Блистающий глаз

— Ну и как ты докатился до жизни такой, Кемрин? Разве я не предупреждал тебя? Скажи мне, что не предупреждал. — Бодрун наклонился вперед, и постучал по ноге Кемрина, требуя внимания. — Ты знаешь, в чем твоя проблема?

— Нет, но ты скажешь мне, верно?

— Эй. Ты довольно сообразительный для одноглазого парня. Ты никогда не верил, что эти люди там, внизу — реальны. Ты вообразил себе, что они такие же, как твоя обычная аудитория дрём; что они слишком медлительные, слишком сонные, и тебе достаточно щёлкнуть пальцами, чтобы сойти за своего. О чём ты думал, гуляя по Хаулитауну и притворяясь, что принадлежишь ему? Кемрин, я говорил, что они перережут тебе горло и украдут твою обувь.

— Ты ошибся. — Кемрин потер пластиковый щиток, прикрывавший его рану.

Бодрун отвел взгляд, нервно потеребил воротник. — Да, — сказал Бодрун.

— Ну. Что еще им досталось?

Бодрум пожал плечами. — Всё, в общем-то. Они пригнали грузовой флаер и очистили дом сверху донизу. Сингх Луи говорит, там шаром покати.

— И дрёмы?

Физиономия Бодруна прояснилась. — Хе, хоть какие-то хорошие новости. Курьер за час до них забрал все диски с текущим Веллигоном.

— И мои личные дрёмы?

Лицо Бодруна вытянулось. Слова не требовались.

— Черт, — мрачно сказал Кемрин.

Бодрун погладил ногу Кемрина. — Не унывай. Оборудования застраховано. Теперь тебе следует вернуться в Город-Убежище, где твое место.

Кемрин выпрямилась. — Нет. И ты знаешь, почему. У Сингха Луи нежное железо. Его биокомп лучше, чем что-либо, что Центральная Дрёмстудия может подключить мне легально — у него всё горяченькое с черного рынка. Без этого я не достаточно хорош.

— Ладно. Но ты не должен спать там.

— Нет, я остаюсь, — сказал Кемрин. — Я пришел в Хаулитаун ради собственной мечты — моих личных дрём. Никакой вор не прогонит меня.

Кемрин мог видеть лишь блеск глаз владельца студии Сингха Луи, пока тот изучал его через узкую щель бронированной клети безопасности.

— Робоглаз? Ты вставил робоглаз? Что не так с мясом? У тебя были красивые глаза.

Кемрин провел по щеке, чуть ниже кристалла-и-металла нового глаза, жестом, который быстро становился привычкой. — Просто напоминание, Сингх Луи. Я не хочу забыть то, чего лишился.

— Каждому свое. Что ты хочешь?

— Доступ к студии. Кабель к вашим процессорам.

— Твоё оборудование пропало. Хочешь другое? У тебя есть деньги?

Кемрин вложил расчётную пластину в приёмное устройство. Внутри клети замурлыкала машина.

Его кредитная карта выскочила обратно. — Хорошо, — сказал Сингх Луи. — У тебя есть студия, кабель. Когда подключить твоё новое оборудование?

— Сегодня. Послушай, Сингх Луи. Твои меры безопасности… они не так уж хороши. Можно ли их как-то улучшить?

Голос Сингха Луи зазвучал презрительно. — Как? Я поставил охрану на входе, они засылают крысу с бомбой-липучкой. Пришлось платить посмертные страховки и перестраивать вестибюль. Сейчас я установил ЭЭГ идентификатор на сканере, так в следующий раз они отрежут тебе голову и воткнут её в блок жизнеобеспечения. Они постоянно на шаг впереди.

— Но…

— Без но. Носи броню, вооружись осколочником, найми пару мальчиков для живого щита, как делают другие сливки общества из Города-Убежища, которые приходят к Сингху Луи, и всё у тебя будет в порядке.

Кемрин отвернулся, разочарованный. — Остановит ли это Блюдога? — пробормотал он.

Внезапно из клети донесся наэлектризованный скрежет. — Блюдог? Так это Блюдог ограбил тебя? У тебя неприятности, парень. Блюдог безумен. Лучше возвращайся домой в Город-Убежище, и молись, чтобы по дороге туда он не заметил тебя. И никогда больше ни ногой в Хаулитаун. Слушай меня!

— Но…

— Но, но, но. Блюдог прожуёт тебя, высосет сок, и выплюнет кожу и кости. Беги!

