Страница 233 из 280
А пока что Максим посматривал на ребят, с которыми в первый же день установил доверительные отношения, и улыбался их шутливым взаимных колкостям.
Прапорщик Буткевич колдовал над "Скифом МШ" – малосерийным 9–мм автоматом с магазином на двадцать один патрон. Машинка зверская, скорострельная и убойная. Молодёжь возилась с простыми "Скифами" – более распространёнными в разведывательных и диверсионных подразделениях 5,5–мм автоматами. Магазин у "Скифа" на двадцать пять выстрелов, а весит на триста грамм меньше модификации МШ. Поначалу, когда только первая партия "Скифов" поступила на боевые испытания, калибр 5,5–мм вызывал недоумённые смешки. Однако пули оказались непростые, оболочечные и со смещённым центром, из–за чего при попадании в тело человека пуля могла проделать непредсказуемое путешествие по организму и даже вырвать на выходе кусок мяса размером с кулак. Позже от "смещёнок" отказались из–за неудовлетворительной баллистики, а от простых 5,5–милиметровых выходное отверстие часто получалось не хуже. Как известно, всё новое — хорошо забытое старое, массовое появление 5,5–мм калибра стало ответом русских оружейников на велгонские разрывные пули, которые враг стал широко использовать к концу второго года войны. Вместе с тем в войска стал массово поступать 5,5–мм ручной пулемёт РП-43 с сорокапятипатронным коробчатым магазином. В общем–то, пулемёт не был оружейной новинкой, в армии он появился за семь лет до войны. Но первые два военных года он не был столь массовым, как нынче.
Вахмистр Докучаев как раз чистил и смазывал такой ручник. Ну а себе Масканин выбрал простой армейский «Ворчун» с привычным калибром 7,62–мм. Незатейливый и безотказный автомат с рожком на тридцать выстрелов. Правда весит «Ворчун» больше четырёх килограмм, ну да ничего, велгонские «Хохи» ещё больше весят. В группах Торгаева и Красевича ими половина бойцов вооружена. Оно и понятно, в тылу противника патронов к трофею найти легче, чем к своему оружию. Кроме того, «Хохи» среди прочих штурмовых винтовок противника не в пример надёжны. Пожалуй, поконкурировать с ними в надёжности могла лишь новейшая велгонская штурмвинтовка AVT.
О первом воздушном налёте возвестила сирена, пронзительно завыв на диссонансах. Затопали многочисленные ботинки матросов зенитных расчётов, все огневые точки «Русалки» в течение сорока секунд изготовились к стрельбе. Но шли минуты, а корабли никто не атаковал. Лишь только флотские наблюдатели рассматривали в оптику далёкий воздушный бой. Перехватчики надёжно перекрыли небо пикировщикам и отсекли их от истребителей прикрытия.
Бой вышел скоротечным. Домой русские эскадрильи уходили без трёх товарищей, сбитых в десяти–двадцати километрах от места высадки. Лётчики имели все возможности оказаться в скором времени среди своих. На замену улетевшим эскадрильям уже стали на барраж две новые. А на кораблях сыграли отбой воздушной тревоги.
Рассматривая вспененный кильватерный след, Масканин и Торгаев стояли после отбоя тревоги на юте, держась за леера. Оба молчали, думая о своём.
Красевич подошёл совершенно тихо, кивнул обоим и стал рядом.
— Скоро опять налетят, — разорвал тишину Торгаев.
— Поздно они раскачались, — словно бы размышляя, сказал Красевич. — Мы уже почти «приехали».
— Может и поздно, — согласился с ним Масканин, — но они могут попытаться возместить упущенное время частотой налётов.
И только–только он это сказал, как вновь завыла сирена.
— Накаркал, Макс, — раздосадовано сказал Торгаев.
Масканин в ответ хмыкнул, а Красевич махнул рукой.
— Пошли в каюты. От нас тут так и так пользы не будет.
Второй налёт оказался более массированным. Перехватчики 77–го авиаполка связали боем первую волну пикировщиков и истребителей. Но с запада пришла вторая волна из шестнадцати пикировщиков VC-15 — старых знакомых, изрядно нелюбимых всеми окопниками, дразнившими их, как и велгонская пехота, «батонами» за очертания фюзеляжа. Это был редкий случай, когда одна и та же кличка использовалась по обе стороны фронта. Неся всего по одной 500–кг бомбе, бомбёры с ходу стали на боевой курс и, разбившись на четвёрки, устремились к кораблям.
По ним открыли стрельбу зенитные пушки и пулемёты. Трассирующие росчерки потянулись к самолётам, казалось их сотни, настолько плотным был зенитный огонь. Моряки ещё перед походом предвидели опасность бомбардировок и очень хорошо знали каково это, поэтому каждое плавсредство изобиловало собственным ПВО. И вскоре один за другим два VC-15 закувыркались от множественных попаданий и, оставляя жирные чёрные полосы, рухнули наземь. Уцелевшие пикировщики атаковали, ведя огонь из тяжёлых пулемётов, выбрав целями самоходные баржи и идущие с ними вплотную сторожевики.
«Батоны» пронеслись над рекой на высоте двухсот метров. Уронив смертоносную начинку, они резко взмыли вверх. Высокие столбы воды вздёрнулись по оба борта каждой из барж и сторожевиков. Мимо! Случайность это или нет, но ни одна из бомб не попала в цель. На войне к этому давно привыкли, бывало, что пикировщики — самые меткие из бомбардировщиков, долго и упорно долбили какую–нибудь цель, но та так и оставалась не уничтоженной. От близкого взрыва один из сторожевиков получил течь и экипаж начал борьбу за остойчивость. Тяжёлую борьбу. Бывшее торговое судно не строилось под расчёт боевых повреждений, переборок имело мало и если бы не электроприводные насосы, позволившие быстро откачать воду и заделать течь, сторожевик пошёл бы на дно.
Когда начался третий налёт, заморосил мелкий дождь. На небо как–то очень быстро наползли тучи и лёгкий до этого ветерок теперь принялся налетать резкими порывами.
За воздушным боем Масканин следил теперь с палубы, в каюте ему было не усидеть. Часть бойцов тоже поднялась наверх и азартно наблюдала за схваткой в воздухе.
«И-двадцать пятые», они же «Ивановы» — перехватчики 77–го авиаполка ввязались в свалку с «Горбунами» — велгонскими истребителями V-101 новейшей модификации «G». «Горбунами» их прозвала русская пехота за большие фонари. На глазах Масканина один из «Ивановых» задымил и врезался в обрывистый берег, исчезнув в ослепительном взрыве. Пилот так и не покинул горящую машину, видимо был убит или тяжело ранен.
Несколько «Увальней» — велгонских штурмовиков StH-56ВЕ, которых прикрывали «Горбуны», всё же прорвались к кораблям. Они вышли к реке курсом вдоль неё, выдерживая острый угол, словно намереваясь пробомбить взлётно–посадочную полосу. С направляющих под плоскостями «Увальней» сорвались 90–мм реактивные снаряды и огненными стрелами понеслись к кораблям. Водная гладь закипела от пуль и мелкокалиберных снарядов, султаны воды, оставленные эрэсами, взвились позади передовых кораблей. И вот загрохотали первые попадания, эрэс ударил в надстройку тяжёлого монитора и тот на мгновение скрылся в яркой вспышке. Спустя секунды вместе с рёвом взрыва вверх и в стороны полетели обломки и кораблик начало заволакивать дымом. Ещё несколько эрэсов влупили в соседний с «Русалкой» тральщик «403», который моментально окутало дымом, а шедшая концевой самоходная баржа пострадала от попадания в верхнюю палубу. Эрэс угадил в принайтовленную пушку, взрывом её вместе с соседней выбросило за борт. Повезло ещё, что он в пушку попал, пробей снаряд палубу, солдат бы побило несчётно. А монитор, как вскоре выяснилось, отделался довольно легко. Треть его надстройки снесло взрывом, но он остался боеспособным и даже почти не имел убитых в экипаже.
Второй заход штурмовикам сделать не дали подоспевшие реактивщики. Серебристые, чем–то похожие на стрелы, Ер-22 вынырнули из облаков и набросились на разворачивавшихся на боевой курс «Увальней». По штурмовикам лупили все зенитки отряда, а пилоты «Увальней», поглощённые штурмовкой, заметили истребители слишком поздно. Реактивщики проскочили над «Увальнями» словно метеоры, дав по ним короткими прицельными очередями из всех стволов 20- и 30–мм авиапушек. Четыре штурмовика снаряды распотрошили за считанные секунды и, рассыпаясь на обломки, они понеслись к земле. Ещё два «Увальня» густо зачадили и повернули домой. Те, кто остался целыми, решили не испытывать судьбу. Они не прицельно отстреляли оставшиеся эрэсы по речникам и взяли курс на домашний аэродром.