Страница 14 из 86
1. Групповая идентичность и "эго-идентичность"
Первые положения Фрейда, касающиеся "эго" и его отношения к обществу, естественно, определялись общим состоянием психоанализа того времени и формулировками, предлагаемыми тогда социологией. В центре внимания было "ид" - инстинктивная сила, движущая человеком изнутри. В своих первых рассуждениях о психологии групп Фрейд ссылался на наблюдения французского социолога Лебона над поведением масс. Это наложило отпечаток на последующие рассуждения психоаналитиков о "массах", поскольку "массы" у Лебона - это общество разочарованных людей, беспомощная толпа в период анархии, охватившей общество в промежутке между двумя этапами консолидации; толпа, и в лучших и в худших своих проявлениях следующая за вождем. Такие толпы действительно существуют; их определение верно и по сей день. Однако щасду этой сопиологической моделью и
гичещж, составляющей основу психоаналитического метода, лежит глубокая пропасть. В последнем случае реконструкция прошлого индивида на основании данных позитивных и негативных перенесений проводится в ситуа-
54
ции, когда пациент находится с глазу на глаз с врачом. Расхождение в методах закрепило в психоанализе искусственное и преувеличенное противопоставление изолированного индивида, все время проецирующего семейную обстановку периода раннего детства на "внешний мир", "индивиду в толпе", погруженному в то, что Фрейд называл "аморфной массой". Но то, что ^человек вообще может быть психологически одинок, что "одинокий" человек существенно отличается от того же человека в составе какой-либо группы^ что человек, временно находящийся в одиночестве или запертый в кабинете психиатра, перестает быть "политическим" животным и выключается из общественных действий (или бездействия), к какому бы классу он ни принадлежал, - все эти и подобные им стереотипы требуют тщательного пересмотра.
Понятие "эго" сначала было описано через определение этих двух противоположностей: биологического "ид"+ и общественных "масс". |Ч «Эго", индивидуальный центр организованного опыта и ^разумного планирования, подвергается опасности и со стороны хаоса первобытных инстинктов, и со стороны необузданной толпы! Если Кант, говоря о бюргере, считал, что его нравственная опора - это "звезды над ним" и "моральный закон внутри него", то ранний Фрейд поместил напуганное "эго" между "ид" внутри человека и толпой вокруг него.
Для охраны непрочной нравственности загнанного индивида Фрейд поставил внутри "эго" "супер-эго"+. И в этом случае акцент был сделан на инородную силу, навязанную "эго". ^Супер-эго", указывал Фрейд, - это интериоризация вЬех запретов, которым должно подчиняться "эго". Они навязываются в детстве посредством критического влияния сначала родителей, а позднее профессиональных воспитателей и "неопределенного множества людей", которые и составляют "окружение" и "общественное мнение"3.7
В обстановке всеобщего неодобрения изначальная наивная любовь ребенка к себе оказывается под угрозой. Он начинает искать модели, по которым может себя оценивать и которым может подражать, желая стать счастливым. Если ему это удается, он приобретает~самоуваже-ние, не слишком адекватный заменитель первоначального нарциссизма"1" и ощущения всесилия.
55
Эти ранние умозрительные модели долго определяли направление исследований и лечебной практики психоанализа, хотя центр исследований переместился на различные генетические проблемы, а также на наблюдения, подтверждающие важность общества для конструктивного развития индивида. От изучения того, как "эго" растворяется в аморфной массе других людей, нам (необходимо перейти к проблеме формирования "эго" ребенка, живущего в обществе. Вместо того чтобы выяснить, чего давление общества лишает ребенка, мы хотим понять, что оно дает ребенку, поддерживая его жизнь, и как, удовлетворяя его потребности, общество включает его в определенный стиль культурйЗ Вместо того чтобы принимать на веру в качестве обязательной модели иррационального поведения человека такие "данности", как Эдипов комплекс,?мы исследуем, как общественное устройство определяет структуру семьи; ведь, как сказал в конце жизни Фрейд, "супер-эго" определяется не только личными качествами самих родителей, но и всем тем, что повлияло на них^ вкусами и нормами общественного класса, к которому они принадлежат, и их национальными особенностями"4.!
Фрейд показал, что сексуальность начинается в детстве, он также оставил в нашем распоряжении средства для доказательства того, что истоки общественной жизни лежат в самом раннем этапе жизни каждого индивида.
Эти средства можно применить к изучению так называемых примитивных обществ, в которых ребенок, видимо, включен в четко определенную экономическую систему и имеет перед глазами ограниченный, статичный набор социальных прототипов. Воспитание в таких группах - это процесс формирования "эго" ребенка, когда через ранние телесные ощущения ему передаются основные способы организации опыта, характерные для данной группы, - то, что можно назвать групповой идентичностью.
Я хотел бы проиллюстрировать понятие групповой идентичности ссылкой на антропологические наблюдения, проведенные в 1938 г. Г.С. Мекеелем и мной^. Мы описывали, как в процессе обучения одного индейца из племени су исторически сложившаяся идентичность охотника
56
на бизонов вошла в противоречие с классовой и профессиональной идентичностью его воспитателя, работника американской государственной службы. Мы указывали на то, что идентичность этих двух групп основана на полярно противоположных географических и исторических представлениях (коллективное "эго"-пространство-время), а также противоположных экономических задачах (коллективных жизненных целях).
В остатках идентичности индейцев су доисторическое прошлое - мощная психологическая реальность. Судя по поведению покоренного племени, его жизненной целью были пассивное сопротивление настоящему, которое не позволяет собрать воедино осколки идентичности, характерной для экономического уклада прошлого, и реставрация прошлого в будущем: время снова перестанет быть векторным, охотничьих угодий опять будет сколько угодно, - реставрация, которая возродит абсолютно центробежную жизнь охотников-кочевников. Их воспитатели, наоборот, проповедуют ценность центростремительных и локализованных целей: родной дом, семейных очаг, счет в банке - все это значимо в рамках той жизненной модели, в которой прошлое преодолено, а полнота осуществления желаний в настоящем приносится в жертву ради более высокого уровня жизни в будущем. Путь к этому будущему - не внешняя реставрация, а внутренние изменения.
Очевидно, что каждый элемент жизненного опыта членов каждой из этих двух групп, одобряемый или оспариваемый членами другой группы, должен быть определен через его место на сетке координат этих двух сосуществующих укладов жизни. В примитивном обществе люди имеют прямой доступ к источникам и средствам существования. Их орудия - продолжение человеческого тела. Дети в таких группах участвуют в производстве и в магических обрядах; для них тело и среда обитания, детство и культура могут быть полны опасностей, но они составляют единый мир. Набор социальных прототипов невелик и устойчив. В нашем мире машины уже не продолжение нашего тела. Наоборот, целые организации людей становятся продолжением машин; магия обслуживает лишь промежуточные звенья; а детство стало отдельным периодом жизни со своим собственным фольклором. Расширение цивилизации, а также ее стратификация и специализация