Страница 9 из 43
Кристина. Ах, всякая дрянь, которую Фрёкен Юлия велела приготовить для Дианы.
Жан. Ты должна выражаться немножко поделикатнее, Кристина. Но почему ты должна в сочельник стоять и готовить для скотины? Больна она, что ли!
Кристина. Да, больна. Она прокралась к дворовой собаке, — и там они беспутничали, — а Фрёкен, видишь ли, ничего и знать не хочет.
Жан. Да, в ином случае Фрёкен слишком горда, а в другом слишком мало горда, совсем как покойная графиня. Та лучше всего чувствовала себя на кухне и в конюшне, а ездила непременно на паре лошадей, ходила в грязных манжетах, но на запонках были графские короны. А Фрёкен, если уж речь зашла об ней, слишком мало обращает на себя внимания. Я сказал бы, что она недостаточно изящна. Вот сейчас, когда она танцевала в амбаре, она оттащила лесничего от Анны и заставила его танцевать с собою. Наш брат никогда бы так не поступил; но так-то всегда бывает; когда господа захотят быть «простыми», тогда они уж чересчур просты. Но как она стройна! Замечательно! Такие плечи! и — прочее!
Кристина. Ну, громко сказано! Я знаю, что рассказывает Клара… она же помогает ей одеваться.
Жан. Хе, Клара! Вы всегда завидуете друг другу. Я же с нею ездил верхом… А потом, как она танцует!
Кристина. Послушай, Жан, а со мной ты хочешь потанцевать, когда я буду готова?
Жан. Конечно, хочу.
Кристина. Ты мне обещаешь?
Жан. Обещаю? Если я говорю, что я что-нибудь сделаю, то я и делаю. Ну, а теперь очень тебе благодарен за ужин. Превосходный. Затыкает бутылку пробкой.
Юлия в дверях, говорит, обращаясь наружу. Я сейчас вернусь! Потерпите!
Жан прячет бутылку в ящик стола и почтительно встает.
Юлия подходит к Кристине, стоящей у плиты. Ну что, готово?
Кристина дает ей понять знаками о присутствии Жана.
Жан галантно. У дам, вероятно, есть тайны?
Юлия. Ударяет его платком по лицу. Вы очень любопытны!
Жан. Ах, как хорошо пахнет фиалками!
Юлия кокетливо. бессовестный! Он понимает толк в духах! И танцевать умеет. Не сметь смотреть сюда! Проваливайте! Подходит к столу.
Жан бойко, но вежливо. Уж не волшебный ли напиток варят дамы в Иванову ночь? Может быть, с его помощью можно читать свое будущее по звездам или увидать своего суженого?
Юлия резко. Да, если вы хотите увидать свою суженую, то вы должны иметь очень хорошие глаза. Кристине. Вылей это в бутылку и хорошенько закупорки. А теперь пожалуйте танцевать со мной экосез, Жан.
Жан медля. Я не хотел бы быть невежливым, но этот танец я уже обещал Кристине…
Юлия. Ну, она найдет другого. Или нет, Кристина? Хочешь ты уступить мне Жана?
Кристина. Это зависит не от меня. Если Фрёкен так снисходительна, то тебе не годится отказывать. Иди уж и благодари за честь.
Жан. Говоря откровенно и не желая вас оскорбить, Фрёкен, я думаю, что с вашей стороны неосмотрительно танцевать два раза подряд с одним и тем же кавалером, особенно потому, что люди здесь очень склонны делать всякие намеки…
Юлия вспыльчиво. Что это значит? Какие намеки? Что вы хотите сказать?
Жан, смягчая тон. Если Фрёкен не хочет меня понять, то я должен говорить яснее. Это производит не совсем хорошее впечатление, если вы отличаете одного из ваших слуг перед другими, которые ожидают такой же честь.
Юлия. Отличаю! Что вам в голову пришло! Я просто поражена! Если я, хозяйка дома, удостаиваю своим присутствием танцы моей прислуги, когда я сама хочу танцевать, то понятно, что я выбираю того, кто знает это дело и не подвергнет меня опасности быть осмеянной.
Жан. Как прикажет Фрёкен. Я к вашим услугам.
Юлия кротко. Не говорите о приказании! Сегодня вечером мы все должны веселиться без чинов, как равные! Дайте мне вашу руку. Будь спокойна, Кристина, я не отниму у тебя жениха!
Жан подает Фрёкен руку и уводит ее.
