Страница 22 из 86
83
ние механизмы, лишающие человека физической витальности и силы "эго".
Цель лечения психоанализом определялась как одновременное повышение мобильности "ид" (то есть адаптации наших инстинктивных влечений к возможностям их удовлетворения, а также к неизбежным отсрочкам их удовлетворения и к фрустрации"1"), толерантности4" "супер-эго" (которое осудит определенные действия, но не самого деятеля) и синтезирующей силы "эго"11. В связи с последним мы предлагаем, чтобы анализ "эго" рассматривал "эго-идентичность" индивида в соотношении с историческими "переменами, доминировавшими в период его детства, подросткового кризиса и зрелости. Ведь преодоление индивидом невроза начинается тогда, когда он становится в состоянии дридэдзь^щоЕиаещс^ю^^обходрщость, сделав-
дрэдщЕ^^ шую его тем, что он есть. Индивид ощущает себя свободным тогда, когда он может свободно идентифицироваться со своей собственной "эго-идентичностью" и когда он научается использовать данность для достижения стоящих перед ним целей. Только таким образом он сумеет почерпнуть - в совпадении его собственного жизненного цикла и данного исторического периода - силу "эго" для своего и последующих поколений.
II. О тоталитаризме
Исследуя исторический феномен тоталитаризма, психоаналитик может задаться вопросом: шусие бессознательные
_к. изобретению, установлению и? И
мотивы^у^ЕЖ _. р, у
широкому признанию тоталитарных методов? Или, точнее, кащш^обр^азом в детстве и в юности возникает предрасположенность человека к тоталтзшзщ?] Поиски ответа на этот вопрос затруднены отсутствием" установившейся терминологии. А исторические, обществоведческие исследования, работы по истории нравов обычно почти не содержат ни в тексте, ни в справочном аппарате упоминаний того простого обстоятельства, что все люди когда-то были детьми. Большинство ученых считают, что детство скорее входит в сферу компетенции благотворительных организаций, доброхотов, нежели мыслителей. Но из всех живых существ у человека биологический период детства самый
84
длинный, а цивилизация растягивает психологическое детство на еще больший срок - ведь человеку требуется время на то, чтобы научиться учиться. Высокая степень специализации, сложные навыки, согласованность действия и рефлексии - все это вырабатывается в течение длительного периода его зависимости от других. И(только через зависимость от других человек вырабатывает в себе сознание, эту зависимость от себя, которая в свою очередь делает его заслуживающим доверия других; и, только полностью восприняв ряд фундаментальных ценностей, он может стать независимым, учить других и развивать традицию. Но эта полноценность имеет двойственные истоки: это длительный процесс развития от совершенной беспомощности к высокому чувству свободы и совершенства, идущий в рамках социальных систем, которые значительно ограничивают свободу и дают возможность части людей жестоко эксплуатировать другихГ/
Современная антропология, часто используя положения, заимствованные из психиатрии, изучает способы, которыми общества "интуитивно" вырабатывают системы воспитания детей, призванные не только охранять жизнь и благополучие маленького индивида, но и обеспечить через него и в нем продолжение традиции и сохранение своеобразия данного общества. То, что удлинение периода детства способствует развитию его технических навыков, его способности к сочувствию и вере, хорошо известно, но часто это значение носит слишком ограниченный характер. Ибо уже ясно и то, что противопоставление взрослый-ребенок - первое в ряду экзистенциальных противопоставлений (второе - мужчина -женщина), которое позволяет эксплуатировать человека и стимулирует эксплуатацию, врожденная склонность ребенка ощущать свою беспомощность, покинутость, стыд и вину перед теми, от кого он зависит, систематически используется в процессе его воспитания, часто переходя в его эксплуатацию. В результате даже рациональный человек подвержен иррациональной тревоге и подозрениям, сосредоточенным на проблемах, кто больше и лучше и кто что кому может причинить. Поэтому необходимо глубже вникнуть в самые ранние последствия психологической эксплуатации ребенка. Под этим я имею в виду злоупотребление разделением функций, когда развитию возможностей одного из парт-
85
неров ставятся препятствия и в результате в нем накапливается бессильная ярость, тогда как свободная энергия должна была бы использоваться для продуктивного развития.
