Страница 43 из 48
- Получен приказ готовиться к полету на Берлин. Наш удар по немецкой столице должен приблизить полный крах фашистской Германии. [192]
Снова на Берлин!
В огромной полуподвальной комнате, где расположился командный пункт нашей дивизии, зазвонил телефон. Трубку берет подполковник Иван Федорович Захаренко - смуглый, всегда чем-то озабоченный человек. И вдруг его сумрачное лицо озаряется улыбкой. Он слушает очередное боевое распоряжение из штаба корпуса, торжествующе обводит взглядом присутствующих офицеров, и все понимают: произошло что-то очень значительное. Начальник штаба подошел к другому аппарату, взял трубку и, слегка волнуясь, сказал:
- Товарищ генерал, докладываю: наша цель - Берлин!
Небольшая пауза. Потом в трубке послышался твердый голос генерал-майора авиации Семена Константиновича Набокова:
- Готовить полки для удара по Берлину! Скоро буду на КП.
До прихода командира дивизии подполковник Захаренко оповестил штабы полков о предстоящей задаче. Быстро были подготовлены необходимые разведывательные данные.
Штабу дивизии было известно, что стрелковые части генерала Берзарина и танкисты генерала Богданова, прорвавшись первыми к Берлину, встретились с созданной немцами мощной огневой обороной. Враг построил на северо-восточной и юго-восточной окраинах своей столицы два огромных противотанковых рва. Здесь же немцы сосредоточили огромное количество артиллерии и даже крепостных орудий. Большая часть зенитных средств ПВО города также использовалась для борьбы с нашими танками. [193]
Еще сильнее была укреплена восточная окраина города. Здесь проходил один из самых мощных оборонительных рубежей противника: он состоял из трех-четырех линий траншей с огромным количеством артиллерийских и минометных установок. Чуть дальше, в глубине города, в предместье Панков, находился второй пояс укреплений, где были сосредоточены отборные артиллерийские танковые и стрелковые части фашистов, готовые немедленно ринуться в бой.
- Бомбардировщики нашей дивизии должны нанести удар по предместью Берлина - Панкову, - докладывая пришедшему на командный пункт командиру, с подъемом говорил Захаренко. - Наступающие войска просят нас оказать им помощь.
Генерал подошел к висевшей в простенке карте наземной обстановки и, указывая на красные стрелы, острие которых направлено на центр германской столицы, сказал:
- Здесь идут трудные и решающие бои. Советским воинам каждый метр территории приходится буквально прогрызать. Под нашими ударами с воздуха и под ударами с земли должны быть разрушены последние бастионы немецкой обороны, прикрывающей Берлин.
Генерал положил указку на стол и, взяв в руки какие-то бумаги, строго отчеканил:
- Приказываю: поднять в воздух максимальное количество самолетов, ударить по скоплению живой силы и техники противника в предместье Панков. Начальнику штаба подполковнику Захаренко - руководить полетом соединения с КП, моему заместителю полковнику Щелкунову идти в полет в боевом порядке полка подполковника Трехина, я - в воздухе вместе с экипажами полка подполковника Юспина.
Перед вечерними сумерками летные экипажи нашего полка были собраны на стоянке самолетов. На флагштоке штабной автомашины развевается гвардейское Знамя с орденом Красного Знамени на кумаче. Все мы стоим в четком строю перед Знаменем, и лица наши, покрытые весенним загаром, обращены на запад. Через час-полтора летчики поднимут в воздух свои тяжелые боевые корабли и возьмут курс в направлении цели.
Гвардейское Знамя! Сколько дум, воспоминаний, радостных я тяжелых, будит оно в наших сердцах. Да, [194] большой и славный путь прошел полк за время войны. Где только, над какими участками фронтов не летала наши краснозвездные воздушные корабли! В первые месяцы сражений с гитлеровскими полчищами экипажи полка с бреющего полета уничтожали живую силу и технику врага на шоссейных и грунтовых дорогах, на подступах к водным рубежам - Неману и Западной Двине, Днепру и Березине, Дону и Волге. Мы обрушивали груз бомб на скопления танков и мотомеханизированных войск у Вильно и Минска, Риги и Таллина, Пскова и Ленинграда, Орла и Воронежа, Курска и Сталинграда.
