Подноготная любви

Продолжительность страстной «любви» (синонимы: любовь до гробовой доски, смертельная любовь, безумная любовь, лакейская любовь, холуйская любовь, романтическая, возвышенная, анальная любовь) определяется силой подавляющего некрополя нарцисса, интеллектуальной силой влюблённого и нравственным его чутьём. Не все в состоянии изжить в себе влечение к страстной «любви». Наташа смогла.

Свою любимую героиню Толстой наделил тем же ценнейшим свойством, которым обладал сам, — способностью меняться. Наташа эволюционировала в сторону биофилии, что, в частности, проявлялось в изменении типа мужчин, которые оказывались с ней рядом, и что, в конечном счёте, привело её к счастливому союзу с Пьером. У Наташи Ростовой было четыре увлечения, они закономерны, и со временем к их анализу мы ещё вернёмся,

Таким образом, несостоявшийся союз Наташи и Анатоля («биофилка — яркий некрофил») был исходно обречён из-за внутреннего конфликта между жизнью и смертью. Они не были ровней в смысле направления развития.

Люди давно подметили б`ольшую стабильность союзов, в которых супруги — ровня, и потому к составлению такого рода пар добросовестные свахи и стремятся. Обывательское мышление в этой области не поднимается выше равенства материальных накоплений, возраста и, в лучшем случае, социального положения, тем не менее в идее равенства рациональное зерно есть. Но даже тщательно подобранные пары (подобранные родными или же достигшие брачного возраста индивиды делают это сами), всё равно часто распадаются, поскольку не всегда соблюдается принцип психологической совместимости (в частности, муж мало напоминает отца, или, что ещё более важно, у партнёров разная сила некрополя). Не всякая пара, демонстрирующая свою стабильность, психологически совместима, но примеры совместимости, очевидно, искать следует именно среди пар устойчивых.

Возможны три типа комбинации равных:

«Жухлый—жухлая» («никакой—никакая»). Вы никогда не задумывались, почему такие симпатичные молодые люди с до автоматизма выверенными нежно-любовными движениями после некоторого периода совместной жизни вдруг оба заявляют, что никогда, собственно, и не любили своего партнёра? А чем же, в таком случае, на самом деле были эти страстные объяснения друг другу в любви, волнующие свидания, тайные взгляды, преисполненные «неизъяснимого наслаждения», цветы, да и все прочие положенные аксессуары?

Раньше других признаться себе в истинном положении вещей (отсутствии настоящего) решаются женщины. Вряд ли это от большей природной женской прозорливости, просто женщины в развитии опережают мужчин, не только в созревании, но и в увядании, и потому вынуждены делать выводы раньше.

— Какая любовь? Игра! — кривит рот женщина и начинает искать, с кем бы изменить своему супругу.

Культура в разных странах отличается одна от другой, но сущность феномена неизменна, отличия лишь количественные: прежде чем развестись, в семью в Чехословакии играют 6 лет, а в США — 11. Мы нисколько не сомневаемся, что зарабатывающие на воспевании Соединённых Штатов — территории, где преобладают протестантские формы массовой религиозности — объясняют более долгую перед разводом игру нравственной высотой своих сограждан, но мы не считаем себя обязанными верить всему, что исходит от «поэтов». Для нас лишние 5 лет — скорее проявление более изощрённого лицемерия, свидетельство развитости рациональной воли, ложного терпения или даже долготерпения, но дурного. Такого рода долготерпение, может, и вызывает восторги у самих участников игр, нам же, наоборот, напоминает сценку из жизни очень религиозных алкоголиков.

Двое, он и она, сидят друг напротив друга, оба смотрят в наполненные водкой стаканы, оба знают, что осквернение храма Святого Духа (тела) водкой — грех и надо бы бросить пить, и можно без особого труда это сделать (оба знают, что они не хуже тех, которые бросили пить до них и после них бросят), тем не менее, очень похоже вздыхают и чокаются со словами:

— Это наш крест… водка, — и перекрестясь, выпивают.

Так и в дурном браке, кто 6 лет выпивает, кто — 11, тем гордится и готов платить, чтобы всё это было воспето поэтами.

