Братские узы

Веллер, Марко, Войцех и Анджей собрались кружком, повздыхали над собственной необразованностью, махнули рукой, и наемник хорошо поставленным, поистине футбольным ударом зашвырнул табличку в лес.

А вдали курились почти не различимыми на фоне быстро темнеющего неба дымные нити, отмечая местонахождение человеческого жилья.

— Что делать-то будем?

Марко смачно сплюнул, потянулся было к самокруткам, что бережно хранил в нагрудном кармане, но тут же убрал руку: вспомнил, что они, вместе с иным имуществом, благополучно сгинули в мутных водах Одера.

— Тут хуторок один есть! — Анджей юркой змейкой встрял в разговор, весело скаля белоснежные на фоне грязного лица зубы. — Километра три-четыре, не больше. Попросимся на постой, переночуем.

Веллер и Марко посмотрели на него, как на опасного сумасшедшего. Даже в относительно благополучном Клейдене мало кто решится приютить совершенно незнакомого человека. Ладно ли будь он простым бандитом, а если что хуже? Притаившаяся за личиной человека тварь из пустошей. Приютили называется, а потом стоит хутор, вроде того, в который забрел Анджей, заброшенным и безлюдным. В Бургундии, например, незваного гостя встречали просто: ружьем или арбалетом — это что у кого найдется.

— Да все будет хорошо! — убежденно проговорил водитель. — С нами святой отец, а ни один мирянин сандоминиканский не рискнет отказать священнику в подобном милости. Верно я говорю, друг?

Войцех молча кивнул. Он в это время старательно оправлял свои одеяния священника, старательно пытался счистить пятна копоти и грязи. Получалось у него не слишком хорошо. Благо, что сукно было черным и издалека, в темноте не сразу и разглядеть, что отче пребывает не в лучшем состоянии. Потасканный какой-то отче.

— Ладно. — Веллер скептически оглядел Войцеха. — Допустим, а где твой хуторок?

— Да вот там! — Анджей беззаботно махнул в сторону дремучих зарослей, туда, где за заросшим густым кустарником оврагом, глухо шумел темный лес.

Стемнело уже достаточно, чтобы лес казался особенно жутким. Залитый чернильной тьмой, оплетенный паутиной ветвей и ползучих растений, подсохших по осени, но все еще достаточно крепких, он внушал вполне обоснованные опасения. Где-то, не так уж и далеко, зловеще ухало и перекликалось, что в наступившей тишине было слышно особенно отчетливо. Одним словом, малосимпатичное место, которое, повинуясь вбитыми богатой на события жизнью, наемники предпочли бы обойти.

Но это там, далеко и давно, за сотни километров отсюда, в залитых мутировавшим лесом балканских горах или лесистых топях Бургундии, а здесь, в Теократии дела могли обстоять по-другому. Благополучная страна — откуда тут взяться тварям с пустошь и разбойникам? Всем хотелось в это верить.

— Чего-то мне этот лес не шибко нравится, — выразил общие подозрения Веллер, а потом неожиданно: — Ха-ха!

Марко с удивлением воззрился на него, но после понимающе кивнул: он тоже чувствовал некое беспокойство, неясная, расплывчатая природа которого здорово смущала, заставляла тянуться к успокаивающе холодной рукояти револьвера.

— Ладно, согласимся с паном водителем, — продолжил тем временем Веллер. — Никто не против?

Возражений не поступило.

— Надеюсь, ты знаешь, куда вести. А если что твои гостеприимные хуторяне не побегут в Инквизицию?

— Эх, пан наемник, в этих местах Инквизиция — это нечто сказочное и невероятное, нечто городское, а хуторяне страсть как не любят все городское и городских, поэтому, когда мы будем на месте, позвольте мне общаться с ними.

— Без проблем, — мотнул кудлатой головой Марко. — Делай, что хочешь, но только лишь бы не повторилась ситуация с тарантасом для свадьбы, иначе ближайшим праздником в твоей жизни будут похороны.

Анджей обиженно набычился, но ничего не сказал.

— Короче, нечего рассиживаться — пора двигать. Веди, пан водитель, чего встал?

