Дом

Оказавшись на той стороне, человек в сером плаще и шляпе с большими полями, полностью скрывающими лицо своей тенью, быстро стрельнул глазами по сторонам, выискивая взглядом камеры наружного наблюдения. Убедившись, что их нет, он неторопливо и бесшумно заскользил вдоль стены небольшого двухэтажного кирпичного здания и остановился лишь у окна первого этажа с открытой форточкой. Размышляя как поступить дальше. Форточка доступ в здание не предоставляла, поскольку между оконными рамами размещалась решетка. Решетка присутствовала и на окнах второго этажа. Войти через парадный вход ему не хотелось. Не сказать, чтобы это представляло для него проблему. Но чем меньше свидетелей, чем меньше шума и чем незаметней пройдет его миссия, тем качественней работа, тем больше будут ценить его как специалиста. Меж тем свидетели были. Сквозь неплотно прикрытые гаражные ворота пробивалась полоска света, доносились звуки музыки и приглушенные голоса. До ушей

Хантера донесся ещё какой-то звук, и звук этот исходил со стороны, от забора, где притулилась небольшая трансформаторная будка. Хантер бросил взгляд на прогоревший глушитель, прислоненный к стене у ворот, и принял решение.

Глушитель пыхнул снопом искр, не долетев до проводов, и раскаленными каплями пролился на землю. Полоска света на асфальте попала. Стихла музыка. Голоса же из-за дверей зазвучали резко и грубо. Не закрытые ворота распахнулись, и несколько человек выбежало наружу, подслеповато щурясь в темноте. Поскольку уличное освещение пропало. Никем не замеченный Хантер скользнул внутрь гостеприимно распахнутых ворот.

Ночь. Улица. Фонарь. Аптека. Два килограмма человека…Это было все, что прихватил с собой Хантер. Два сердца Шурави, для захоронения на родине. Остальная биомасса, оставшаяся от агента, представляла теперь собой простейший набор аминокислот, бесформенной лужицей растекшейся по кафельному полу морга.

Где была родина Шурави, Хантер не знал, но по легкому, еле уловимому акценту и расстановке слов в предложении, догадывался, что его сослуживец был горцем. Только там, где солнце греется об красные скалы проткнувшие облака, говорили так кратко и емко, что нечего было добавить, поскольку, не смотря на сдержанный слог, слова имели точную эмоциональную окраску.

Задумавшись, он продрался, сквозь заросли кустов у дороги, высоко держа пакет с сердцами, чтобы не порвать его о ветки, и шагнул на проезжую часть у двери своего автомобиля, чтобы тут же отскочить назад. Запоздало взвизгнули тормоза и огромный черный джип с тонированными стеклами, выруливший из проулка, врезался в машину Хантера. Бум!

Багажник собрался в гармошку, крышка приподнялась, и автомобиль стал походить на майского жука, готовившегося к полету. Вот сейчас в образовавшуюся прорезь высунутся тонкие ажурные крылышки, и он полетит. Но не полетел, а покатился вниз по улице как бильярдный шар, которому кий, в виде джипа, придал ускорение.

— Ну, ты лошара! — заявил сходу водитель джипа. Большой и потный, в белой рубашке и строгом костюме. От него несло запахом дорого парфюма и не менее дорогого коньяка.

Тяжело пыхтя, он вывалился из автомобиля. Вместе с водителем из джипа вылезли еще двое пассажиров, все вместе они были как братья близнецы, не смотря на разницу в возрасте и внешности. Но было в них нечто общее, объединяющее, что разница стиралась, а схожесть бросалась в глаза. В общем, трое из ларца, одинаковы с лица, причем лица эти каждое килограмм по шестьдесят. Численный перевес, да и массовый, был явно не на стороне Хантера. Дело принимало неважный оборот. Впрочем, Хантера это нимало не смутило. Он лишь аккуратно опустил пакет с содержимым у кустика у бордюра и слегка пошевелил позвоночником, разминая и проверяя боеготовность организма. Надо сказать, что однажды волею случая сталкивался он с подобными типами. А потом, Хантер принес им одинокую гвоздику на братскую могилу. Не из сентиментальных побуждений, как может подумать иной читатель, а шутки ради. Что поделать, человеческие эмоции вещь настолько заразная, что способна заразить сущности иных миров. Такой вот у Хантера был своеобразный юмор.

