Без права на покой (сборник рассказов о милиции)

Геннадий, улыбнувшись, кивнул. Саша тотчас же поддел приятеля:

—  

Да-а... Похоже, Геннадий болен подозрительностью в тяжелой форме. Это надолго.

—  

Излечимо? — заботливо спросила Оля.

—  

Только оперативным путем. Например, голову за такие штучки оторвать, — высказался Саша.

—  

Впрочем, раз уж Гену так интересует личность

Георгия Георгиевича, могу добавить: по моим непрове­ренным данным, он или директор или какой-нибудь другой начальник... Во всяком случае, у него есть секретарша. С весьма милым голоском... — Последнюю фразу девушка выговорила почти враждебно. — Есть еще вопросы, граж­данин начальник?

Геннадий поднял руки.

—  

Сдаюсь, — голосом раскаявшегося грешника взмо­лился он. — Информация исчерпывающая.

—  

Стало быть, я могу быть свободной? — с издевкой спросила Оля.

Саша галантно поклонился:

—  

Увы, можете!

Девушка подала ребятам руку и пошла к дому. Отойдя на несколько шагов, обернулась:

—  

Понадобятся дополнительные сведения — заходи­те, — крикнула она. — Могу дать подписку о невыезде.

—  

Ну, до этого дело еще не дошло, — с наигранной бодростью сказал Геннадий.

Оля махнула рукой и скрылась в подъезде. Геннадий, поглядев ей вслед, сказал с досадой:

—  

И дернуло же меня... Тоже мне... Обличитель нашелся...

Саша как-то странно поглядел на товарища, при­щелкнул языком:

— 

Да, старик, не- там бдительность проявляешь. Ты мне лучше другое скажи: как тебе понравился голосок соседа?

Геннадий удивленно посмотрел на него, и Саша пояснил:

—  

Ну, который ломился к Георгию Георгиевичу?

— 

А почему он мне должен нравиться? Довольно нахальный голос, вот и все.

—  

Нет, не все, — со значением возразил Саша. — И что нахальный — это не важно. Важно, что знакомый, вот что...

—  

Знакомый?

— 

Ага! — Саша встал вдруг в «блатную» позу и довольно удачно скопировал: «Ты, фраер тухлый! Стоишь? А сейчас лежать будешь!»

—  

Не может быть! — вырвалось у Геннадия.

—  

Вот тебе и «не может быть»! — покровительственно сказал Саша. — А то пристал к девушке, с кем он живет да где работает. Это-то выяснить — раз плюнуть. А вот зачем

тот милый мальчик пожаловал к этому аристократу и что у них может быть общего — вот бы что я хотел узнать. Ух как хотел, прямо спасу нет! — И, полюбовавшись расте­рянным видом товарища, заключил: — Ну, хватит изобра­жать монумент. Все равно в театр не возьмут.

Версия или химера?

Надо признать, действия преступной группы были порой достаточно расчетливыми.

Из обвинительного заключения

Они рассказывали горячо, волнуясь и пере­бивая друг друга.

— 

Понимаете, Иван Николаевич, как-то это не вяжется: рафинированный интеллигент, театрал, гурман, как сам он говорит — бывший князь, а ныне трудящийся Востока, — и этот парень, Костя Строкатов. Ну, у которо­го я тогда финку выбил...

Подполковник слушал ребят и предполагал, что дальше последуют не только факты, а глубокомысленные выводы из того, что ребятам кажется фактом. И тут же сами собой в сознании выплыли возражения «правоте» скептиков. Почему обязательно учить на простеньких и

ясненьких делах? Каким образом и когда, в таком случае, они научатся главному — думать?

И потом — у ребят, в конце концов, свое особое задание. Пусть присматриваются, фантазируют, а вдруг в самом деле докопаются до чего-то интересного? Им все- таки виднее, чем ему, поскольку они ближе к противнику.

А начинающие Мегрэ продолжали.

—  

И этот подонок — я о Косте Строкатове — с ним на «ты», как с равным. Это раз! — Саша многозначительно загнул палец. — Нам он его не хотел показывать! — это два. Даже растерялся немного, точно. Прогнал его от дверей за милую душу. Что-то про женщину намекнул, мол, не один он. Это при Ольге-то! Ее всю так и передерну­ло, я заметил. Значит, он знал про драку у магазина, не иначе. А откуда?

Он с торжеством уставился на подполковника. И Хлебников стал с большей заинтересованностью вслушиваться в эту историю. Глаз-то у ребят, выходит, острый и сметка есть. По сути дела, они сейчас коготки точат — что ж, и это благо.

—   

Ну-ну, — поощрительно произнес он. — Давайте дальше.

—  

Звонок, Саша! — нетерпеливо подсказал Геннадий.

—   

Да-да! — радостно отозвался Саша. — Между про­чим, турнуть-то он его турнул, а все же велел позвонить. Попозже. Стало быть, нуждался в нем. И вообще, этот Костя явно по его делам куда-то ездил. Он так и доложил: Георгий Георгиевич, я вернулся. Тот ему: почему, мол, не позвонил. Так Костя даже обиделся: откуда это я позвоню, ты же, мол, знаешь. Нам он его как соседа представил, а на самом деле ничего подобного. Совсем наоборот: Костя в микрорайоне живет...

—  

Уже проверили? — улыбаясь, заметил подполков­ник. — Хорошо.

—   

А то как же? — с ноткой хвастовства отозвался Саша. — Мы и других проверили. Этот всемогущий князь, а ныне трудящийся Востока — точно инженер-текстиль­щик. И точно большой начальник. Ужас, до чего большой! Директор ателье «Экстра». Заказы на год вперед, стоимость пошива — месячная зарплата.

Надо было признать: ребята развернули кипучую деятельность вокруг своего открытия. Пора было спустить их с небес на грешную землю.

—   

Непостижимо, — искренне восхитился подполков­ник. — Как же вам удалось это установить? Дедукция?

—   

Ну, вот, — разочарованно протянул Саша. — Что же, выходит, не надо было проверять?

—  

Что вы, что вы! — с деланным испугом замахал руками подполковник. — Разве я говорю — не надо? Тем более что этого Орбелиани знает полгорода. Как же вам-то не знать?

Удар точно пришелся в цель: Саша растерянно взглянул на Хлебникова, затем перевел взгляд на товарища, ища у него поддержки. Но Геннадий о чем-то напряженно размышлял.

А подполковник задал, наконец, главный «убий­ственный» вопрос:

—  

И, наконец, может, вы мне скажете, какое отноше­ние вся таинственная история имеет к нашему делу?

—  

К нашему делу? — удивленно переспросил Саша.

—  

Да, к делу Чубарова? — Подполковник усмехнул­ся. — Вот вспомнилось. В молодости моей гремело «дело

Чубарова». Не этого, разумеется. О вредительстве. Во всех ячейках изучалось. А у нас... так... уголовщина.

—  

Простите, товарищ подполковник, неточно квалифи­цируете, — щегольнув знаниями, поправил Саша. — При чем тут уголовщина? Скорее, это...

— 

Ладно, ладно, там видно будет, — перебил Хлебни­ков. — Так какое же отношение к этому имеет ваш князь?

Саша, окончательно смутившись, отвел глаза.

— 

К этому, разумеется, никакого. Само по себе интересно.

— 

А самим по себе нам пока заниматься некогда. Как ни крути, гуси-лебеди, а суровая действительность такова: топчемся на месте, строим воздушные замки — и ни шагу вперед.

—  

Как это замки? — возмутился Саша. — Преступник пойман, вину не отрицает, ценности изъяты.

—  

Товарищ подполковник! — вдруг очень серьезно сказал Геннадий. — Разрешите задать вам два вопроса?

—  

Можешь задать и три.

—  

Вы пошутили или в самом деле Орбелиани так известен в городе?

Хлебников хмыкнул:

—  

Еще бы не известен! Директор самого модного ателье. Все заказы — только через него.

—  

Ателье мужское или женское? — спросил Геннадий.

—  

И то и другое... А что?

—  

Да так... — как-то вдруг сразу сникнув, неохотно проговорил Геннадий.

Что-то в его тоне не понравилось Хлебникову. Он решительно потребовал: