Кобзарь

Кобзарь (играет и припевает)

«От села до села Праздник, пир великий. Я курицу продала, Ношу черевики. От села до села Танцевать пойду я. Ни коровы, ни вола, — В хате ветер дует. Я отдам, я продам Куму свою хатку. На виду, на ходу Поставлю палатку. Стану я торговать Горилкою горькой Да гулять, танцевать С молодыми только! Ох вы, детки мои, Я вас пожалею. Поглядите, как танцую, — Станет веселее. Я в батрачки пойду, Деток в школу отдам, Своим новым черевичкам Таки дам, таки дам!» «Славно! Славно! Плясовую! Поддай жару в ноги!» Заиграл кобзарь, пустились Посреди дороги. Ходит площадь. «Ну-ка, Гонта, Тряхнем стариною, Пока живы — погуляем, Притопнем ногою!» «Не смотрите вы, дивчата, Что я обтрепался… Родной батько делал гладко, — Я в него удался». «Добре, братец! Ей-же-богу!» «Дорогу Максиму!» «Погодите ж!» «Даром, что ли, так поется: Люблю дочку, чью придется, — Хоть попову, хоть дьячкову, Хоть и просто мужикову». Все танцуют, а Галайда На гулянье плачет. У стола сидит печальный, Слез своих не прячет. А с чего бы ему плакать? Сидит себе паном: Есть и деньги, есть и слава, Да нету Оксаны; Не с кем долей поделиться, Не с кем веселиться, Сиротою довелося На свете томиться. И не знает, не гадает, Что его Оксана За рекой, в плену у ляхов, У панов тех самых, Что отца ее убили. Над нею глумились, Хвост поджали — убежали, В страхе притаились. Только слушаете, сидя За стеной надежной, Стоны братьев! А Оксана В окошко тревожно Смотрит, смотрит на пожары. «Где-то ты, мой сокол?» А того она не знает, Что он недалеко, Здесь, в Лысянке, да не в прежней Старой свитке рваной. В жупане сидит, горюет: «Где моя Оксана? Где она, моя голубка, Томится да плачет?…» А в потемках вдоль заборов, В кирее казачьей Идет кто-то… «Что за люди?» — Казак окликает. «Я посыльный пана Гонты, Пускай он гуляет, Подожду я». «Ловок, Лейба, Ловок, жид, однако!» «Спаси, боже, — не был жидом. Видишь — гайдамака. Вот копейка — знак имею». «Да напрасно ищешь…» И свяченый вынимает Из-за голенища. «Признавайся, пес лукавый, Ты привел в Ольшану В дом ктитора ляхов пьяных? Я шутить не стану. Я батрак твой. Я Ярема. Узнаешь, поганый? Говори же, признавайся: Где моя Оксана?» Замахнулся. «Спаси, боже… За рекой… у пана…» «Выручай же, а иначе — Протянешь ты ноги». «Добре, добре… Ах, какой вы, Пан Ярема, строгий!.. Тотчас все исполню. Деньги И стену ломают. Скажу ляхам: вместо Паца…» «Ладно. Понимаю. Лети духом». «Добре, пане, Вы себе гуляйте, Да часок-другой… покамест Гонту забавляйте. А куда везти Оксану?» «В Лебедин…{17} к монашкам». С Гонтой весело танцует. Жупан нараспашку. Зализняк же берет кобзу: «Потанцуй-ка, старый! Я сыграю!» И вприсядку Слепец средь базара Чешет рваными лаптями, Говорит словами: «В огороде пастернак, пастернак; Чем я тебе не казак, не казак? Иль я тебя не люблю, не люблю? Иль я тебе черевичков не куплю? Куплю, куплю, черноброва, Куплю, куплю пару новых. Буду часто ходить, Буду крепко любить». Ой, гоп-гопака! Полюбила казака, Некрасивого, рябого Да седого старика. Иди, доля, за бедою, А ты, старый, за водою, А я сбегаю в шинок. Выпью чарку да другую, Выпью пятую, шестую, Да и хватит мне, ей-ей! Пляшет баба, а за ней Выбегает воробей, Так и чешет — людей тешит. Веселей, воробей! Рябой, старый бабу кличет, А та ему дулю тычет: «Оженился, сатана, Нет ни хлеба, ни пшена! Надо деток воспитать, Обувать, одевать. А я буду добывать, А ты, старый, не греши, А ты зыбку колыши, Да замри — не дыши!» «Как была я молодою, жила весело я, По-над ставней новый фартучек повесила я. Кто идет — не минет, То кивнет, то моргнет, А я шелком вышиваю И в окошечко киваю. Надевайте, хлопцы, свитки, Ожидаю у калитки. Погуляем, хлопцы, вместе, Заиграем, хлопцы, песни». «Загоняйте квочку в бочку, А цыпляток в вершу!.. И… Гу!.. Взялся батька за дугу, А старая — за гужи. Дочка, повод подвяжи!» «Хватит, что ли?» «Еще! Еще! Сами ноги носят!» «В миску хлеба накроши Да побольше квасу. Дед да баба — оба рады, — Тюрька задалася! Квасу, квасу подливай Да кроши петрушку… Квасу, квасу подливай, Кроши больше хрену. А дед бабе… Ой, лей воду, воду, Поищи-ка броду, броду!..» «Будет, будет! — крикнул Гонта. — Хватит! Погуляли! Поздно, хлопцы. А где Лейба, Лейбу не видали? Найти Лейбу и повесить! Где он, сын собачий? Гайда, хлопцы! Погасает Каганец казачий!» А Галайда атаману: «Погуляем, батько! При пожаре на базаре И светло и гладко! Потанцуем! Играй, старый!» «Нет, конец пирушке! Огня, хлопцы! Дегтю! Пакли! Волоките пушки! Наведите на тот берег. Думают — шучу я!» Заревели гайдамаки: «Добре, батько, чуем!» Через греблю повалили, Орут, запевают. А Галайда: «Батько, батько, Стойте, погибаю! Погодите, не палите, — Там моя Оксана! Хоть немного погодите, Я ее достану!» «Ладно, ладно! Максим, братик, Приступаем, друже! Что возиться! А ты, хлопец, Другую, не хуже Облюбуешь…» Оглянулся: Где он? Был иль не был?… Взрыв гремучий. Стены вражьи Взметнулись под небо Вместе с ляхами. Что было — Пеклом запылало. «Где ж Галайда?» — Максим кличет. Следа не осталось… Покамест хлопцы снаряжались, Ярема с Лейбою пробрались В подвалы к ляхам, и казак Оксану вынес, чуть живую, И поскакал напропалую На Лебедин… вернуться