Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 70 из 75



С наступлением темноты отряд, составленный из этих кораблей под общим командованием капитана 3 ранга Д. М. Белкова, вышел в Кронштадт.

До Гогланда дошли все корабли, исключая тральщика «Клюз» — он подорвался на мине. Спасшихся не было. Вместе с «Клюзом» и его экипажем погибли еще 150 защитников Ханко.

На подходе в светлое время к Гогланду отряд был трижды атакован авиацией противника, но сумел отразить все атаки, не понеся потерь.

После ухода с Ханко отряда капитана 3 ранга Белкова в базе остались парусно-моторная шхуна «Эрна», пришедшая с Хийумаа, и два сторожевых корабля — «Коралл» и № 18. Началась погрузка этих кораблей.

Моторно-парусную шхуну «Эрна» решили полностью загрузить продовольствием и боезапасом и дать ей небольшую охрану — 22 человека.

27 ноября с наступлением темноты шхуна «Эрна» покинула Ханко. Следуя вдоль северного берега Финского залива, она благополучно дошла до Гогланда.

28 ноября ушли два последних оставшихся в гавани сторожевых корабля — «Коралл» и № 18, имея на борту 399 человек и 150 тонн угля, необходимого для снабжения кораблей, участвующих в эвакуации гарнизона. И этот эшелон дошел благополучно.

На Ханко остались всего 11 820 человек, считая гарнизон Осмуссаара.

Эвакуация гарнизона острова Осмуссаар началась 22 ноября тем, что канлодка «Лайне» отбуксировала в распоряжение командования этого острова три катера КМ.

Мы не могли рассчитывать на погрузку островитян с маленького пирса в южной оконечности острова, находящегося под огнем батарей мыса Шпитгамм и на виду у немцев. Решили, что лучше с помощью этих маленьких катеров снимать с острова людей и грузить их там, где удобнее будет стоять кораблю, учитывая, конечно, погоду и степень воздействия противника. Всего на острове к моменту начала эвакуации находилось 1008 человек.

По возвращении с Осмуссаара командир канлодки «Лайне» вновь получил приказание выйти с Ханко к этому острову. Необходимо было отправить туда срочный секретный пакет с документами об эвакуации. Кроме того, Вержбицкому и Гусеву мы приказали отправить на канонерской лодке всех больных и раненых, а также тех, кто менее нужен для обороны. Посланные документы достаточно полно ориентировали коменданта гарнизона и военкома о предполагаемых действиях. Мы обязали их вывезти весь без исключения гарнизон, все оружие и возможно больше боезапаса и продовольствия. Все батареи и фортификационные сооружения должны быть взорваны до полного уничтожения.

Командование Осмуссааром все исполнило точно и хорошо.

В течение 23, 25, 29 и 30 ноября канлодка «Лайне» вывезла с острова 649 человек с оружием, боезапасом и продовольствием.

К 1 декабря на острове Осмуссаар осталось 357 человек.

Глава пятнадцатая

Последний рубеж

Наступила зима. Там, в Финском заливе, ближе к Кронштадту и Гогланду, должен быть лед. Корабли, идущие за нами, кроме мин и завес артиллерийского огня должны с помощью ледоколов преодолевать еще одну преграду. Скоро льдом покроется и водное пространство перед Гангутом. Дни стали короткими, темными, море все время штормит.

В последние недели финны заметно усилили обстрел гавани, рейда, батарей и города. На подходах к Ханко появились вражеские подводные лодки. Противник усилил воздушную разведку. Правда, разведчики боялись летать над полуостровом, они проходили стороной, издалека просматривая рейд, порт, фарватеры. Стоило нашим истребителям взлететь, разведчики тотчас уходили в море или в сторону эстонского берега. Потеряв в последнем воздушном бою два «спитфайера», противник не хотел больше рисковать.

На переднем крае снова началась разведка боем. Маннергеймовцы посылали группу за группой разведчиков, прощупывая нашу оборону на перешейке. Иногда пехотинцы уничтожали разведчиков на подступах к нашей обороне, Иногда, в «дни молчания», пропускали маннергеймовцев в глубь первых линий и назад не выпускали ни одного.

Противник пытался высадиться на острова, но мы с них еще не ушли. Всюду его десанты были отбиты, враг нес потери.

