Страница 23 из 280
— Ой, только не надо изображать арагонский темперамент. Ты что думаешь, на меня подействует твой припадок?
— Ты и в самом деле слаб на голову? Ты же отсюда не выйдешь! Неужели я, по–твоему, способен отдать "золотую утку" кому–то другому?
— Это арагонский фольклор? Ценю. Только вот в своих планах, дорогой Леонель, ты допустил одну ошибку. Я тебе не "золотая утка". Ни тебе, ни кому–то другому. Ты и тебе подобные мне и на хер не нужны. А пришёл я к тебе сюда, чтобы устранить проблему. Мало того, что ты пустил за мной глаза, что само по себе привлекло ко мне ненужное внимание, так ещё вокруг меня начали появляться трупы.
— Трупы будут всегда, если кто–то зарится на чужое!
— Да-а, вижу, и на меня ты уже смотришь как на труп. Но неужели я, по–твоему, такой идиот, что позволив отобрать у себя оружие, я не позаботился о безопасности?
При этих словах у двери дёрнулся телохранитель, рефлекторно схватившись за заткнутый за пояс пистолет. Оружия, однако, он не выхватил, так как явной угрозы не усмотрел, да и прямого приказа от босса не было. А Фабрегас как–то нервно подгрёб к себе "Сичкарь", внимательно, при этом, следя за движениями гостя. Но Краснов остался неподвижен, если не считать растянувшихся в новой ухмылке губ.
— Не люблю, когда блефуют, — процедил Фабрегас.
— Это как угодно. Я тоже не люблю блефовать.
— Ждите гостей, Пётр Викторович, — через "таблетку" сообщил Еронцев. — На полицию не похожи… Да, это не полиция, скорее конкурирующая банда, или как это у вас там называется? Два грузовика с боевиками разгрузились в квартале от казино. Идут дворами, окружая по периметру. Численность — до сорока человек.
— Доигрался, твою мать! — не сдержался Краснов, зло зыркнув на Фабрегаса. — Труби тревогу, Леонель! Сейчас здесь катавасия начнётся.
— Ты точно спятил! — Фабрегас прикусил нижнюю губу, всерьёз подозревая у собеседника умопомрачение.
— Я может и спятил, а ты сейчас пожнёшь плоды собственного темперамента. В глазах Фабрегаса промелькнула догадка.
— Губастый!
— Не знаю, губастый или щекастый, но они уже близко.
— Но как? Откуда ты можешь?..
— Оттуда, отсюда. Какая сейчас разница?
— Хвост, гад, привёл?
— Десять хвостов! И каждый со своей жопой, идиот! Послушай, Леонель, мне очень хочется дать тебе в морду. Поэтому, заткнись и соберись. Сейчас тебя, а заодно и меня, начнут убивать. Звони кому надо, пусть срочно выпроваживают клиентов. В твоих же интересах не допустить в казино бойни.
— Губастый. Вот падаль! — Фабрегас очень даже не солидно прошмыгнул к бару, где наполнил доверху рюмку конька, пролив не мало на ковёр, и залпом опрокинул её, начисто позабыв про язву. — Это война! "Слизняк!" – подумал Краснов, а вслух произнёс:
— Ты сам кузнец своего счастья.
— Какой кузнец! — не понял Фабрегас смысла неизвестной ему поговорки. — Где… Куда делся телефон?
За ходом переговоров Краснова и Канальи Красевич следил со своей позиции через "таблетку". Сам факт таких переговоров с преступным лидером у него вызывал внутренний протест. В прошлом офицер спецотряда полиции, Ярема Красевич привык выполнять поставленные задачи радикально — либо безоговорочная сдача, либо уничтожение. И в самом деле, он был глубоко убеждён, что незачем арестовывать шедших на активное сопротивление преступников. За это убеждение он в своё время и поплатился.
Но в сложившихся обстоятельствах он признавал правоту старика — устранение Фабрегаса ровным счётом ничего не решит. На его место в крупной и разветвлённой организации выдвинется другой — самый "достойный" кандидат и история повторится. Проблема только в том, что таких крупных группировок в Фалонте было несколько.
Двое фабрегасовских молодчиков были перед ним как на ладони. Угрюмые, настороженные и накаченные с помощью химии амбалы. Для разборок в качестве расходных бойцов или для устрашения обывателей они годились, но для серьёзного дела им не хватало выучки.
— Пах! Пах! — сказал Красевич, выходя из укрытия, — вы убиты. А ваш главный, за той колонной, убит первым.
Амбалы синхронно развернулись к нему, синхронно выпучили обалдевшие глаза, пытаясь сообразить, как смог этот чужак незаметно подойти так близко, и так же синхронно наставили на него пистолеты.