В тяжелые и грозные дни осени сорок первого года, когда немецкие полчища рвались к Москве, летчики полка грудью встали на защиту родной столицы. По нескольку раз в сутки экипажи вылетали навстречу бронированным колоннам Гудериана и с низких высот бомбардировали танки, самоходные артиллерийские установки, автомашины и броневики. Ни сложные погодные условия, ни сильное противодействие вражеских истребителей и зенитных средств не смогли сдержать могучего порыва воздушных воинов, их горячего стремления любой ценой помочь разгрому врага, отстоять от фашистского нашествия родную Москву.
Никогда не изгладятся из нашей памяти удары советских бомбардировщиков по военно-политическим и стратегическим объектам, расположенным в глубоком тылу врага. Преодолевая труднейшие метеорологические фронты, сильное противодействие противовоздушной обороны противника, наши экипажи безошибочно выходили на заданные цели и метко сбрасывали по ним бомбы. И тогда горела, ярко горела земля под ногами фашистов, рушились самые сильные вражеские укрепления.
Советская Родина достойно отмечала подвиги своих крылатых сынов. За мужество, отвагу и высокое боевое мастерство все наши летчики, штурманы, стрелки-радисты и воздушные стрелки неоднократно награждались боевыми орденами и медалями. А лучшие из нас, самые мужественные и отважные, такие, как Василий Малыгин, Николай Крюков, Василий Щелкунов, Анатолий Иванов, Владимир Иконников, Антон Шевелев, Иван Симаков, Иван Федоров и Федор Брысев, удостоены высшей награды Отчизны - звания Героя Советского Союза.
Помнится, мы базировались на живописном берегу [195] Волги, когда услышали радостную весть о присвоении нашему полку звания гвардейского. Так же, как сейчас, на огромном поле аэродрома мы стояли в парадном строю. Наш командир - подполковник Трехин получал из рук члена Военного совета авиации дальнего действия генерала Г. Гурьянова гвардейское Знамя. Приняв Знамя и поцеловав его, командир вышел с ним и перед строем преклонил колено. Мы тоже встали на колено. Потом Трехин, чеканя каждое слово, стал произносить слова гвардейской клятвы. И все мы дружно, как один человек, повторяли слова клятвы. И командир, и мы думали в то время об одном - о нашей грядущей победе, мы непоколебимо верили в окончательный разгром фашизма. Мы были уверены, что в конце войны непременно побываем в логове гитлеровцев - в Берлине. Да, мы клялись в этом и сдержали свою клятву. Гордо пронесли наши летчики гвардейское Знамя от Волги до Шпрее дорогой немеркнущей славы, сквозь пламя пожарищ, через многие самые, казалось бы, непреодолимые линии укреплений врага.
И вот перед гвардейским Знаменем стоят прославленные ветераны полка Щелкунов и Трехин, Иванов и Уромов, Федоров и Штанько, Иконников и Касаткин, Леонтьев и Кротов. Сюда, на освобожденную от фашистов землю, принесли они свою ненависть воинов - жгучую, как расплавленная сталь. Каждый из них может рассказать о многом из пережитого на трудной военной дороге от Сталинграда до Берлина.
…Гвардии капитан Иконников родом из Свердловска. На Урале окончил аэроклуб, летную школу. Он был молодым летчиком, когда началась война. В воздух, навстречу наступающему врагу, Икоников и его боевые друзья уходили с рассвета. Летчику хорошо помнится один из полетов на бомбометание скопления танков в районе города Вильнюс. Эскадрилья за эскадрильей выходили на танки, летчики сбрасывали по ним фугасные и зажигательные бомбы. Экипаж Иконникова как-то изловчился и сбросил серию фугасок и зажигалок в гущу танков. Прямым попаданием бомб он поджег сразу два танка, которые, словно факелы, стали ярко гореть. Другие экипажи тоже подбили и зажгли несколько танков. Не успели бомбардировщики отойти от места удара, как на них набросились вражеские истребители. Завязался жаркий воздушный бой, в котором стрелок-радист и штурман [196] экипажа Иконникова сбили один «мессер». За действиями молодого летчика в полете наблюдал заместитель командира эскадрильи капитан Голубенков. После посадки он подозвал к себе Иконникова и дружески ему сказал: