Герцог полуночи

— Неужели? — Максимус взглянул на нее с насмешливой улыбкой.

— Ну, так было, пока герцог Скарборо не взялся ее утешать, — пояснила Феба. — Тебе, дорогой брат, следует не спускать с него глаз. Скарборо уведет ее у тебя из-под носа.

— Я начну беспокоиться об этом, когда доход Скарборо увеличится еще на одну десятую.

— О-о, Максимус! — Феба снова закатила глаза.

В этот момент вошла служанка, которая принялась расставлять на низком столе между ними чайную посуду и блюда с пирожными и маленькими аппетитными кексами. Через несколько минут она спросила:

— Больше ничего не нужно?

— Нет, благодарю вас, — ответила Феба. Когда служанка вышла, она обратилась к Артемис. — Не хотите ли разливать чай?

— С удовольствием. — Наклонившись, Артемис взялась за чайник.

— Максимус, я знаю, мне не положено это говорить, — медленно начала Феба, предлагая Бон-Бону кусочек кекса, — но я твердо уверена, что ты заслуживаешь лучшую жену, чем та, которая оценивает твою стоимость до последнего полупенса.

— Значит, я должен иметь жену, которая не ценит денег, особенно моих денег? — с улыбкой спросил герцог, принимая от Артемис чашку с чаем, казавшуюся в его руках наперстком.

— Мне хотелось бы, чтобы у тебя была жена, которая ценит тебя, а не твои деньги, — проворчала Феба.

— Глупости! — в досаде отмахнулся Максимус. — Мои деньги связаны с герцогством, а пока я жив, я — герцог. Отделить меня от титула — все равно что вырвать сердце у меня из груди. Я и мой титул — это одно и то же.

— Вы и в самом деле в это верите? — тихо спросила Артемис.

Брат с сестрой взглянули на нее с удивлением. Но Артемис смотрела только на Максимуса — смотрела в его бездонные темно-карие глаза.

— Да, верю, — ответил он без колебаний.

— А если бы у вас не было титула? — продолжила Артемис. — Кем бы вы были тогда?

— Так как я обладаю титулом, остальное неважно. — Максимус нахмурился и добавил: — Но если честно… не знаю. Знаю только, что это ужасно глупый разговор.

— Тем не менее, любопытный, — заметила Феба. — И мне кажется, что…

— Мы потом поговорим об этом, — перебил герцог. — А сейчас, — он поставил на поднос свою чашку, — я должен заняться более важным делом. Если ты позволишь, Феба, похитить у тебя мисс Грейвс, то я покажу ей дом и познакомлю с обязанностями твоей компаньонки.

— Я собиралась сделать это утром. — Девушка с изумлением посмотрела на брата.

— Ты можешь завтра показать мисс Грейвс свои комнаты и рассказать ей все, о чем захочешь. А у меня будут особые распоряжения, которые я хочу сделать сегодня же.

— Да, но…

— Феба!

— Да-да, хорошо, — со вздохом кивнула девушка.

— Спасибо, милая. — У Максимуса дрогнули губы. — А вы остаетесь, — сказал он, строго глянув на собак.

Герцог кивнул Артемис, и она тотчас встала, затем, пожелав Фебе спокойной ночи, вышла вслед за ним из комнаты. Он сразу же пошел вверх по лестнице, а Артемис, шагавшая позади него, тихо спросила:

— Это было необходимо?

— Вы действительно хотите видеть своего брата?

— Да, конечно, но вам не было необходимости говорить так, будто я для Фебы — надсмотрщик, а у вас особые распоряжения, касающиеся ее.

На верхней площадке лестницы герцог развернулся так неожиданно, что Артемис чуть не наткнулась на него. А он с усмешкой проговорил:

— Но дело в том, что у меня есть особые распоряжения. Ведь моя сестра почти слепая. И раз уж вы напросились к ней в компаньонки, то должны и вести себя… как компаньонка. Я ожидаю, что вы будете следить, чтобы с ней ничего не случилось, будете удерживать ее от наиболее опасных прогулок и не допускать, чтобы она выходила за рамки того, что можно делать с ее зрением. И, конечно же, вы должны брать с собой хотя бы одного слугу, когда выходите за порог моего дома.

Склонив голову к плечу, Артемис молча слушала. Забота герцога о сестре казалась вполне искренней, но в то же время она, наверное, была почти невыносимой для Фебы.