— Вам не кажется господа, что вы повредили мой автомобиль? И, следовательно, должны компенсировать ущерб.

Произнес Хантер негромко, но четко, ни к кому конкретно не обращаясь. Просто, изучая, какая последует реакция противника. Меж тем, двое пассажиров джипа заходили к нему с боков, а владелец джипа, стоящий напротив, пошел в наступление:

— Ты что морозишь? Ты свой унитаз бросил, где попало, а у меня кенгурятник согнуло, и фара разбита…Ты соображай? Шевели извилиной! Одна моя фара больше твоего корыта стоит? Сечешь?

Сделав выводы, что с клиентами он не ошибся, Хантер слегка отвел левую ногу назад.

— Серега! Да брось ты этого убогого, — неожиданно предложил стоящий как раз слева. — Поехали в «Лед», там люди ждут.

— Никуда вы не поедете, пока не компенсируете мне ущерб, — ледяным тоном произнес Хантер. Бывалого человека от такого тона, точно бы озноб прошил. Но не эту троицу весьма подогретую изнутри. «Лед» — назывался ресторан в центре города. Странное название для гостеприимного заведения, цены там только кусались. Среднему гражданину месячной зарплаты как раз на кусок льда размером с кулак и хватило бы.

Серега, как звали владельца джипа, улыбнулся зло и широко, и извлек из кармана мобильный телефон.

— Мало вас козлов учат, — прошипел он, листая номера. Набрав искомый номер, произнес — Палыч! Привет! Пришли патруль на проспект Победы, тут рядом с моргом. Нет. Не угадал…Тут козел один меня подрезал… Машину помял. Платить не хочет. Да нет, он еще не в морге. Ты меня знаешь, я законы чту! — хохотнул он невидимому собеседнику.

Из дальнейшего разговора стало все понятно. Хантер по собственному опыту знал дальнейшее развитие событий…Это положим, где-то в Англии собака друг человека, а в нашей стране друг человек уже давно не управдом а дорожный полицейский. Впрочем, чтобы не грешить против истины, не всякий полицейский, а лишь хорошо прикормленный полицейский, претендующий на звание «своего».

Хантеру стало скучно. Он даже раскаялся, что напрасно потерял несколько минут. И он приступил к тому, что должен был сделать еще пять минут назад.

Хозяин мобильника замолк на полуслове и посинел лицом. Стоявший слева, получил каблуком в нос, и тяжело брякнулся на асфальт. А тот, что стоял справа, получив удар локтем в челюсть снизу, тщетно пытался опереться спиной о воздух, и даже раскинул руки, изображая самолетик, но все, же рухнул в жидкие придорожные кусты. Обдирая пальцы о корявые и колючие ветки неопознанного в ночи кустарника. Изъятие денег из бумажников много времени не заняло…Еще меньше потребовалось, чтобы закинуть ключи от зажигания куда-то за макушку клена.

Вскоре Хантер уже мчался по ночному городу на своем раненом в зад автомобиле. И даже попал на пару фотоаппаратов, как превысивший скорость. Но это не имело значение, номера он все равно сменит. А вот деньги пригодятся. Не в его правилах было просить у высокого начальства финансирование ремонта казенного авто. Это удел неудачников, не способных решать любые проблемы сами.

И через полчаса, автомобиль Хантера уже упокоился в гараже, всего в квартале от его жилья. Прикрыв гаражные ворота, он устало провел руками по лицу, как человек давно и смертельно уставший. Разминая мышцы лица, растягивая кожу, придавая ей прежний привычный вид. Под давлением пальцев нещадно терзающих лицо, облик Шурави, в котором он пробыл последний час, стерся. Хантер, стоящий в темноте, поправил плащ, привычным движением проверил узел галстука, и вышел из за угла дома на улицу. И свет уличного фонаря скользнул по сальной и бледной физиономии похожей, не смотря на все старания хозяина, на мордочку хитрой пронырливой крысы.