Тот что-то пробормотал, наверняка, обидное, но Марко, в общем-то, было уже все равно. Его внимание полностью занял неожиданно дремучий для Теократии лес. Густой и древний, выросший еще, наверное, до последней войны. Вековые сосны и ели видели и ослепительные вспышки ядерных взрывов, и удушливые клубы отравляющих газов, чувствовали ядовитое дыхание смертоносных вирусов. Для современников это все было чем-то из полусказочных легенд, странное и малопонятное. Только оголтелые книгочеи, гоняющиеся по миру в поисках древних записях. И даже для них страшные слова «вирус», «ядерный взрыв» являлись скорее понятиями метафизическими, чем реальными. А для Марко с Веллером об этом не особо и заботились, заинтересованные больше в дне сегодняшним, чем в смутных делах трехвекового прошлого. Лишь бы сие прошлое не старалось вторгаться в жизнь современную.

Лес угрожающе молчал. Молчали и люди, вступившие под сень древних великанов. Все их заботы казались мелкими и неважными на фоне непоколебимой мощи леса. Попадались здесь останки и чего довоенного, людского, но всепобеждающая сила природы уже давно переработал и поглатила творения рук человеческих. Лишь иногда проглянет из подлеска алюминиевое крыло огромной машины, покорившей когда-то воздух, или хрустнет под ногой чья-то кость, и не разберешь человечья или же звериная.

Так в полном молчании люди и провели весь путь, пока на небольшой опушке не появилась старая, наполовину вросшая в землю хатка. Покосившаяся крыша, практически касавшаяся скатами земли, поросла густым моховым покровом, а кое-где проглядывали пожелтевшие метелки сорняков, пробивших себе дорогу в полусгнившем дереве. Слепо таращились в мир заколоченные окошки.

Заброшенного хутора они достигли уже затемно, так что на небе сквозь густой полог леса проглянули первые звезды и объеденный серп молодой луны. Его света едва хватало, чтобы разглядеть что-либо под ногами, и через бесчисленное по счету падение из-за коварно выросшего из земли корня или торчавшей железки густая темнота порядком всех достало. И становилось абсолютно ясно, что до желанного теплого и обжитого жилья им сегодня никак не добраться, поэтому было принято единогласное решение об организации ночевки. Лишь Марко не удержался от колкостей в сторону Анджея, пока Войцех, сокрушенно выдохнул, не прекратил их препирательства. На сторону лжесвященника встал и Веллер. Все вместе им удалось одернуть брата и привлечь к конструктивной деятельности.

Только Анджей продолжал растерянно бродить вокруг хутора и время от времени бестолково почесывать затылок. Ведь еще год назад тут жил отшельник-бортник, добрейший души человек, почему-то не смогший ужиться с людьми и ушедший в дикий лес, на лоно, так сказать, первозданной природы. Хорошо так ушел, думал Анджей, даже от себя, наверное, ушел. Горе-водитель почему-то чувствовал преданным.

— Анджей, тебе требуется отдельное приглашение?

— Да-да, уже иду!..

Он и не представлял насколько был прав, и насколько далеко ушел от людей и человеческой природы одинокий бортник.

Глава 12. Крысы и крысолов

У небольшого костерка, устроенного по всем правилам выживания в дикой природы, лес уже не казался таким устрашающим. Таинственные тени отступили за пределами круга, освещенного пламенем, и там продолжали корчить свои невидимые, а оттого еще более жуткие рожи. Но теперь они были там, по одну сторону, а люди по эту, в относительной безопасности от тварей лесных. А от иных чудищ их должно было защитить оружие, который каждый положил под руку, чтобы, если что, успеть схватить в минуту опасности. даже Анджей положил подле себя увесистый рычаг, отломленный от обездвиженного свадебного экипажа.

Рядом, смутно похожая на огромный, вросший в землю череп, скалилась глазницами-окнами избушка пропавшего бортника. Было в ней нечто зловещее, что отваживало от посещения покинутого строения. Поэтому, по молчаливому согласию всех членов команды, бивуак разбили снаружи, пока погода не баловалась еще осенним дождем и влажным холодным ветром, а над головой, за темными кронами леса все еще сверкала бриллиантовая россыпь звезд. Луна только-только входила в свои законные права, показав краешек серебряного серпа над верхушками деревьев.