Страница 257 из 280
Сказанное Кочевником сильно удивило Уэсса, особенно насчёт роста численности населения. Свои сомнения он оставил при себе, а Семёнову сказал:
— Благодарю, господин полковник. Вы ловко подтолкнули меня к тому, чтобы я сам сделал выводы. Да, выбор Велгона как инструмента очевиден. Но так ли всё просто?
— Нет, конечно. Я думаю, рунхи подошли к вопросу выбора очень основательно. Вот вы, капитан, отбросили Новороссию одной из последних. А я бы на вашем месте отбросил её в числе первых.
— Почему? — полюбопытствовал Уэсс.
— Потому что есть много составляющих, которые пришлось учитывать чужакам. Во–первых, проблема вольногоров. Это целое воинское сословие. Так сказать, сословие внутри сословия. Чтобы взять под контроль власть в Новороссии, пришлось бы ломать хребет вольногорам. А для этого понадобилось бы их истребить почти всех. Во–вторых, власть у нас в Новороссии имеет большой запас прочности. В Старом Велгоне Александэр Вириат только шёл по нашему пути, а у нас система можно сказать устоялась. И кроме того, у нас существуют архивы по той древней войне, поэтому рано или поздно мы поняли бы с кем на самом деле имеем дело.
Кочевник замолчал. А Херберт сцепил ладони в замок и задумчиво созерцал заоконные пространства. Там за окном уже начинало смеркаться.
— Какую же судьбу нашему человечеству Темискиры уготовили чужаки? — спросил он.
— Я лично вижу два варианта. Первый: уничтожение. Второй: пушечное мясо. Люди не будут даже знать о кукловодах; появится «Великая» идея, затем выход в Большой Космос, где враждебное человечество тянет загребущие руки к локусу и вдруг появляется союзник. Неважно, что негуманоидный, важно что союзник предлагает помощь в борьбе с общим врагом. Действуя по этому варианту, сыграть можно очень тонко и ловко, чему рунхи давным–давно превосходно научились.
На минуту вновь наступила пауза. Херберт продолжил изучать пространство за окном, обдумывая услышанное.
— Вы не устали от нашего разговора? — поинтересовался Семёнов.
— Устал, — признался Уэсс. — Голова от всего этого просто гудит. Но я готов продолжить.
— Открылось второе дыхание?
— Можно и так сказать, — согласился Уэсс и, немного подумав, задал вопрос с подковыркой: — Вы говорили, что в Большом Космосе зреет война, но откуда вы это знаете? Если я правильно понял, локус Темискиры — закрытый.
— Вы правильно поняли, — сказал Кочевник. — Вы, капитан, сейчас затронули такой вопрос, ответить на который так просто я не в силах. Если хотите, давайте перенесём наш разговор на завтра.
— Нет уж, — воспротивился Уэсс, с азартом разглядывая полковника. — Давайте доведём разговор до конца.
— Что ж, давайте, — вздохнул Кочевник, порадовавшись, что смог сломить за сегодняшний вечер многие психологические барьеры капитана. — Начну немного издалека. Мы сошлись на том, что рунхи действовали в спешке и выбрали грубую силу. Сделали ставку на военный путь, как инструмент достижения мирового господства. Помните я говорил об их методах ломания режима Вириата? А ещё я упоминул, что в ряде случаев им приходилось физически устранять тех, на ком их пси–воздействие не срабатывало. Это первое обстоятельство. А второе обстоятельство такое: в ходе гражданской войны рунхи напрямую участвовали в уничтожении верных Вириату войск. Все следы их участия, естественно, потом были подчищены. А что в таких случаях происходит с нежелательными свидетелями, думаю, догадываетесь. Так вот, эти два обстоятельства чрезвычайно важны для понимания общей картины. Но чтобы раскрыть свою мысль на понятном вам уровне, мне придётся сделать небольшое отступление в сторону. А начнём, пожалуй, с вопроса магии.
— Магии? — удивился Уэсс. Чего–чего, а этого он не ожидал.
— Да, магии, — сказал, как отрезал Кочевник. — Вы как «стиратель» имеете к ней самое прямое отношение.
— Ну, нет, — не согласился Уэсс, — тут как раз всё строго научно.
— Понимаю. Энергоинформационные поля, полевые воздействия, различные гипнотические практики, работа с биополями, t-лептоны, методики дистанционного внушения, генераторы низких частот и так далее. Это всё несомненно научные понятия. И вам, как человеку взращённому на идеях атеизма и материализма, это всё близко и понятно. Но давайте отобразим всё это на ситуацию, какую я описал до этого. То есть мир, где техническая культура деградировала и не осталось понятийного аппарата для называния сиих явлений и понятий по научному. Что мы получаем, а?
— Ловко вы закруглили, — улыбнулся Уэсс. — Если так, то — да. То конечно всё это предстанет как волшебство. Магия.
— И очутись вы в таком мире, вы теперешний? Или удайся вам стать тем, кто вы есть сейчас, но в реалиях того мира, кем бы вы были?
— Колдуном? — ещё больше развеселился Херберт. — Выходит, детские сказки — не сказки?
— Как говорят у нас, сказка — быль для понимающего. Теперь представьте себя–колдуна в тех условиях, когда одна из религиозных доктрин приходит к власти. Если вы входите в число «крестоносцев», то вы как фигура малоуправляемая, а то и вольная, в одно «прекрасное» время становитесь опасны. Если же вы противник доктрины, то тем более опасны, ведь вы без труда разоблачите все «божественные» технологии по управлению народом. Что тогда?
— Пуля в лоб.
— Нет, тут скорей топором по лбу или на костёр. А чтобы такие как вы колдуны не появлялись впредь, начинается охота на ведьм. Если вы в системе, то без труда опознаете носителей проявленных или пока не проявленных способностей. Если в системе уже нет своих колдунов–жрецов, а остались просто жрецы–администраторы (удел которых лишь работа с тонкими полями посредством религиозных ритуалов, что в первую очередь служат для удержания народа в подчинении религиозной доктрине), то в ход идут другие механизмы уничтожения. Народ пугают страшным злом чернокнижья, ведьмы становятся непременно злобными, а магия от Дьявола.
— А в данный момент? В наше научное время? Как быть с «охотой на ведьм»?
— Очень просто. Вы, капитан, как «стиратель» являетесь полезным инструментом. Но лишь до той поры, пока у противника существуют свои собственные «колдуны», — Кочевник улыбнулся. — В смысле «охотники». Не станет нас, не нужны будете и вы. Вас просто истребят. И будут истреблять, выискивая способных, с детского возраста. Со временем, когда общая нравственность деградирует, подобные вам… и нам, станут большой редкостью. И вряд ли смогут самостоятельно развить свой потенциал.
— Почему нравственность?
— От неё многое зависит. Вы когда–нибудь замечали, что ваши коллеги — «стиратели» сплошь из фронтовиков?
— Да, — отметил Уэсс, порывшись в памяти и не понимая куда клонит полковник.
— Вот вы сами, капитан, всегда имели свои способности?
— Нет, — вновь односложно ответил Уэсс.
— Задатки, скажу я вам, имеют многие. В Сокаре, Герцогстве, у островитян — единицы на миллион. В Бразилии — там отдельный вопрос, там это редкость и всё проистекает из древнего тёмного шаманизма. В остальных странах удельная доля людей с задатками достаточно высока. Почему? Потому что всё завязано на нравственных началах общества. Помните я говорил про духовное неравенство? Так вот, наш Путь — нравственное восхождение человека. Совершенствуясь духовно, человек неизбежно пробуждает свой «магический» потенциал. Хотя чаще и не подозревает об этом.
— Но вы говорили, что во время крушения режима Вириата у нас Путь был сломлен.
— Да. Но дети–то родились. И продолжают рождаться, правда теперь всё меньше.
— Дети уже одарённые?
— Верно, — Кочевник увидел, что Уэсс его не понял. — В следующем воплощении нет необходимости являться на свет с обнулённым опытом. Если конечно в прошлый раз не набедокурил изрядно.
— Шутите?
— Нисколько. «Старшие души» проходят убыстрённый путь восхождения по высшим сословиям. Если их не тормозить и не создавать условия для инволюции, они достигают за десять–двадцать лет того, на что другим требуется вся жизнь. Достигают и идут дальше. Но на этом мы останавливаться не будем. Теперь вновь коснёмся вас лично. Скажите, среди ваших коллег — «стирателей» вы замечали таких, кто, мягко говоря, дерьмо собачье?