойтесь. Хоть и двадцать пять узлов, зато скрытность.
— Это как понимать? — Краснов одарил его ироничной улыбкой и решил подначить: — Подлодка, что ли?
— Точно так, Пётр Викторович, субмарина.
Оракул присвистнул, Краснов с Кочевником посмотрели на хаконца, как на тайного, овладевшего искусством социальной мимикрии, шизофреника.
— А что вы так удивляетесь? — простодушно пожал плечами Йенс. — Контрабанда — дело серьёзное.
— Что ты там плёл про своих простых морячков? — напомнил Кочевник.
— Не совсем простые, согласен, — Йенс ощерился. — Но вам не ровня по части вышибания мозгов. От дружного хохота Оракула и Кочевника, улыбка хаконца стёрлась.
— Ну ты, Йенс, даёшь, — справившись со смехом, заявил Оракул и вытер пробившую слезу. — Ох, и аргумент!
— Хорош, — тихо произнёс Краснов и все смешки стихли. — Наш друг Йенс имеет несколько искажённое представление о нашей компании. Пусть будет так. Не будем его разубеждать. Он посмотрел на хаконца.
— Пора ознакомиться с арсеналом, не так ли?
Двумя часами позже, когда Йенс вышел на улицу по нужде, прихватив с собой упаковку папифаксов — шедевра сокарского ширпотреба нежно–розового цвета с жёлтыми мультяшными утятами на фоне беленьких и красненьких сердечек. На улицу ему идти пришлось, поскольку в охотничьем домике нужника, естественно, не было. Оракул озвучил общую мысль:
— Во что–то мы вляпываемся, а, Пётр Викторович?
— Во–во, — поддержал его Кочевник, — контрабандист–подводник! Наркоту что ли возит? Фигня полная! Небось его морячки сплошь молодые и опрятные…
— И что–то я сомневаюсь, что у ХВБ собственные военно–морские силы имеются, — добавил Оракул.
Краснов только кивнул, решая дилемму: то ли отказаться от соглашения с Йенсом, но тогда придётся заново искать способ проститься с Сокарой, возвращаться в Фалонт, где уже расклеены его фотографии, к которым вполне могут добавиться листовки с изображением Кочевника; или всё же следовать соглашению и тем самым поставить крест на планах легального пересечения границ, довериться Йенсу, гадая об его истинной принадлежности.
Интуиция молчала, в том смысле, что не возникало тревожных предчувствий, которым он за свою жизнь привык доверять. Другое дело, что не всегда эти предчувствия появлялись. За свою судьбу Краснов не очень–то беспокоился, в конце концов, пожить он успел, и даже интересно пожить. Но от его решения зависит жизнь доверившихся ему парней, а также возможность выполнения их главной на этой планете задачи. Риск провала существовал при любом выборе, однако колебался Пётр Викторович, по собственным меркам, долго, пока не решил сделать выбор сердцем. К Йенсу он пока относился нейтрально, но незнакомому хаконцу с явно тевтонским именем Гюнтер, он симпатизировал. Если всё же он не ошибся в своих выводах о верховенстве чужаков в Велгоне, то этого Гюнтера можно считать союзником. А значит и Йенса. Отчего же не помочь союзничкам?
В душе Краснов всегда считал себя немного авантюристом. Сейчас же он казался себе немного чокнутым. По–другому не назовёшь. А иначе как назвать человека, который сам лезет на рожон, прекрасно зная, что его легко опознать в лицо, да к тому же лезет в заведомую ловушку?
Впрочем, если он и был чокнутым, то действовал по плану, который возможно тоже отдавал душком безумия.
В "Кристальной слезе" к этому времени уже часа два болтался Оракул, посланный туда разведать предварительную обстановку. Из группы только он мог свободно войти в это злачное заведение, не вызывая ни подозрений, ни пристального внимания. Пока что обстановка внутри соответствовала ожидаемой, о чём он доложил по переговорнику несколькими минутами ранее. Народу в заведении как всегда было навалом, но вот процент мужчин молодого и среднего возраста, одетых хоть и разнообразно, но строго, подтянутых, трезвых не смотря на продолжительные возлияния, процент этот явно превышал обычный для цитадели порока показатель.
Кочевник и Йенс согласно плану околачивались поблизости от "Кристальной слезы", ещё в середине дня заняв свой наблюдательный пост, с которого они контролировали сразу два (а больше и не было) запасных выхода. Запасными они только назывались, на самом деле это были оживлённые магистрали, по которым пополнялись запасы продуктов и прочих необходимых здесь товаров, спешил на работу или с неё персонал, в том числе и девочки–профессионалки, косо поглядывающие на редких любительниц (которые, сучки такие, промышляли здесь не за деньги, а из–за удовольствия), да выходили по–тихому подгулявшие клиенты, не желавшие афишировать своё здесь пребывание. Итак, все роли были расписаны и не раз обговорены.