Страница 38 из 62
В ту ночь не царили в шатре Фер Диада покой и веселье, да хмель и задор, но охватили людей Фер Диада томление, грусть и печаль, ибо знали они, что если сойдутся в бою два героя — крушителя сотен, погибнет один из них иль оба сразу. И думалось им, что коли пасть суждено одному, то уж не миновать гибели их господину, ибо не легким делом было выдержать бой-поединок с Кухулином во время Похищения.
Крепко спал Фер Диад глухой ночью, а под утро отлетел от него хмельной сон, и стали терзать его мысли о скором сражении да бое. Повелел он вознице взнуздать лошадей и запрячь колесницу, но принялся слуга отговаривать своего господина.
— Лучше б остался ты здесь и не ездил туда, — молвил он.
— Замолчи, юноша, — ответил Фер Диад, и от речи его и возницы:
Тогда взнуздали коней Фер Диада, запрягли в колесницу и направился он к броду сражений, хоть и не взошел еще день полным светом.
— Послушай-ка, юноша, — сказал Фер Диад, — возьми в колеснице подстилки да покрывала и расстели мне, чтоб мог я забыться дремотой и сном, ибо под утро не спал я от дум о сражении да бое.
Распряг тут коней возница, освободил колесницу, где и забылся дурманною тяжестью сна Фер Диад.
Меж тем, спал Кухулин, пока не настал ясный день, ибо не хотел, чтоб решили ирландцы, будто поднял его страх иль боязнь. Когда же совсем рассвело, повелел он вознице взнуздать лошадей и запрячь колесницу.
— Не мешкай, юноша, — сказал он, — взнуздай лошадей, да запряги колесницу, ибо рано встает герой, с которым должны мы сразиться, — Фер Диад, сын Дамана, сына Дайре.
— Кони уж взнузданы, колесница запряжена, — ответил возница, — взойди на нее и да не ляжет позор на твое оружие!
Тогда ступил на колесницу Кухулин, сын Суалтайма, воин разящий, в сражении искусный, в бою победитель, с мечом пламеневшим. В тот же миг взвыли вокруг демоны и оборотни, духи земные и воздушные, ибо тем криком Племена Богини Дану множили трепет, боязнь, содрогание и ужас, что всякий раз внушал Кухулин на поле сражения, в бою, поединке иль схватке.
Не долго пришлось дожидаться вознице Фер Диада — вскоре услышал он шум, грохот, стук, громовые удары, треск, завывание. Это сшибались щиты, трещали копья, мощно мечи ударялись, завывали шлемы, звенели нагрудники, тешась боевыми приемами, пели канаты, стучали колеса, скрипела колесница, лошади били копытом, и громогласный клич издавал к броду спешащий герой.
Тогда приблизился слуга к своему господину в тронул его рукой.
— О, Фер Диад, — сказал он, — вставай, ибо тот, кого ждешь ты, уж близится к броду. Так говорил возница:
— Эй, юноша, — ответил Фер Диад, — отчего восхваляешь ты этого мужа с той самой поры, как ушли мы из дома? Уж слишком возносишь его ты и берегись, как бы нам не поссориться. Предрекли ведь мне Айлилъ и Медб, что надет он от моей руки, а уж за такую награду не стану я медлить с расправой. Пришло тебе время помочь мне. Вот что говорил Фер Диад, и что отвечал ему слуга:
Не долго пришлось дожидаться вознице Фер Диада — вскоре увидел он чудесную пятиугольную колесницу о четырех колесах, что стремительно и неудержимо неслась к ним, направляемая искусной рукой. То была колесница геройских деяний с зеленым пологом, остовом спереди узким, высоким как меч и несравненным для подвигов ратных.
Две лошади влекли колесницу, быстрые, скачущие, широкоухие, прекрасные и неудержимые, широкогрудые с сердцем горячим, раздувающимися ноздрями, высоким пахом, огромными копытами, топкими ногами, дивные, резвые. Одна из них, серая, крутобедрая и длинногривая, неслась частыми скачками. О бок с ней была черная лошадь со вьющейся гривой, стремительным шагом, могучей спиною. Подобны соколу, настигающему добычу в ветренный день, подобны жестоким порывам весеннего ветра, что дует в долине мартовским днем, подобны обезумевшему оленю, впервые спугнутому собаками, были кони в колеснице Кухулина, что, казалось, неслись по сверкающим, жгучим камням, так, сотрясаясь, дрожала земля от неистовой скачки.
Вскоре приблизился Кухулин к броду. Фер Диад ожидал уж его с южной стороны брода, а Кухулин встал у северного берега.
— В добрый час ты явился, Кухулин! — приветствовал его Фер Диад.
— Доныне верил я твоему слову, — ответил Кухулин, — а сегодня уж нет. Да к тому же, спорее пристало не тебе, а мне приветствовать тебя, ибо ведь это ты пришел в мои родные края и владения; скорее уж я, а не ты, должен искать поединка и схватки с тобою, ведь перед тобою гонят моих женщин и детей, юношей, лошадей, стада и иную скотину. — О, Кухулин, — молвил в ответ Фер Диад, — зачем ты решился на бой-поединок со мною? Ведь бывало, у Скатах, Уатах и Айфе ты прислуживал мне, застилая постель и готовя копья. — Воистину так, — отвечал Кухулин, — ибо в ту пору был молод и юн. Иное теперь, когда не сыскать во всем свете бойца, которому б я уступил. Тут принялись они горько укорять друг друга за отступничество от прежней дружбы, и вот что говорил Фер Диад, а Кухулин отвечал ему: