Колдун

Кнут и его друг тем временем уже приближались к нашему защищенному лагерю. Они даже разглядели меня, когда за их спинами тенью возник оборотень. Взмах огромной лапы и Желудь отлетел в сторону, вместе с одним из мертвецов, почти ухватившим его. Кнут развернулся лицом у чудовищу, не собираясь оставлять друга и еще толком не понимая, от кого ему оборонятся, от подступавшей нежити или оборотня.

— Сделай что-нибудь! — я вцепилась в подоспевшего Серко. Юноша шагнул к черте и застыл, глядя на происходящее. Впрочем, замерли и нежить. Только оборотень повернул голову в нашу сторону и уставился на нас с Серко злым немигающим взглядом, полным ненависти и желания убивать.

Когда я посмотрела на юношу, то увидела, что он закрыл глаза, запрокинув голову назад. Он колдовал, поняла я. Нежить продолжала стоять, не шевелясь, заговоренная его волшбой, но на чудовище заклинание не действовало.

— Идите сюда, — сказала я достаточно громко, чтобы Серко и Желудь услышали. Последний уже медленно поднялся на ноги, косясь с опаской на мертвяков и оборотня. Никто на них не нападал, хотя полуволк был напряжен и все еще пылал жаждой убивать. Я видела это по пламени в его звериных глазах.

— Идите быстрее, я не знаю, сколько Серко сможет удерживать мертвецов, — уже почти прокричала я.

Кнут подхватил друга под руки, и они вместе рванули через черту. В одно мгновение оборотень бросил нежить, и прыгнул в нашу сторону в одном своем прыжке преодолев разделяющее нас расстояние. Я непроизвольно выбросила вперед руки, словно в попытке остановить зверя. Едва Кнут и Желудь, перемахнув черту, упали в границы лагеря, как оборотень с силой ударился в защитный купол и тут же, взвыв от боли и ярости, отскочил назад, отряхиваясь и злобно рыча. Но к моему удивлению, он больше не сделал ни единой попытки проникнуть через барьер, воздвигнутый Вороном. Он бросил на нас последний, полный лютой ненависти взгляд и, расшвыривая мертвецов, уже оживающих после чар, бросился назад в лес.

Я перевела взгляд от нежити, которая уже не представляла для нас опасности и взглянула на Кнута. Они вместе с Желудем лежали на земле и тяжело дышали, как после долгого бега. Затем Кнут поднял на меня свои глаза. Засветившаяся в них теплота и нежность толкнули меня в его объятия. Мгновение и я уже сидела рядом с ним. Он обнимал меня, а я тихо плакала, уткнувшись лицом в полы его кафтана, распахнутые после бега. Вдыхая его запах, я чувствовала, как вместе с появлением этого мужчины во мне зреет прежняя уверенность в себе. Кнут несколько минут укачивал меня, словно ребенка на своей груди, затем отстранил и поцеловал. Это не был поцелуй страсти. Прикосновение его губ оказались более похожими на братский поцелуй.

Желудь, сидящий рядом с нами, только хмыкнул и отвернулся.

— Вставай, — голос Серко вывел меня из счастливой прострации, в которой я находилась все это время, — Не стоит сидеть на земле. Давайте пройдем к костру, — Серко первым направился к огню, даже не оглянувшись на тех людей, которых недавно спас. Кнут встал сам и помог подняться на ноги мне. Я едва стояла, судорожно цепляясь за его руку, а он только смеялся моей внезапной слабости.

— Где Ворон, — спросила я, когда мы расселись у костра. Друзья Кнута с удивлением поглядывали на спящих людей Ворона. Ни один из них так и не проснулся на протяжении всего этого времени. Чары Ворона оказались сильнее чем весь тот шум, что устроили нежить в компании с оборотнем.

Серко посмотрел на меня с осуждением во взгляде. Ему определенно не нравилась та собственническая манера Кнута прижимать меня к себе. Но он ничего не сказал, за что я была ему признательна в тот миг.

— Он вернется как всегда, — произнес Серко.

— На рассвете, — поняла я и с внезапной злостью подумала о том, что когда наш предводитель был действительно нужен, его не оказалось рядом. Почему-то я была уверена в том, что с этим треклятым чудовищем и мелкой нежитью он бы справился в два счета, но он предпочел уйти в ночь, туда, где и так пропадал от заката до первого проблеска зари.