Ночь на 30 ноября проходила спокойно. Канлодка «Лайне» только что вернулась с Осмуссаара, выгрузила в порту людей и снова вышла в море, в дозор.

Никаких оповещений о приходе кораблей из Кронштадта не было. Но мы ждали их. Должны прийти.

После бессонной ночи я ушел с командного пункта в столовую. Сел завтракать.



В столовой вдруг прозвучал сигнал тревоги.

Бросив завтрак, побежал на командный пункт.

Оперативный доложил, что получено известие от командира канонерской лодки «Лайне». Около часа назад она, находясь в дозоре, наткнулась на неопознанные корабли. Они идут с запада к нам. Пока видны только силуэты. Видимость плохая.

Корабли с запада! Неужели противник идет с десантом прямо в порт?!

Я приказал объявить тревогу по гарнизону и немедленно весь мой резерв — погранотряд и 46-й батальон — перебросить в порт.

Пока штаб передавал эти приказания, пришло новое сообщение от командира дозора. Канлодка «Лайне» пошла навстречу неизвестным кораблям, изготовясь к бою. Но корабли оказались своими: эскадренные миноносцы «Стойкий» и «Славный», уже приходившие к нам, с ними много базовых тральщиков.

Можно, к счастью, дать отбой. Я вернулся в столовую.

Не успел я кончить завтрак, в столовую вошел Валентин Петрович Дрозд. Мы опять обнялись с ним, расцеловались.

— Ну, теперь я пришел за тобой, Сергей Иванович, — сказал он.

— А сколько ты возьмешь людей? — спросил я его, как и месяц назад. — У меня еще двенадцать тысяч человек.

— Всех заберу, — сказал вице-адмирал Дрозд. — Я обещал прийти за тобой и, как видишь, свое обещание выполнил.

— Если заберешь всех, заберешь и меня.

Мы крепко пожали друг другу руки.

Я спросил Валентина Петровича, почему не было оповещения о выходе такой большой группы кораблей. Ведь в столь сложной обстановке мы могли, приняв корабли за вражеские, расстрелять их еще не уничтоженными береговыми батареями. У нас вообще существовало правило — по неопознанным кораблям и самолетам, если нет оповещения о них, немедленно открывать огонь. И случалось, сбивали своих. Сбили СБ, шедший с бомбежки Турку без оповещения. Это было естественно для гарнизона, находящегося в глубоком тылу противника, рядом с аэродромами и базами, под ежечасной угрозой нападения. Хорошо, что канонерская лодка «Лайне» действовала в дозоре смело и осмотрительно.

Вице-адмирал Дрозд ответил, что это он запретил давать оповещение, чтобы добиться большей скрытности операции.

Такое стремление понятно. Скрытность — залог успеха. Но худо было бы, если б свои расстреляли своих. Кроме того, мы потеряли драгоценное время, необходимое на составление плана погрузки и вывод войск.

Но все равно хорошо. Хорошо, что пришли. Очень много мы пережили в эти дни, ожидая прихода кораблей. Я знал, что предыдущие походы за гангутцами дорого обошлись флоту. Потеряли немало кораблей. Флот был в таком тяжелом положении, что мог отказаться от завершения эвакуации. Мог, вынужденно мог прекратить походы. Но не сделал этого.

В канун декабря за нами прислали столько единиц, что мы сможем вывезти всех. Эсминцы «Стойкий», «Славный», БТЩ 205, 207, 211, 215, 217, 218, семь катеров МО и огромный турбоэлектроход «И. Сталин».

Вице-адмирал Дрозд предупредил, что в течение суток должен подойти еще отряд тихоходных кораблей — БТЩ 210, тральщик «Ударник», сторожевик «Виртсайтис», канонерская лодка «Волга», два катера МО и транспорт 538.

Через несколько часов начальник штаба уже доложил нам план вывоза всех оставшихся гангутцев. Я и комиссар утвердили план.

Уже до этого, не ожидая, пока штаб отработает весь план, мы начали вывозить с восточных и западных островов половину гарнизонов.

Мы предполагали погрузить все за полтора суток — к исходу дня 1 декабря. Теперь это от нас не зависело. Погрузиться мы должны были к исходу дня второго декабря, считаясь с тем, что вслед за отрядом В. П. Дрозда придет отряд тихоходных кораблей.