Страница 10 из 280
— Ну, коли так, Пётр Викторович, тогда я спокоен.
— Вот и хорошо. Чем, кстати, Хельга занимается? Вторые сутки её не вижу.
— Новостные выпуски просматривает. Да ещё хаконские языки штудирует — жуткий узел у них там с языками, в смысле, в одном государстве многоязычие. Классический немецкий, кажется чешский и что–то там ещё. Датский что ли. И не только.
— Странно. Не похоже на носителей великой немецкой культуры. Они как–то, на протяжении всей известной истории, стремились под себя всех других подмять или подогнать.
— И правда, — согласился Оракул, — дойчеговорящие планеты не редкость. И говорят там исключительно на классическом немецком. — Оракул закусил нижнюю губу и резко сменил тему: — Не по душе мне транспорт там внизу. Видели их машины? А частный транспорт? Он же весь наземный. Авиация — либо военная, либо пассажирские лайнеры.
— Боишься остаться без неба? Внизу есть вертолёты.
— Опять же, военные в основном, и то их до жути мало. Частных почти нет, все на пересчёт. Интересно, почему так с частной авиацией? Вопрос в дороговизне или социальном статусе? Плохо, если, допустим, вертолёт только министру положен. Если дело в цене — это проще.
— Кто–то недавно говорил о наших нескромных запасах, — в ответ на моё замечание Оракул ухмыльнулся. — То–то! А вообще правильно. И про вертолёты надо выяснить, и про многое другое. Там внизу будем изучать ту экономику, о которой никогда не узнаем здесь на орбите. Не сколько стоит обед или приличный костюм, а сколько стоит танк, истребитель, боевой корабль. Не удивлюсь, если и верхом ездить учиться придётся.
— Против лошадей ничего не имею. Но, Пётр Викторович, на кой чёрт нам знать стоимость танка?
— А ты подумай, Саша, хорошенько.
— Да не знаю я. Чтоб так сразу — навскидку. Свою армию сколотить? Это смешно. И навряд ли, если что и найдём в древних банках, там много ценного окажется. Хорошо, если золото будет или камни. А если ассигнации? Молчу уже про радиацию, может там все заражено.
— Не думаю. Хранилища должны быть хорошо защищены и, само собой, упрятаны поглубже. По городу прямой ядерный удар не наносился. К тому же, с радиацией мы бороться умеем. Деактивируем если что.
— Хотите сказать, что вероятно нам придется выходить на правительственный уровень?
— Ты меня правильно понял.
— Но в Организации это не приветствуется.
— Но и прямого запрета нет. Ты же знаешь, что были прецеденты. Боюсь, что хочешь — не хочешь, а придётся соприкасаться с правящими кругами. И не забывай о чужаках, они–то наверняка с ними тесно соприкоснулись.
— Значит вы задумали…
— Да, задумал. Есть такая идея. Но она пока только в перспективе. В возможной перспективе. Сперва внизу осмотреться надо, освоиться. В общем, скучать будет некогда.
Спустя четверть часа, оставшись в одиночестве, я подкурил сигару и несколько секунд изучал, как плотные клубы дыма неторопливо воспаряют вверх, затягиваемые бесшумной вытяжкой. Так, размышляя, я сделал себе на будущее заметку о большом флоте Островного Союза, о том, что он вероятно будет серьёзной помехой и о том, что надо бы подумать, возможно ли будет фактор его доминирования в южных широтах обратить в свою пользу.
Часть I. Темискира
Глава 1
2 сентября 152 г. по темискирскому календарю группа благополучно высадилась на территории государства Сокара. Высадка прошла в лесополосе всего в нескольких километрах от южного пригорода Фалонта. Точка высадки была выбрана со всем тщанием, дабы исключить малейшую возможность обнаружения шлюпа местными (хоть и примитивными) радарами. Просто–напросто вокруг Фалонта не было никаких радаров, ближайший находился в сотне километров отсюда на военно–морской базе Островного Союза. Арендованная у Сокары земля, стараниями островитян была превращена в мощный укрепрайон, который прикрывал новейший радарный комплекс. Были ещё корабли на рейде со своими локаторами, но их способности были гораздо скромнее. Вообще–то с высадкой можно было не проявлять такой щепетильности — что сто километров, что полста, да хоть бы и пять — шлюп для местных радаров был невидим. По идеи невидим. А вот как обстоит на самом деле проверять не хотелось. От греха подальше поставили помехи (интересно, поднялась ли суматоха среди операторов станции?) и высадились в лесочке, чтоб не было ненужных свидетелей. И помахали ручкой взмывшему свечой шлюпу.
Планета встретила группу хмурым затянутым небом, прохладным ветром и мелким дождём. Такая погода в приморской зоне Сокары была нормой и совершенно не зависела от сезона.
Почему был выбран именно Фалонт? Да потому, что этот огромный портовый город считался мировой клоакой, из года в год бессистемно разраставшейся вширь сточной ямой, где по слухам можно поправить дела, попробовать начать жизнь с чистого листа, затаиться от заморских недоброжелателей, укрыться от кредиторов, отлежаться на дне или безнаказанно "разоблачать" своих политических врагов. Кто ты и откуда — никого в Фалонте не интересовало. Город жил своей отдельной жизнью, плюя на остальной мир, как и мир на него.
А жизнь на планете шла своим чередом. Велгон, Хакона и Новороссия третий год перемалывали в жерновах войны свои человеческие и экономические ресурсы. Островной Союз и Ютония вели очередной раунд бесперспективных переговоров о демаркации границы на острове Просветления. Великий герцог арагонский расправился с очередной баронской хунтой и торжественно перевешал всех до одного, а заодно и вторую жену, успевшую порядком ему надоесть. В горных кантонах в энный раз поменяли конституцию, три дня всенародно на радостях пили, а под конец в алкогольно–патриотическом порыве приняли идиотский закон "Об изгнании из страны всех иностранцев и подлых шпионов". Для посольских служащих в законе предусмотрительно было сделано исключение, остальных же, кому не посчастливилось оказаться в кантонах, начали спешно депортировать. Близь берегов Новой Бразилии ушёл на дно пассажирский самолёт, на котором летел лидер бразильской оппозиции и ещё шестьдесят человек, в том числе гениальный живописец и скульптор Мануэль душ Сантуш. Через все СМИ оппозиция моментально раструбила об аварии, в которой узрела коварные происки правящей партии, для которой главный оппозиционер был как кость в горле. В тот же день горячие бразильцы стихийно стали поджигать правительственные здания. И чихать им было на оппозиционного лидера, в толпах всё больше вспоминали душ Сантуша. К вечеру стали гореть оппозиционные штабы.
А в Южной и Северной Ракониях — двух половинках некогда единого целого, на всякий случай готовились к войне. Но не друг с другом, как бывало раньше, а с Велгоном и Хаконой и, возможно, с Новороссией.
Все эти мировые страсти были для Фалонта чем–то очень далёким, а значит — как бы не существующим. Далёким и для коренных сокарцев, и для эмигрантов. Фалонт — это не страдающие брезгливостью банки, это вполне легальные бои без правил, это самые дешёвые шлюхи, это организованные уличные банды, это полицейские, которые не задумываясь стреляют на поражение, это нейтральная территория разведок, это самые влиятельные профсоюзы докеров со своими отрядами самообороны, это сплошные тотализаторы и казино, это тайные дома пороков, где можно оставаться инкогнито сколь угодно долго. Затеряться в Фалонте было легко, как и стать местной знаменитостью.
Сразу после высадки группа разделилась. Каждый был экипирован на "все случаи жизни": иглострел с тремя обоймами парализующих игл и одной с боевыми (с ядом мгновенного действия); индивидуальный биоиндикатор; спутниковый переговорник (правда — связь не через спутник, а через "Реликт"); пеленгатор; походная аптечка со встроенным экспресс–анализатором; всякого разного по мелочи и, конечно, НЗ из запасных батарей, блоков и тому подобного. Согласно утверждённому плану, Оракул, Кочевник и Красевич должны были изображать местных работяг. Соответствующая одежда не явилась для них такой уж проблемой. С горем по полам, но в корабельных трюмах нашлись спецовки, весьма внешне похожие на профессиональную одежду фалонтских докеров. А вот у Краснова и Кометы с одеждой возникли трудности. По плану они должны были изображать авантюристов среднего пошиба, а можно и аферистов, но подобная публика в спецовках разгуливать не стремится. По крайней мере в Фалонте это у них не принято. Так что подобрать что–нибудь соответствующее стало настоящей проблемой. В итоге, после долгих раздумий, решено было остановиться на не таком уж и редком в городе милитарном стиле — подражание всему военному, естественно без атрибутики принадлежности к какой–либо армии. От этих полувоенных шмоток Краснов решил избавиться сегодня же. Комета была за. Но сначала надо было решить вопрос с деньгами.