Братские узы

— Знаешь, братец, если бы не розыск и навязчивое внимание местных органов правопорядка, я бы остался здесь жить, — сыто зевнул Веллер, подобно коту, нализавшемуся сметаны. — Ну, знаешь, небольшая вилла, семья, дети. Ага?

— Не уживемся мы с местными — бить поклоны Престолу меня не сильно прет. Братец, ты веришь в воскрешенье мертвых?

Тон голоса Марко совершенно не изменился, остался все таким же ровным и даже немного ленивым, но лицо моментально вытянулось, уронив челюсть на стол.

Братья заняли столик чуть в стороне, у стенки, увешанной пучками сушеного чеснока и трав, а также различным сельскохозяйственным инвентарем, подальше от редких бойниц-окон, но с отличным обзором: отсюда просматривался, как на ладони, и сам зал, и белый прямоугольник зала, сейчас занятый чьим-то высоким и массивным силуэтом. И Марко, и Веллер без труда определили широкоплечую фигуру и добродушную физиономию, как принадлежащую недавнему покойнику, без следа сгинувшему в Познаньской пустоши члену Ордена святого Казимира Странника благочестивому брату Войцеху, немного непривычно смотревшегося в строгой сутане черного сукна. Бычью шею стягивала идеально белая колоратка.

Судя по восхищенным взглядам молоденьких посетительниц, именно он являлся тем самым молодым пастором из столицы. Что ж, их можно было понять: брат Войцех не являлся классическим красавцем, но добродушие, сквозившее из каждой черточки лица, и могучее телосложение, столь полезное в тяжелом крестьянском быту могли покорить любую девушку городка. Улыбающаяся физиономия не оставила равнодушными даже и закаленных мужчин, вроде братьев наемников, правда, по совершенно иной причине.

Веселый, но цепкий и оценивающий взгляд скользнул по трактиру, наскоро скользнул по посетителям, чуть задержался на краснеющих девицах, легкий кивок в сторону бородатых патриархов, потягивающих густое темное пиво. Те ответили солидными покачиваниями головами. Наконец, глаза брата Войцеха остановились на наемниках. Чуть сузились, но не от злости, а скорее от чувства узнавания. И в следующий же момент его губы растянулись еще больше, обнажая крупные белые зубы и извлекая на свет чуть наивную и до боли знакомую улыбку добродушного здоровяка.

— Здравствуйте, братья пилигримы, — чуть поклонился святой отец. — Рад вас наконец найти.

— И тебе не хворать, брат Войцех.

Здоровяк хохотнул. Без приглашения присел рядом с мрачным, как дождевая туча, Марко.

— Зовите меня отец Валентин.

— Задание? — поинтересовался Веллер, медленно потягивая пиво.

— Верно, брат Вестер. Или вас лучше звать просто: Веллер?

Наемник переглянулся с братом.

— Можно и так, поскольку наши имена, кажется, становятся известны, как Обновленный Завет среди вашей паствы.

— Не без этого, господа, не без этого. Думаете, в Сан-Доминике спецслужбы сделаны из иного теста, чем в Клейдене?

— И почему же вы, как благочестивый новохристианин, отец Валентин, не спешите сдавать нас братьям инквизиторам? Или дожидаетесь Пса? — Марко пристально уставился на брата странника.

Войцех-Валентин мигом помрачнел, насупился и вновь стал похож на того, с кем сражались братья у костра в пустоши.

— Вот кого-кого, а встреча с ним претит как и вам, так и мне. Тем более, своим религиозным рвением он может все испортить.

— Испортить?

— Именно. И все из-за ваших необдуманных действий! — Щеки брата Войцеха пылали румянцем праведного гнева. — Вы же профессионалы! Поднять на уши всю Инквизицию, растревожить даже Святой Престол — это надо уметь! Как вы могли допустить подобное?!

— Обстоятельства, — обтекаемо заметил Веллер. — Но вам мы чем можем быть полезны? Видимо, и к Инквизиции не имеете никакого отношения?

— Возможно, — уклончиво ответил отец Валентин. — Только я вам пока не могу доверять в достаточной степени, чтобы полностью открыться, особенно, после недавних событий…

— А мы можем?

