Страница 229 из 248
– В смысле, Не корде? А где Корде? Кто тогда ты?
– Я хотела сказать, – она не запуталась, но сбилась с мысли, – что меня зовут не Корде, но я – это я.
– Вот как? Тогда это не имеет значения, если ты не замужем. Я вообще-то тоже хотел кое-что тебе рассказать… – я подначивал её перебить меня, что она и сделала. Так уверена в том, что её дело важнее, а дальше продолжать разговор после слома её речи не сможет, что перебила:
– Дело в том, что меня зовут Падме. И это я – королева Набу. – она опустила взгляд в тарелку с какой-то зеленью и ждала от меня реакции.
Её можно понять, простой человек испугается таких отношений, сбежит, скажет, что не хотел делать такое с её величеством, или просто обидится за обман. Но не в моём случае, я, усмехнувшись про себя, спросил:
– О, это очень интересно, – я кивнул, – тогда, приятно познакомиться.
Падме, казалось, даже обиделась на такую равнодушную реакцию, но, подняв глаза, так и не смогла ничего выговорить мне. Минуту мы играли в гляделки.
– Ты… ты не ушёл? – она удивилась.
– А должен был? Или у вас за секс с королевой положена смертная казнь? – я постарался показать иронию. Щёки Падме порозовели, однако, она держалась. Всё же, дипломатия в таких вопросах есть штука бесполезная, даже вредная. Полезнее просто относиться к жизни проще, со здоровой толикой пофигизма.
– Нет, что ты, просто я подумала, что это далеко зашло. Иногда я меняюсь местами со служанкой, что бы немного отдохнуть вне дворца. Не подумай, я не против наших… отношений, но всё-таки нехорошо было обманывать тебя.
– Это мелочи, – я опять одарил её пристальным взглядом, – наверное, я должен ответить тебе той же любезностью?
– Ты говорил… а это важно?
– Не знаю, сама подумай, – я улыбнулся, – ладно, начну с наименее острых признаний. Первое – у меня есть сын, хотя его матери давно нет в живых… – я немного взгрустнул, – если тебя это не отталкивает…
Падме отрицательно замотала головой, проникнувшись моей сменой радости на грусть:
– Нет, что ты… просто ты так молод…
– Да, знаю. Мне было шестнадцать, когда он появился на свет, милый мальчуган, сейчас ему девять лет.
– Понятно… – Падме улыбнулась. В силе я чувствовал, какая сумасшедшая буря эмоций прошла. По-моему, её признание далось ей едва ли не труднее, чем вся эта война. Только на моих заявлениях, что мне не важно происхождение, оно и прокатило – скажи я что-то вроде «такая честь, увидеться с королевой!» и она бы не решилась. Потом бы считала себя дурой, слабачкой, и так далее и тому подобное, но сейчас она прошла стадию эмоционального срыва и расслабилась, как после бурного оргазма.
– Второе признание – есть в нашей эскадрилье девушка, которая недавно призналась мне в любви. Я её не оттолкнул, но и не влюбился. Мы пару раз поцеловались, вернее она меня, но я с ней не спал. Она действительно хорошая девушка.
Падме напряглась, пришлось пояснить:
– Я не кобель, если уж на то пошло, то до тебя у меня много лет не было никого и ни с кем. Просто… я не могу запретить любить себя.
– Она… – Падме прищурилась, – она любит тебя? Или просто…
– Мы мандалорцы, Падме. Не думаю, что ты в курсе всех наших заморочек, но в мандалорском языке нет такого понятия как «флирт», мы очень прямолинейны в личных делах. Если мандалорец настроен серьёзно, он или она прямо заявляет о своих намерениях и чувствах. У меня есть новость, после которой ты, возможно, не захочешь слушать дальше.
– Говори, – Падме приложилась к бокалу вина и приготовилась слушать.
– О той же девушке. Я не хочу никого обидеть, но у меня нет любви ни к ней, ни к тебе, – чувствуя, как начала морально падать Падме, я её утешил, – знаешь, я своё отлюбил. Первая девушка, которую я любил, погибла, тогда нам было по тринадцать лет. Вторая, мать Шиая, моего сына, тоже умерла, – не слукавил я, ведь Тоси на данный момент уже давно нет, – после этого я много лет ни с кем не заводил отношения. Просто… мне трудно перестроиться на обычную личную жизнь и тем более то, что вдруг появилась ты, потом Сабина…
– Ты хочешь быть с ней, – Падме опять опустила взгляд.