Кемрин стиснул челюсти. — Он же всего лишь бандит.

В клети воцарилось молчание. Наконец, Сингх Луи выплюнул одно слово. — Идиот.

Но Кемрин приобрёл осколочный пистолет. Он купил серво-усиленную силовую броню, с автономным дыханием и анти-становым экранированием.

Он пошел на курсы стрельбы. Он научился измельчать большие, медленно движущиеся цели, если они не были слишком далеко.

Он взял уроки додзё в доспехах. Инструктор терпеливо работала с ним в течение недели, пока, наконец, не подняла с отвращением вверх руки и не сосредоточилась на обучении его быстрому бегу в броне.

Кемрин не смог нанять телохранителей. Слухи об участии Блюдога достигли хаулитаунских охранных компаний, и ставки, которые они запросили, оказались ему не по средствам.

Для защиты в доме он приобрел поисковика-разрушителя у подпольных торговцев дешевым оружием. По нервному требованию Кемрина, в робота установили нелетальный дротикомёт. Робот патрулировал небольшое жилище Кемрина, постоянно катаясь из комнаты в комнату, и сонируя окружающее пространство для обнаружения злоумышленников.

Как только он привык к маленькому металлическому солдату, наступил некоторый комфорт.

Кемрин лежал в упряжи для записи дрёмы, погруженный в транс. Грёзы о Веллигоне непослушно ускользали, и, наконец, он полностью потерял их, провалившись в трещину на дне своего воображения.

Он видит темноволосую женщину, которая была с Блюдогом. Она лежит обнаженная на огромном колесе самоубийства, этом последнем шансе для неудачников, прибывших в Хаулитаун для игры, с помощью которого они надеялись обрести новое состояние или, если это невозможно, интересную смерть. Ее нежные ноги указывают на сектор колеса, помеченный как Кровопускание, правая рука обращена на Соль-и-Освежевание, левая рука на Аутодафе, а её голова на Обезглавливание. Кемрин не видит Джекпота; возможно, он скрыт за её пышными разметавшимися волосами, пока колесо медленно поворачивается.

Её тело притягивает его: стройное, гладкое, упругое, блестящее в розовом блеске огней, которые горят по периметру колеса.

Она смотрит на него. Он бросает взгляд на ее лицо, и внезапно понимает, что ее глаза это аугметика, сверкающие серебряные шары. Она улыбается; кажется, что у неё что-то во рту.

Её улыбка расширяется до невозможности, её зубы представляют собой тонкие белые иглы, а между ними она держит…

Он пытается самостоятельно пробудиться от грёзы. В своей рыбьей пасти она держит его украденный глаз, и смотрит на него, обвиняя в чем-то.

Задыхаясь, он вышел из транса. Сорвал датчики с головы.

— Боже, — сказал он, пытаясь унять дрожь.

Кемрин ходил по улицам осторожно, держась максимально просторных и освещенных мест, и с пистолетом наготове в руках.

Так или иначе, мир изменился для Кемрина. До этого, он проносился через Хаулитаун как счастливая губка, впитывая в себя богатые подробности тамошней жизни. Нищие казались красочней, головорезы отважней, шлюхи загадочней. Раньше он видел в народе, населявшем Хаулитаун, не более чем яркие картинки, темы, которые могли быть вплетены в ткань его личной дрёмы, а не реальных людей, в том смысле, в каком сам Кемрин Анимот был реален.

Но теперь они показали себя как живые, дышащие, ненадёжные существа с собственными целями. Кто знает, какие ещё извращения они затаили в своих сердцах?

Теперь толкотня нищих выглядела зловещей; может, они шпионят для Блюдога? Он размахивал своим оружием перед уличными грабителями; они смеялись и исчезали, но он чувствовал их глаза на своей бронированной спине. Шлюхи казались косяками ярких хищных рыб, холодных, расчетливых, голодных.

Его личные дрёмы изменились: поблекли, стали мрачнее. Даже на его коммерческой работе это сказалось.

Невидимое злорадство сжималось вокруг него. Со страхом он определил это давление как внимание Блюдога.

— Кем, — сказал Бодрун на своей последней по времени робкой вылазке в Хаулитаун. — Начальство интересовалось насчёт тебя. Я имею в виду, Веллигон что-то томится в темнице слишком долго. И ты не думаешь, что Сиалн чересчур хорошо проводит время с Джарном?