Страница 235 из 280
В авангардных пехотных батальонах подобрались опытные десантники и действовали они при высадке не хуже морпехов. В берег батальоны вцепились крепко и вскоре совместно с моряками глубоко врезались в оборону велгонцев. Просоленная пехота не меньше морпехов наводила ужас криками «полундра», забрасывая врага гранатами и беря его позиции в рукопашной. Десантники дрались ожесточённо, в батальонах было много уроженцев Вежецкой губернии, чьи сердца пылали жаждой мести за осквернённую оккупантами родную землю. Когда от твоего села осталось лишь пепелище или когда твою родню назначили в заложники, а потом расстреляли, израненную болью душу выжигает ненависть такой силы, что счёт к врагу не будет оплачен никогда.
Первый полк бригады «Велгарма» был отброшен и его потрёпанные батальоны откатились на три километра вглубь. Уцелевшие гаубицы и выстрелы к ним взяли в оборот артиллеристы 102–й дивизии. Был захвачен даже один БТР, остальные «MAGO» уничтожили мониторы, огонь которых корректировали артразведчики, высадившиеся в передовых порядках морского батальона.
Начальник 102–й дивизии генерал–майор Топольников жестом пригласил Красевича в накрытый масксетью эскарп, спешно отрытый в смотрящем на реку скате холма. Здесь он решил временно разместить свой командный пункт, пока сапёры не построят его в другом месте по всем правилам фортификационной науки. Пока что в эскарпе разместился лишь узел связи, а с вершины холма ещё не успели убрать тела велгонских солдат. Будь у противника хотя бы полдня форы, он бы успел создать оборону посерьёзнее и тогда его пришлось бы выбивать с позиций долго и большой кровью.
Топольников присутствовал на допросе захваченных в плен раненых велгонцев и прекрасно представлял, что за противник стоит перед ним. Бригада «Велгарма» скоро начнёт бесконечные изматывающие контратаки, как только подойдёт её второй полк и остальные батареи 89–мм пушек. Пленные показали, что во втором полку имеется до шестидесяти бэтээров и рота танков, подчинённая бригадному генералу Байеру. Четыре полнокровных батальона по девятьсот штыков на грузовиках и БТРах подойдут к позициям первого полка примерно через полтора–два часа. За это время, пока позволяет остаток светового дня, необходимо усовершенствовать и переоборудовать фронтом на врага захваченные окопы и ячейки, сделать из них траншеи, построить блиндажи, артиллерийские позиции, миномётные площадки, наблюдательные пункты и пункты боепитания и медобеспечения. Забот полон рот. Полтора полка дивизии и артиллерия, солдат генерала Байера, конечно, отобьют, но ночью могут подойти и другие соединения и тогда только добротные фортификации помогут в случае массированного штурма. Придётся строить оборону в условиях ночных атак, если конечно, они последуют. А уж утром, когда высадятся основные силы дивизии, Топольников сам намеревался атаковать Байера дабы расширить плацдарм не только в ширину, но и в глубину.
Глядя на мешковатый пятнистый маскхалат штаб–майора, начдив едва удержал неодобрительную ухмылку. Будучи боевым офицером и тем более кадровым военным, он понимал, что внешность разведчиков продиктована реалиями войны и оплачена кровью. Но поделать со своей натурой генерал–майор ничего не мог, высокий и просто здоровенный в плечах командир подразделения «51» в маскхалате выглядел расхристанно и больше напоминал болотное чудище, нежели офицера. Единственно только каска, обтянутая пятнистой сеткой, смотрелась вполне прилично. В его дивизии многие бойцы уже давно самопально делали такие же сетки, чему Топольников не препятствовал и даже негласно поощрял.
— Начарта и эНэРа я уже вызвал, — сообщил штаб–майору генерал. — Быстренько познакомитесь — и за дело! Времени у нас с вами в обрез.
