Страница 113 из 206
Р.: Не зна-аю…
В.: Хорошо. А какой цвет у тебя перед глазами?
Р.: Голубой.
В.: А что это такое?
Р.: Цветок.
В.: Голубой цветок? А сколько у него лепестков?
Р.: Не знаю. Семь или восемь.
В.: Присмотрись повнимательней.
Р.: Восемь.
В.: А как эти лепестки: раскрыты или в бутон собрались?
Р.: В бутоне.
В.: А что в бутоне?
(Читатель, не удивляйтесь направленности вопросов: всё-таки Возлюбленная — сильный экстрасенс (в здоровом смысле этого слова). К тому же она мать, а Ребёнок — её дочка. Но те или иные способности не изменяют сущности метода, хотя и могут ускорить некоторые этапы.)
Р.: Пчёлка.
В.: А злая эта пчёлка?
Р.: Злая.
В.: Это не она заставляет «не знаю» говорить?
Р.: Да.
П.: Спроси: кто?
В.: А кто там этот цветок посадил: мужчина или женщина?
Р.: Женщина.
В.: А давно? Сколько лет назад?
Р.: Восемь.
В.: Восемь?.. Восемь… Так… Сколько ты сказала на цветке лепестков?
Р.: Восемь.
В.: Хорошо. Что ты будешь делать с этой злой пчёлкой?
Р.: Не знаю. Палкой…
В.: Вместе с цветком?
Р.: Да.
В.: А попадёшь?
Р.: Да. Всё. Нету.
В.: А что с ней стало?
Р.: На куски.
В.: Но ведь от цветка, наверное, корень остался?
Р.: Да.
В.: А из него не вырастет снова то же самое? Может быть, к нему привить что-нибудь?
Р.: Да.
В.: А что?
Р.: Клубничку.
В.: Привила?
Р.: Да.
В.: И полить надо? Чтобы выросла?
Р.: Уже выросла.
В.: Может и ягоды есть?
Р.: Есть…
В.: Всё хорошо?.. Ну, ладно, открывай глаза.
* * *
Результаты данного сеанса психокатарсиса многоплановы. Здесь тоже раскрывается коллективное воздействие целителей. Здесь мы также впервые сталкиваемся с так называемыми «скрытыми» программами, когда при зомбировании жертвы целителями или им подобными, возможно, бессознательно внушается дополнительный приказ сорные предметы не замечать. Да, дочка Возлюбленной так и не увидела тех «животных», которых она сожгла, но, тем не менее, от этих программ освободиться ей удалось. Аналогичные «скрытые» программы, были найдены и в теле памяти самой Возлюбленной. Был, например, такой образ: урод, типа Бармалея, прятался на сцене за занавесью. Занавесь не открывалась, и подсознание Возлюбленной отмечало только, что за занавеской кто-то есть. Психотерапевт посоветовал указать пальцем на занавеску и твёрдо сказать: «Всё равно вижу!!» — и занавесь отдёрнулась. Со всеми вытекающими для Бармалея последствиями.
Здесь мы также впервые встречаемся с примером работы «в пейзаже», когда тело памяти трансформируется в образы ландшафта. Работа «в пейзаже» открывает некоторые новые возможности. Скажем, вначале с дочерью Возлюбленной не получалось работать непосредственно с телом, но только в «пейзаже». Пейзаж от начала был один и тот же — необитаемый остров. По острову можно было побродить, можно было вокруг него и поплавать, вылавливая со дна различные странной формы металлические предметы, ржавые и не очень, которые накидали в воду разные дяди и тёти. Остров пустынен, но обитаем. На нём водятся не только восьминогие и лохматые, не только злые пчёлки, но и разбойники. Бывает, заснут разбойники у костра, и так крепко заснут, что можно к ним подкрасться и стащить пистолеты — старинные! Причём, можно точно определить, сколько лет назад каждый из пистолетов сделан и кто сделал: мужчина или женщина — а потом побросать эти пистолеты в костёр.
Через несколько сеансов, как следует в «пейзаже» разгрузившись, дочка Возлюбленной уже могла находить предметы непосредственно в теле памяти.
Параллельных миров, в которых можно работать владеющему психокатарсисом, — множество. Это и само тело памяти, и «пейзаж», и даже смешной человечек, который составлен из различных геометрических фигур: треугольников, кружочков, квадратиков. Однако создаётся впечатление, что не все системы равноценны. Если вы, начиная работу, в теле памяти увидели свинцовый шар, с которым не справились и потому «ушли на остров», то, наведя на этом острове полный порядок и вернувшись в «тело», вы всё-таки некоторые остатки некогда свинцового шара — в виде дробинки, например, или шар станет, скажем, стеклянным — найдёте. С дробинкой, в отличие от исходного шара, справиться легко.
* * *
…П.: Судя по твоему вздоху облегчения, вес был значительным?
В.: Да, действительно, стало очень хорошо. Просто замечательно.
П.: Отлично. А теперь ещё одну вещь я хотел с тобой разобрать… Ты мне, кажется, что-то такое говорила про то, что вещи имеют свойство заряжаться?.. Скажем, отрицательной энергией?
В.: Ещё как заряжаются! Хочешь, расскажу один случай?.. Я ещё только начинала, это на курсах в Центре было. Взяли обыкновенные дамские духи. Потом взяли две одинаковые бумажки и обозначили номерами. Одну смочили духами. А потом, прежде чем смочить вторую, подержали в руках флакон, чтобы снять с духов ту корысть, с которой эти духи дарили…
П.: Утверждали. Утверждали, что корысть. И утверждали, что сняли.
В.: Да. Так сказали.
П.: Факт же тот, что флакон с духами, держали в руках не равное время. А вы присутствовали.
В.: Да. Как ты, однако, строго… А потом давали определить, которая из бумажек лучше пахнет. Ты не представляешь, какая разница в запахе!
П.: Не надо открывать глаза. Так. Хорошо. Я не знаток. Ведь может так оказаться, что аудитории просто внушили…
В.: Нет!
П.: Я не буду спорить. Но в таком случае получается, что тот нательный крестик и ладанка, которые тебе в Центре подарили, — тоже заряжены?
В.: Ладанка? Что это такое?
П.: Это та иконка, которая у тебя на одной цепочке с крестиком.
В.: Никогда не слышала такого слова. По-моему, оно что-то другое обозначает.
П.: Я правильно говорю. Это многозначное слово. Можно проверить по словарю. У Даля об этом тоже написано. Ладанка — это и кадильница с ладаном, и небольшой на груди мешочек с ладаном, это и вообще любой амулет на груди, будь то языческий или какой иной, любая висюлька вообще. И в частности нательная иконка… Но не будем отвлекаться. Получается, что и крестик, и ладанка заряжены той чёрной энергией? Меня интересует твоё внутреннее ощущение.
В.: Да, получается, что заряжены.
П.: Ощущение?
В.: Заряжены.
П.: А скажи — меня интересует твоё внутреннее ощущение — эти предметы влияют на твою болезнь? Я имею в виду — на появление в почке камня? Внутреннее ощущение?
В.: Влияют.
П.: Как ты считаешь, тебе эти предметы нужны?
В.: Нет, раз они убивают.
П.: В таком случае, что ты с ними сделаешь? Выкинешь?
В.: Выкинуть?!! Иконку? Как можно?!!
П.: Но ведь речь идёт не о Боге. От Бога благословение, а от этих предметов — наоборот, проклятие. Они добивают твоё и без того расшатанное здоровье. Но они вредят не тебе одной, но и всем тем, с кем ты связана. Дочке, например.
В.: Да. Всё так. Но выкинуть?!! А может быть — подарить кому-нибудь?
П.: Чтобы тот, кому подаришь, заболел?
В.: Верно, нельзя. А может быть, в храм отнести, чтобы освятили?
П.: И попадёшь к такому же подавляющему. Если не к худшему.
В.: Да… А может быть, к вашему пастору?
П.: Неужели ты думаешь, что ему нечем заняться? У него дел и так выше головы. Так?
В.: Так…
П.: Ну, не плачь. Из всякого положения всегда есть выход. Надо только его найти.
В.: А ведь он знал, когда дарил, что этот крестик и ладанка непременно у меня будут, не выкину. И дочке ведь тоже иконку на грудь… Хорошо, что тесёмка порвалась — причём каким-то чудом сразу порвалась — так и не носила. А то бы тоже болела…
П.: Не плачь… Не надо.
В.: Да и вообще, когда я в этот Центр попала, у меня сразу же было такое ощущение, что они там все точно сговорились, заодно действуют, чтобы меня заманить, всё оглаживали, хвалили… Видела, что что-то не то, хочу говорить «нет», но меня как будто несёт, помимо моей воли, ничего не могу сделать и говорю: «Да, да, да, да…» Я не понимаю, зачем я им была так нужна?