— Дебилы! — заорал на них тот самый "главный, за той колонной", бывший у Фабрегаса кем–то вроде начальника охраны. — За лестницей смотрите!
— Проводи меня к своему боссу, — спокойно предложил ему Красевич.
Начальник охраны, круглолицый крепыш, отмеченный давним косым и уродливым шрамом поперек горла, смотрел на него со злостью, быстро однако оценив чего стоит этот незнакомец. Рассудив, что при желании чужак мог бы положить всех троих, но не положил, а следовательно, от него, пожалуй, не исходит явная опасность, крепыш сделал жест "следуй за мной". А Красевич мимоходом отметил, что на кистях у круглолицего имелись малозаметные шрамы от сведённых татуировок.
Миновав пару поворотов, они вышли к огромной чёрной двери, где дежуривший амбал встрепенулся было при их появлении, но был успокоен круглолицым, показавшим жест, мол, всё нормально. Здесь начальник охраны адресовал Красевичу предостерегающий взгляд и бросил:
— Пошли, что ли.
Наблюдая, как Фабрегас спокойно и делово раздает приказы по телефону, не повышая голоса и не прибегая к ругани, Краснов успел изменить о нём своё мнение. Теперь Каналья не казался больше слизняком, недавний приступ растерянности на грани паники был, видимо, минутной слабостью. За последние минуты между ними возникло хрупкое доверие, основанное на взаимном понимании того, что сейчас они находятся пусть и временно, но в одной лодке. А когда на пороге появились начальник охраны вместе с Красевичем, Фабрегас, не отнимая трубку от уха, махнул Краснову рукой, мол, со своим человеком разбирайся сам.
— Где остальные? — спросил Пётр Викторович, возвращая оружие в кобуру.
— Здесь внизу. Ждут.
— Хорошо, пусть ждут. Это вот–вот начнётся.
— Я с вами?
— Нет, Ярема. Сам справлюсь. Действуй по обстановке. Но помни, чердак за тобой. Уходить будем поверху. Не хватало ещё на случайную пулю нарваться где–нибудь в подворотне.
— А если штурм не выдохнется до подхода полиции?
— Тогда посмотрим, какова будет плотность оцепления. Попытаемся проскочить. Но это если нам крышу отрежут. Ну всё, иди.
Красевич кивнул и развернулся к двери. А на улице в это время раздались первые выстрелы.
Давка на выходе из казино успела рассосаться. Смолкли оханья, крики, ругань, клиенты и персонал улепётывали со всех ног, лишь только разошлась весть, что "Фунт счастья" станет ареной войны между бандами в духе прошлого десятилетия. Пользуясь паникой и неразберихой, особо предприимчивые посетители успели умыкнуть фишки и некоторые другие попавшиеся под руку ценности. А иные посетители впоследствии ещё обнаружат, что лишились бумажников, часов или украшений. Давка — штука страшная, там и жизни лишиться можно. А можно и разжиться позаимствованными вещичками, публика–то среди клиентов попадается всякая, кому азарт и досуг, а кому и работа.
Итак, с первыми выстрелами казино почти опустело. Внутри оставалось около двух десятков охранников и телохранителей Фабрегаса, да группа Краснова.
На штурм боевики Губастого пошли одновременно со всех направлений. На решётки, ограждающие окна первого этажа, полетели крючья и альпинистские кошки. Усилий, чтобы выворотить решётки много не требовалось, два–три удальца расправлялись с ними за считанные секунды. В беззащитные окна полетели булыжники и бутылки с бензином с подожженными, в качестве фитилей, промасленными тряпками. В парадный вход вломились сразу десять боевиков, паля на ходу по всем направлениям. Вооружены они были в основном "Стэрдвиками" – гладкоствольными ружьями 16 калибра, состоявшими на вооружении сокарской полиции и жандармерии. Картечь "Стэрдвика" способна была выкосить на линии огня все живое на дистанции 50–60 метров. Но даже такой дальности внутри казино не требовалось. Те из охранников, что по глупости решили встретить атакующих непосредственно у входа, мгновенно стали окровавленными трупами. Остальные несколько неудачников были сметены картечью вместе с их импровизированными баррикадами уже в самом холле на ближних подступах к центральному входу. Вслед за камнями и бутылками в окна полезли остальные боевики, очищая от защитников брошенные персоналом помещения и коридоры, нисколько не препятствуя распространению пожаров. За несколько минут первый этаж был захвачен, а Фабрегас лишился половины своих людей. Нападавшие потеряли только одного убитым и ещё шестеро были легко ранены.