Серко тем временем посмотрел на наших неожиданных гостей. Он слегка и совсем не по-юношески хмурил брови, наверняка думая о том, как объяснить присутствие этих четверых своему вождю по его возвращении. Вслух же он только сказал:

— До рассвета вы останетесь в лагере. Когда вернется Ворон, он решит, как мы в дальнейшем поступим с вами. Но думаю, вам стоит настроиться на то, что наши пути с завтрашнего утра разойдутся.

Я подняла голову, оторвавшись от Кнута. Серко встретился со мной взглядом. Он казался мне недовольным.

— А что будет с нашим товарищем? — спросил подошедший Желудь. Он только что вернулся от своего друга, который в данный момент оказывал первую помощь раненому, перебинтовывая порванную нежитью ногу.

— Усадите его на лошадь и бережно довезете до ближайшей деревни, — отозвался Серко равнодушно.

Кнут молча поднялся на ноги и помог встать мне. Затем оглядел наш лагерь и присвистнул.

— У вас что, все умерли! — бросил он, глядя на спящих воинов, только теперь удивившись тому, что никто из мужчин даже не пошевелился во сне, хотя происходящее за пределами лагеря должно было их минимум потревожить. Воины просто мирно спали возле костра.

— Они зачарованы, — объяснила я.

Кнут скривил лицо.

— Колдун проклятый, — тихо сказал он, но я расслышала и быстро сжала ему руку.

Мы отошли в сторону к телеге. Уселись на расстеленную шкуру и прижавшись друг к другу некоторое время молчали. Желудь заметив наше желание уединится ушел к друзьям. Серко присел у костра, спиной к нам, явно не желая нас ни видеть, ни слышать. Мне было все равно. Я прижималась сейчас спиной к груди Кнута, чувствовала биение его сердца и тепло его рук, обнимавших меня и прижимавших к себе с силой. Я думала о том, как рада, что он снова рядом…даже понимая, что это, возможно, продлится только до завтрашнего утра.

— Как ты меня нашел? — спросила я, нарушая молчание.

Кнут прижался лицом к моим волосам, вдохнул их запах и ответил:

— Мы с ребятами следовали за вами от самой таверны Радомира.

— То есть, все это время ты был рядом, — выдохнула я, и внезапно до меня дошел смысл сказанного Вороном. Те люди, что следовали за нами, он знал о них. И Серко знал… Это был Кнут и его друзья. Он не бросил меня. Ощущение счастья наполнило мое сердце, и я заулыбалась. Наверное, со стороны моя улыбка могла бы показаться глупой, но нас никто не видел. Я повернула к нему свое лицо, и он жадно поцеловал меня в губы. Я отзываясь, тот час обхватила его за шею руками.

— Я не оставлю тебя, — сказал он, после того, как оторвался от меня с тихим стоном.

Я кивнула и уткнулась головой в его грудь. Он молча прижал меня к себе. Крепко, так, что, казалось, затрещали кости, но я не возражала.

Вот так, сидя на шкурах под телегой и обнимаясь, мы встретили рассвет.

Глава 7

Я не сомкнула глаз всю оставшуюся ночь, сидя в объятиях своего любимого и думая о том, что когда в лагерь вернется Ворон, нам предстоит расстаться. Я не знала, смогу ли сделать это во второй раз и заранее ненавидела колдуна за то, что еще не произошло, но должно было случиться, едва он пересечет заветную черту.

Я впервые видела его выход из леса.

Его приход я ощутила еще до того, как высокая фигура Ворона появилась из густой чащи. Я просто поняла, что он рядом и мое сердце сжалось от предчувствия скорого расставания с Кнутом. Молодой мужчина, сидевший рядом со мной, словно почувствовав перемену в моем настроении отреагировал молниеносно. Он резко поднялся на ноги и потянул меня следом. Я сразу же безошибочно повернулась в ту сторону, откуда, как я чувствовала, должен был появиться Ворон.

Он уже стоял там и спокойно смотрел на просыпающийся лагерь. Возле костра встал Серко. Он, как и я во все глаза глядел на своего учителя, а Ворон смотрел на меня. И хотя я с такого расстояния не могла видеть выражения его глаз, мне показалось, что он недоволен. Затем он направился к нам. Перешагнув через защитную черту, Ворон первым делом окинул взглядом чужаков. Он ничем не выказал своего удивления, встретившись взглядом с глазами Кнута и только молча кивнув Серко, подошел к нам.