— А разве у вас есть выбор? — как бы между прочим поинтересовался брат странник, смиренно сложив руки на столе. — Либо я, либо через пару дней, а может и раньше сюда прибудет Пес и его свора, которые имеют в вашем деле личный интерес.

— Так что от нас требуется?

— Здесь не место подобное обсуждать — мало ли кто может услышать. Не хотите отведать домашнего кваса? Панна, у которой я столуюсь, готовит отменно, особенно сей напиток.

Братья подозрительно переглянулись. Веллер даже приоткрыл рот, дабы возвестить их опасения, но Войцех-Валентин опередил его:

— Не волнуйтесь, если бы я хотел вас арестовать, то снаружи нас встречали бы доблестные бойцы Синей Стражи.

Но снаружи их уже ждали. Правда, не местные стражи правопорядка в синих мундирах, перечеркнутых крест-накрест портупеями, а некие господа в черной униформе без знаков различия и вязаных мазках. Черные зрачки нескольких автоматных стволов сверлили неприятным взглядом, будто ядовитые змеи, готовые ужалить смертоносным свинцовым ядом. Совсем рядом фырчал черным дымом бронированный грузовик, снабженный внушительным «Гренделем», уверенно державшим под наблюдением внезапно опустевшую городскую улицу.

— Что вы там говорили о встрече?

— Ни слова больше! — Быстрый шепот брата Войцеха горячим воском залил уши. — Разбегаемся — встретимся на юге у леса, возле приметных руин. До встречи!

Больше повторять не требовалось. Марко, Веллер, Войцех прыснули в разные стороны, в ближайшие переулки, недоступные для монструозного грузовика с его широкими бронированными боками. В толстостенном боку скользнула в сторону задвижка на небольшом маленьком окошке. В узкое отверстие просунулась голова молодого обер-капитана и чуть растерянным, но зычным и мощным голосом произнесла:

— Именем Святого Престола…

Чего именно хотел неизвестный чернявый тип «именем Святого Престола» так и осталось неизвестным, сменившись скороговоркой автоматов и внушительным басом огнедышащего «Гренделя».

Глава 11. Тайна сия велика есть!

Молоденький, совсем недавно получивший золоченые кресты обер-капитан Пауло Сантьяго с кристаллически прозрачной ясностью понял, что они опоздали. Опять. Или так оно и задумывалось? Мысли Пса скрывались за мраморной маской безразличного лика, и требовалось быть мутом-телепатом, чтобы угадать его тайные устремления. Но неужели столь явный просчет укрылся от многоопытного инквизитора, известного своей жестокостью по отношению к врагам веры и скорее лисьей, чем собачьей хитростью. Акция казалась плохо поставленным спектаклем, где каждый актер играет из рук вон плохо, нервно дергается, вместо хорошо поставленных, танцующих и заранее отрепетированных движений, забывает слова и порет откровенную отсебятину.

Ударили автоматы. Пули бесполезно выкрошили часть стены трактира с забавным и совсем не почтительным названием «Веселый монах». Брызнули стекла в разломанных свинцовыми струями рамах, но ни одна пуля не настигла еретиков, шмыгнувших, подобно крысам в узкие переулки, сжатые тучными боками городских построек.

Дюжий еретик, почему-то наряженный в черную сутану, сорвав и скинув в грязь тугую колоратку, стремительно движется. Его движения похожи на кошачьи, обманчиво ленивые, скупые, но невероятно быстрые, неостановимые. Боец в черной маске дергается навстречу, пытается заступить дорогу, пламегаситель сверкает огненными вспышками, но все зря. Пули, грозившие разорвать оскверненную сутану, бестолково крошат кирпич за спиной у лжексендза. Автомат вылетает из черных рук, бьет прикладом меж удивленно вытаращенных глаз, а вслед за ним летит здоровенный кулак-молот. Паоло даже кажется, словно он слышит, как хрустит сломанная челюсть, чувствует теплую кровь на развороченных губах. А здоровяк в пыльной сутане бежит дальше, широко ставя ноги, выпускает в сторону машины очередь и отбрасывает бесполезное теперь оружие. А над улицей грозно звучит гипнотически мерзкий голос.

— В машину! — Из распахнутого зева кунга появился Пес, повелительно махнул руками. — Догоним на окраине!