– Я хочу сказать, что не хочу выбирать. Давай будем честными, я уже опытный в какой-то мере человек, а любовь такова, что не появляется внезапно. Возможно, я смогу полюбить тебя, возможно, Сабину, возможно, вас обеих. Но для этого нужно то, что намного важнее любви, взаимопонимание.
– Я тоже тебя люблю, – тихо сказала она, – ты говорил, что у мандалорцев принята прямолинейность.
– Я это уже понял, – я тяжело вздохнул, – прости, если ты не такого ожидала. И вообще, мне не нравится твой настрой, давай будем честными. Ты любишь меня, Сабина тоже, но я не одноразовый. И я не хочу делать выбор между вами. Тем более, что выбора в данном случае нет, вы обе мне глубоко симпатичны, выбирать – всё равно что ставить вопрос, которого из родителей ты хочешь лишиться, мамы или папы. Никакого не хочу лишаться, вот мой ответ.
На несколько минут зависла пауза. Падме боролась со своими чувствами. Я ей не мешал, как раз официант сменил закуски.
Сегодня Падме была одета в просторную одежду слуги, длинную юбку, кофту из местного, недешёвого материала и широкий пояс, за которым были спрятаны маленький пистолет и меч.
– То есть, ты не согласен делать выбор, – она тяжело вздохнула.
– Вернее, я считаю, в данном случае выбор будет неэтичен. Кому из двух, очень и очень симпатичных мне девушек, я должен разбить сердце? Никому не хочу разбивать. Самым этичным вариантом было бы просто уйти от вас обеих, что бы ни ты, ни Сабина, не думали, что меня увела конкурентка, и мне не пришлось всю жизнь терзаться муками совести. Поэтому, я поставил перед тобой и Сабиной один вариант отношений. Мы вместе. Все. Или не вместе. Я сразу сказал, любовь с первого взгляда – не моё. Я ищу взаимопонимания в первую очередь. Тем не менее, чувства возникнут или не возникнут, но моей симпатии к вам достаточно, что бы назвать своими.
Падме загрузилась очень сильно, долго. Молчала.
– И что она ответила? – королева посмотрела на меня с интересом и вызовом.
– Сказала, что она не из тех куриц, что ждут, когда счастье само приплывёт в руки и сдаются без боя, только услышав, что у мужчины есть кто-то.
– Смелая девушка, – прониклась Падме.
– Капитан Гвардии, командир эскадрильи, мандалорка…. Мандалорцы – воины по своей природе, в гвардию берут только самых-самых, а уж стать капитаном имперской гвардии может только по-настоящему храбрая и сильная женщина. Поэтому, – я усмехнулся, – поэтому она мне и нравится. Вы с ней просто противоположности.
– Хочешь сказать, что я трусливая? – притворно удивилась Падме.
– Нет, но ты мягкая, ранимая, чувственная, эмоциональная, дипломатичная, тонкая. А Сабина – прямолинейная как дюрасталевый лом, храбрая, смелая, привыкшая решать вопросы ударом в челюсть, а проблемы – пистолетом. Воин до мозга костей.
Падме прониклась:
– А она меня не… того?
– Нет, что ты, – я улыбнулся, – она по-своему добрая, честная, как и все мандалорцы, и принципиальная. Подлость это точно не черта мандалорцев, как и хитрость или интриганство.
– Интересная… – Падме закончила думать, – то есть, она не против наших отношений, но не сдастся до тех пор, пока ты не полюбишь одну из нас?
– Верно, – я кивнул.
– Тогда я ей не уступлю, – девушка кровожадно, насколько смогла, улыбнулась, – только… есть одна проблема, что скажут про такие отношения? Меня могут не понять, да и…
– В Империи это норма, – я вздохнул, развалившись в кресле и пригубив вина, – я не держу статистику в голове, но около четверти браков в Империи полигамные. Вернее, разрешён брак с двумя девушками, в исключительных случаях – с тремя. Это антикризисная мера, так как Империя очень молода и ещё не имеет достаточно населения, но, судя по проценту полигамных браков, это станет традицией на многие века. Я не за и не против этой традиции, если человек способен любить двух девушек, то зачем разбивать девичье сердце на законодательном уровне?