— Вы считаете, что провести день на ярмарке слишком опасно? — спросила, наконец, Артемис.

— Для такого человека, как она, — да. Она может случайно потеряться в толпе, может просто наткнуться на что-нибудь или удариться. На ярмарке есть карманники, грабители и прочие преступники. Благовоспитанная богатая леди, которая не видит, — очевидная и легкая добыча. Я не хочу, чтобы Феба пострадала.

— Понятно.

— Вот и хорошо, — кивнул герцог. В его огромной фигуре внезапно появилось что-то устрашающее. — Поймите, сестра очень дорога мне. Я сделаю все, чтобы уберечь ее от беды.

— Даже если для этого понадобится клетка? — спросила Артемис.

— Вы говорите так, словно она такая же, как любая другая девушка ее возраста, — проворчал Максимус. — Но Феба не такая. Она слепая. Я приглашал к ней множество докторов, множество ученых, множество знаменитых целителей со всего мира — приглашал, невзирая на трудности и цену. Я позволял им мучить ее ядовитыми лекарствами в надежде, что они смогут помочь. Но никто не сумел спасти ее от слепоты. Я не смог сохранить ей зрение, но будь я трижды проклят, если допущу, чтобы она еще больше пострадала.

— Да, понимаю. — Артемис вздохнула. Горячность герцога восхищала ее… и одновременно немного пугала.

— Прекрасно. — Он повернулся и повел ее по коридору. — Вот это — комнаты моей сестры. — Он указал на светло-зеленую дверь. — А здесь — розовая комната. Феба хочет, чтобы вы именно в ней остановились.

Дверь этой комнаты была приоткрыта, и из нее торопливо вышла служанка, присевшая перед Максимусом. Артемис же заглянула внутрь. Стены комнаты были обиты муаровым шелком темно-розового цвета, а по обеим сторонам кровати с балдахином стояли резные столики со столешницами из желтого мрамора. Камин же был облицован розовым с прожилками мрамором.

— Тут чудесно! — искренне восхитилась Артемис и оглянулась на герцога. — Ваши комнаты тоже на этом этаже?

— Дальше по коридору, — кивнул он, и они, свернув за угол, пошли в заднюю часть дома. — Вот это — голубая гостиная, которой любит пользоваться Феба, а там — мои комнаты. Герцог указал на двери темнозеленого цвета с черными украшениями. — Сюда, пожалуйста. — Он подвел ее к маленькой двери, отделанной так, что она не отличалась от соседних деревянных панелей. За дверью находилась узкая винтовая лестница, — очевидно, для слуг, — которая вела вниз, в темноту, но Артемис без страха последовала за герцогом.

Спустившись на два этажа и пройдя через дверь в каменной стене, Максимус остановился перед еще одной дверью и пристально посмотрел на свою спутницу.

— Никто не должен знать, что он здесь, ясно? Мне пришлось похитить его, переодевшись Призраком. Его разыскивают.

Артемис молча кивнула, и герцог отпер дверь и отворил ее. За дверью же оказалось длинное и низкое подземное помещение.

— Наконец-то, ваша светлость… — проговорил слуга, которого Артемис видела во время демонстрации поединков на шпагах. Он поднялся со стула, стоявшего возле койки, а на койке…

Не замечая ничего вокруг, Артемис бросилась к брату. Аполло лежал совершенно неподвижно, его лицо было почти неузнаваемым из-за синяков и опухоли, а кожа, оставшаяся нетронутой, казалась ужасно бледной.

Артемис опустилась на колени рядом с койкой и дрожащей рукой откинула волосы со лба брата.

— Крейвен, — произнес Максимус у нее за спиной, — это мисс Грейвс, сестра нашего больного.

— Добрый вечер, миледи, — кивнул ей слуга.

— Вы послали за доктором? — спросила Артемис, не сводя глаз с лица брата. Поискав пульс, она убедилась, что Аполло еще жив.

— Нет, — ответил Максимус.

— Но почему? — Обернувшись, она пристально посмотрела на него.

— Я уже сказал, что никто не должен о нем знать, — спокойно ответил герцог.

Артемис еще некоторое время смотрела на него, потом снова повернулась к Аполло. Максимус был прав. Да, конечно, он прав. Нельзя рисковать, — ведь Аполло могли обнаружить. И тогда его, возможно, заставили бы вернуться в Бедлам.