У жухлых есть сексуальные повадки. Но повадки проще наблюдать, чем описывать. Игра она и есть игра: одни актёры конституционально, от рождения, несколько более даровиты, другие менее, но и те и эти шесть или одиннадцать лет не решаются себе признаться, что их эротическая комбинация более всего напоминает известную комбинацию из трёх пальцев. Статистически это наиболее распространённый вид комбинаций.

Такого рода «любовь» порой называют торгашеской, потому что перед вступлением в брак участвующие высчитывают: а что с этого будут иметь? Она получает питание, одежду, власть над детьми и возможность в воскресенье пройтись по бульвару с высоко поднятой головой — ещё бы, замужняя женщина! Он получает возможность отождествлять себя с «сыном» (упиваться надеждой, что сын достигнет тех целей, которые сам достичь не смог), регулярные питание и постель. И оба супруга получают воспроизведение атмосферы семьи детства, главное преимущество которой — что всё решено помимо участвующих.

«Некрофил—некрофилка». Следующую любовную комбинацию из левой части схемы мы обозначили словом «убийство». Несомненно, что два оказавшихся вместе некрофила разного пола как-то друг ко другу относятся. Поскольку у каждого партнёр подавляющий, то они могут оба страстно друг в друга влюбиться. До умопомрачения. Но кроме большей или меньшей затаённой к партнёру злобы, некрофилы в любовь ещё и играют, иначе первое же «любовное» свидание закончилось бы обоюдным убийством (редко сбывающийся идеал). Им не остаётся ничего другого, как подражать привычным для «жухлых» штампам: дарить цветы, делать предложение, становиться на колени, говорить о своей великой любви. Именно этим занималась со своими будущими мужьями Элен, тем же по инерции был занят и Анатоль, когда готовился совершить по отношению к Наташе подлость — тайком увезти её из дому. Анатоль болезненно метался по комнате, демонстрируя, насколько он воспарил над спивающимися своими друзьями тем, какая великая осенила его любовь, и с удовольствием принимал от них советы, как в его, Анатоля, положении поступали другие. Это и есть игра. Правда, пример в данном случае не совсем корректен, потому что Наташа к некрофилам не относится.

В отличие от жухлых, у ярких некоторые свойства проявляются сильнее. Их охватывают чувства, подобные тем, что охватывали вождя немецкого народа Адольфа Гитлера, когда он ползал на четвереньках перед признанной тем же народом артисткой Ренатой Мюллер и требовал, чтобы она ему надавала пинков, и признавался ей со всей возможной для него искренностью, что он ничтожество и ни на что не способен. Эта пара признанных хотя и покончила жизнь самоубийством в разное время, но очевидно, что один другому на психоэнергетическом уровне в этом помог. Это и есть убийство. Это — страстная любовь, только, в отличие от «жухлого варианта», мотив убийства выражен ярче.

Можно привести и литературный образ. Скажем, Антония и Клеопатры из одноимённой трагедии Шекспира. Она — царица Египта, изучающая на заключённых виды агоний от различных ядов, он — один из триумвиров после убийства Юлия Цезаря. По своим способностям военачальника Антоний мог бы стать вторым императором Римской Империи после Цезаря, но рядом с язвительной, мстительной и ревнивой Клеопатрой он полностью утратил волю и жизненную силу. Всё это они называют страстной любовью, никто вокруг в этом не сомневается, и они благополучно, не приемля жизни, кончают с собой: он — упав на меч, она — приложив к руке змею.

Однако Антонию и Клеопатре далеко до идеала некрофилической «любви»: после первых объятий умирают они далеко не сразу. Убийца всех времён и народов Адольф Гитлер к этому идеалу гораздо ближе, что следует хотя бы из того, что актриса Рената Мюллер, страстно влюблённая в своего фюрера, покончила с собой после первой же с ним ночи. Но ведь сам Гитлер остался жив! Что скверно: абсолютный идеал достигается лишь тогда, когда оба «возлюбленных» умирают, причём после первой же близости. Подготовительные к соитию слова не важны — главное, они следуют охватившему их влечению к смерти. В идеале гибнут оба.