Для тех, кто с этим согласен, ясно, что ^изучение тоталитаризма должно включать в себя и изучение детства] - чтобы преодолеть недооценку огромного значения детства. Следует сказать, однако, что это упущение не случайно и поэтому преодолеть его не так легко. Щсихо-анализ убедительно показал, что все люди забывают важнейшие детские впечатления. Есть основания полагать, что такая индивидуальная амнезия соотносится с универсальными белыми пятнами в интерпретации человека, с тенденцией упускать из виду важнейшую роль детства в обществе. Возможно, нравственный и рациональный человек, столь упорно боровшийся за то, чтобы создать абсолютный, неоспоримый образ цивилизованного человека, не хочет понимать, что [каждый человек начинает свой путь с самого начала и поэтому несет в себе возможность разрушения достижений человечества детскими навязчивыми идеями и иррациональными побуждениями} Можно предположить, что отказ понимать это отражает глубоко укоренившийся предрассудок, что рациональный и практичный человек, обернувшись назад и снова столкнувшись лицом к лицу с Медузой Горгоной детской тревоги, утратит жизнестойкость. Тем самым подавляются все попытки рассматривать детство в рамках должной перспективы. Между тем, если бы это было осознано, взрослые люди, возможно, избавились бы от некоторых деструктивных наклонностей, свойственных детям, а в других отношениях вели бы себя как дети, то есть более творчески.
Но новому пониманию проблемы трудно дать окончательную формулировку. Вероятно, из-за упомянутых выше многочисленных белых пятен появившееся сейчас понимание важности детства уравновесилось потерей другой перспективы: я имею в виду тенденцию части психологов и психопатологов объяснять общественные явления, например тоталитаризм, отождествляя их с некоторыми периодами детства или отрочества ("подростковый"), с определенными психическими болезнями ("параноидный") или с определенными свойствами характера ("авторитарная личность"1"). В рамках персонологического подхода
86
появились наводящие на размышления обобщения относительно некоторых аналогий между способами воспитания детей, картиной мира и политическими убеждениями. Но этот подход мало дал для решения важнейшего вопроса: /ьГкаких условиях энергия данного стиля мышления и поведения (например, авторитарного) способствует возникновению данного политического учения и вызывает массовые действия?^; Психопатологический подход ослабил свои позиции использованием медицинской терминологии в применении к народам или людям, активно или пассивно вовлеченным в тоталитарные революции, - говоря о них как о патологических или незрелых существах в попытке объяснить их политическое поведение. Но человек многопланов, а история редко предоставляет ему возможность синтеза кредо, сознательной позиции и практики, чего в нашем протестантском мире привыкли требовать от "зрелого" или, во всяком случае, "рационального" человека. То, что я хочу изложить, - не попытка найти истоки или причины тоталитаризма в детстве или в способах воспитания детей. Я также не собираюсь интерпретировать его как временный недуг или эпидемию местного значения. Я начну с утверждения, что /тоталитаризм основан на универсальных человеческих свойствах и, таким образом, связан со всеми сторонами природы человека, здоровыми и патологическими, зрелыми и детскими, индивидуальными и социальными. На протяжении истории тоталитарная идея, вероятно, часто бывала близка к осуществлению, но должна была дожидаться "своего" исторического часа. Этот момент определяется прогрессом технологии коммуникаций и целым рядом условий, приводящих к возникновению фанатической идеи тоталитарного государства, способствующих ее осуществлению в своевременных революционных действиях и, далее, поддерживающих ее при помощи механизма власти и террора. Только такая историческая перспектива дает правильную шкалу степеней и видов идеологической вовлеченности разных типов людей в тоталитарном государстве: фанатичных апостолов и умных революционеров, лидеров-одиночек и олигархических клик, искренних приверженцев идеи и садистов-эксплуататоров, послушных бюрократов и эффективных управленцев, апатичных работяг и парализованных оппозиционеров, бессильных жертв и сбитых с толку будущих