Немая сцена должна быть исполнена так, как если бы актриса была действительно одна; в случае надобности она поворачивается к зрителям спиной; отнюдь не смотрит в зрительный зал; она не должна также спешить, из боязни, что публика потеряет терпение.
В отдалении слабые звуки скрипки, играющей экосез.
Кристина одна, подпевает музыке, убирает со стола, за которым ел Жан, моет тарелки на столе для мытья посуды, вытирает их и ставит в шкаф. Потом она снимает фартук, вынимает зеркальце из ящика в столе, прислоняет его к кувшину с сиренью, стоящему на столе, зажигает свечу и греет на ней шпильку, которой завивает себе волосы на лбу. Потом подходит к стеклянной двери и прислушивается; затем снова подходит к столу, находит на нём платок, забытый Фрёкен Юлией, берет его и нюхает; потом погружается в свои мысли и рассеянно развертывает его, разглаживает и складывает вчетверо и т. д.
Жан возвращается один. Нет, она — помешанная. Танцевать таким образом! А люди стоят в дверях и подымают ее на смех! Что ты скажешь на это, Кристина?
Кристина. Ах, теперь её времянка приспело, да она и всегда была такая же странная. Ну, а теперь хочешь пойти потанцевать со мной?
Жан. А ты не сердишься, что я тебя покинул?
Кристина. Нет! Ни капельки, тебе это известно, я ведь знаю свое место.
Жан обнимает ее за талию. Ты — толковая девушка, Кристина, и будешь дельной хозяйкой…
Юлия входит через стеклянную дверь; она неприятно поражена, с натянутой веселостью. Вы — очаровательный кавалер — который вдруг бросает свою даму.
Жан. Наоборот, Фрёкен, как видите, я поспешил отыскать покинутую.
Юлия меняет тон. Знаете ли вы, что вы танцуете, как никто другой. Но зачем вы носите под праздник ливрею? Снимите сейчас же!
Жан. Тогда я должен попросить Фрёкен на минутку удалиться, потому что мой черный сюртук висит здесь. Он идет направо, делая соответствующие жесты.
Юлия. Вы стесняетесь при мне переменить сюртук! Ну, так идите в вашу комнату и возвращайтесь назад. Впрочем, вы можете оставаться здесь, я отвернусь!
Жан. С вашего позволения, Фрёкен. Он идет налево и меняет сюртук.
Юлия Кристине. Послушай, Кристина, Жан верно — твой жених, раз он так близок с тобой?
Кристина. Жених? Пожалуй, если хотите! Мы это так называем.
Юлия. Называете?
Кристина. У Фрёкен ведь тоже был жених…
Юлия. Да, но ведь мы были помолвлены по-настоящему.
Кристина. И все-таки из этого ничего не вышло…
Жан в черном сюртуке и в черной шляпе.
Юлия. Tris gentil, monsieur Jean! Tris gentil!
Жан. Vous voulez plaisanter, madame!
Юлия. Et vous voulez parler français! Где вы научились?
Жан. В Швейцарии, когда я служил кельнером в одном из лучших отелей в Люцерне!
Юлия. Но в сюртуке вы — настоящий джентльмен! Прелестно! Садится к столу.
Жан. Ах, вы льстите мне.
Юлия, оскорбленная. Я льщу? Вам?
Жан. Моя прирожденная скромность не дозволяет мне верить, что вы говорите подлинные любезности такому человеку, как я, а потому я и позволил себе предположить, что вы преувеличиваете, или, как принято выражаться, льстите!
Юлия. Где вы научились так складно говорить? Вы, должно быть, часто посещали театр?
Жан. Разумеется! Я посещал много разных мест!
Юлия. Но вы же здесь родились?
Жан. Мой отец был рассыльным при прокуроре здешнего округа, и я видал Фрёкен еще девочкой, хотя Фрёкен и не обращала на меня внимания.
Юлия. В самом деле?
Жан. Да, у меня в памяти остался один случай, но об этом я не могу говорить.
Юлия. Ах, нет! расскажите, ну! В виде исключения.
Жан. Нет, теперь я, право, не могу. Как-нибудь в другой раз.
Юлия. А мне именно хочется теперь. Разве это уж так опасно?
Жан. Это не опасно, но во всяком случае будет лучше, если мы это оставим. Посмотрите-ка сами вон на нее! Показывает на Кристину, которая дремлет на стуле около плиты.
Юлия. Вот будет веселая жена! Пожалуй, она еще храпит?
Жан. Храпеть-то она не храпит, но разговаривает во сне.
Юлия цинично. А почем вы знаете, что она разговаривает во сне.