— И даже меньше, чем в обрез, господин генерал, — Красевич огляделся, досадуя, что не может поторопить вызванных начдивом офицеров. С начальником разведки дивизии предстояло согласовать систему сигналов при возвращении «Рарога» на плацдарм. А с начартом надо было ещё повозиться — побегать по НП и определить наиболее подходящее направление, где коридор прохода отряда будет обеспечивать артиллерийская завеса. Будь местность заранее пристрелена, при прорыве в случае чего, можно было бы вызвать огонь на подавление огневых точек. И первоначально командир «Рарога» хотел ради этого договориться с начартом, чтобы хотя бы один огневой взвод работал исключительно по корректировкам отряда. Но ещё до его прибытия на временный КП понял, что артиллеристы просто не смогут помочь отряду в сопровождении огнём, ведь они и сами пока не успели освоиться на плацдарме.
— Боюсь, мы упустили выгодный момент, — добавил Красевич.
— Вы хотели прорваться на плечах отступающих велгонцев?
— Так точно.
— Это слишком рискованно, — покачал головой начдив. — У меня и у Плаксина строгий приказ: ни в коем случае не высаживать ваше подразделение в первой волне десанта и не использовать вас для расширения плацдарма.
— Я знаю про этот приказ, господин генерал. Но на месте, как это часто бывает, виднее, чем в штабе при планировании.
— Согласен. Но в любом случае, говорить об этом поздно… О! Вот и они! — Топольников указал рукой на спешащих к холму офицеров. — Как управитесь с начартом, жду вас здесь.
— Есть, — Красевич кивнул и перевёл внимание на входящих под масксеть подполковников…
Когда он вернулся к отряду, все группы уже ждали у мотоциклов.
А в это время артполк готовился к огневой завесе. В дивизионные пушки–гаубицы АД-25 уже заряжали 122–мм осколочно–фугасные и бризантные снаряды. Очередь дымовых наступит позже. Готовился поддать огоньку и приданный дивизии отдельный дивизион ПТО, жаждавший поскорее поквитаться с велгонцами за два утопленных при авианалёте орудия. Готовились и батальонные миномётчики, рассчитывая заодно произвести пристрелку местности. И даже батарея 57–мм зенитных спарок изготовилась с началом артобстрела выдвигаться на прямую наводку на холмы, чтобы поучаствовать во всеобщем веселье.
Ждал начала обстрела и второй батальон 405–го полка. Он получил задачу захватить высоту «+5» и закрепиться на ней силами не менее роты. Остальные три роты должны будут захватить недостроенные окопы вокруг высотки и тем самым выровнять линию обороны. Высоте «+5» предстояло стать ключевой на левом фланге, с неё прекрасно просматривалась половина плацдарма, а также вся левофланговая оборона велгонцев.
Красевич махнул рукой и первым помчал в проход.
Там впереди уже расползалось серое марево дымовой завесы. Снаряды продолжали обработку велгонских позиций, артиллерия вела огонь, равномерно распределив его по всем участкам обороны «Велгармы».
Масканин газанул и подал знак своим. Сквозь косой дождь группа рванула навстречу огненному шквалу, стремясь побыстрее достигнуть завесы. В грохоте взрывов, рёв десятков мотоциклов почти не различался. Скорость то и дело приходилось сбрасывать, чтобы не влететь в воронку, благо видимость в самом проходе была более–менее терпимой.
Где–то справа застрекотали автоматы, это группа Торгаева нарвалась на очумевших от обстрела велгонцев и быстро их упокоила.
То газуя, то сбрасывая скорость, Масканин лавировал между воронками, отчаянно вертя головой, готовый по первому признаку наличия противника лупануть очередью из «Ворчуна». Полминуты спустя видимость резко упала, облако дыма и пыли заволокло маршрут и даже налетающий ветер не справлялся с завесой. Про себя Максим и чертыхался, и радовался. С одной стороны терялось драгоценное время, но с другой сильно возрастала возможность проскочить незаметно под самым носом у неприятеля.
Поддав газу, он перемахнул через окопчик, который успели вырыть едва ли по пояс, и краем глаза заметил шевеление на самой границе видимости. Пережидавшее артобстрел подразделение велгонцев заметило мотоциклистов и под гортанные крики сержанта готовилось к бою. В недостроенном пулемётном гнезде появился трёхлинейный «Вурд», его расчёт неосмотрительно выдал себя касками. Прапорщик Буткевич выскочил из дыма настолько неожиданно, что пулемётчики просто не успели развернуть на него «Вурд». Прапорщик прострелил им каски практически в упор, а мчавшийся следом ефрейтор Оковитый бросил в зашевелившейся за изгибом окоп гранату.