Страница 53 из 157
2. ОО в порядке, Макаров давно сделал рисунки, только у него еще их не приняли, потому что некому подписать: ММ уехала в ГДР, а Нина лежит в больнице. Макаров едет в больницу и там подпишет.
3. Девис прочитал СвК, ему очень понравилось, но он требует предисловия. Что ж, буду писать. Потом пришлю тебе.
4. Вышло постановление ЦК, посвященное 50-летию ВЛКСМ. Там, в частности, сказано что-то вроде: необходимо развивать фантастику, ибо этот жанр популярен у молодежи и может играть большое пропагандистское значение. По слухам, упоминание о фантастике включено в постановление по предложению Академии Общественных Наук, где высказались за необходимость всяческого поощрения социальной фантастики.
5. Вчера состоялось заседание рабочей группы, делал доклад Бестужев. Я не пошел и, как говорит Девис, правильно сделал, ибо ничего нового Бестужев не сказал. Однако вот что там было еще: этот Институт рабочего движения[115] пожелал иметь у себя на общественных началах группу фантастов-прогнозеров, поэтому вчера была избрана инициативная тройка. С товарищем Вунюковым во главе.
6. Из «Ангары» Ариадне написали, что все в порядке, только никак не могут отпечатать тираж, что-то опять с иркутской полиграфией неладно. Но днями все уладится, и вышлют сорок экзов.
Вот все новости. Да, Нудель звонил и страстно просил нас отнести сценарий ТББ в журнал «Искусство кино».
Я что-то промычал и не стал пока хвататься за это дело. И еще — телевизионщики собираются создавать худсовет или что-то в этом роде для своей редакции фантастики.
Жду письма… целуй Адку и Росшепера.
Поцелуй маму. Жму, твой А.
Дорогой Аркашенька!
Получил твое письмо. Отвечаю немедленно.
1. Звонил в «Неву», говорил с Сашей. Там пока всё без перемен. Некрасов ОО не читал, и Саша прилагает все усилия, чтобы он и не успел прочесть до конца ноября, когда пойдет в производство второй номер. Первый номер уже в печать отправлен.
2. Был в Литфонде. Подал заявление на Комарово, на 15 дней в январе. Заявление приняли без замечаний и исправлений. Там же купил прекрасной финской бумаги, на коей и пишу сейчас тебе. Великолепная бумага! Даже жалко ее пользовать.
3. Рад тому, что пока всё в порядке и с ВНМ, и с ОО, и с СвК. Предисловие к СвК пиши и присылай.
4. Хорошо было бы получить от тебя и издание ДР, что в Буэнос-Айресе. А я бы взамен выслал тебе экземпляр сценария. И были бы мы тогда в известном смысле квиты.
5. Никого не видел. Звонил мне Дмитревский. Судя по всему, очень ему хотелось побеседовать насчет «Сов. России», но я пресек. Однако же от разговора не уйти, это я чувствую. Ужо в четверг на заседании поговорим.
6. Нашел я, наконец, кому давал ГЛ. Оказывается, Мишке Хейфецу. Встретимся, обсудим.
7. В общем, предаюсь безделью и вывожу разные формулы. Почитываю кое-что, но ничего существенного для ЛиБ не нашел. Обдумываю идею: человек есть существо творческое. Это отличает его от животных — стремление творить, т. е. создавать нечто, до сих пор в природе не существовавшее. Это основное отличающее человека от животного свойство переплетается в нем (в человеке) с нормальным стремлением создать оптимальные условия существования и порождает огромное количество комплексов, ибо стремление к творчеству есть почти у всех, а способностей почти ни у кого нет.
Ну вот пока и всё. Крепко жму ногу, твой [подпись]
P. S. Ленуське привет.
Выходит первая, нормальная (серьезная), в серьезном журнале рецензия на «Перецевскую» часть УНС. С разбором и критикой статьи Александрова. Из-за большого ее объема здесь она дается в сокращении.
Сокращены нами в основном отрывки из самой УНС, щедро цитируемые автором рецензии. Он словно предвидел, что на долгие годы его статья станет единственным доступным источником фрагментов запрещенной повести АБС. Поклонник Авторов, вознамерившийся прочесть у них ВСЁ, зачастую проходил такую цепочку: статья Ариадны Громовой «Стругацкие» в 7-м томе «Краткой литературной энциклопедии»; список литературы, подверстанный к этой статье; упомянутая там рецензия Лебедева. Ну а дальше, если уж очень хотелось прочесть УНС, СОТ, ГЛ, нужно было решаться на знакомство с «самиздатом». Последствия этого могли быть весьма печальными. Однако в большинстве случаев «бог миловал»…
<…>
Да и вообще даже самая что ни на есть фантастическая мысль отражает, как известно, пусть в самом фантастическом виде, какие-то вполне реальные обстоятельства. И, стало быть, ее можно проанализировать с этой — реальной — точки зрения. Только вот зачем же все-таки отражать реальные обстоятельства в самом фантастическом виде?
Затруднительно сколько-нибудь связно изложить сюжет нового произведения Стругацких. В общем же, речь идет о различных диковинных злоключениях двух героев. Одного зовут Перец. Он — филолог по образованию — попадает в некое Управление, которое занимается Лесом. Что такое «Управление», читателю должно быть — хотя бы в общих чертах — известно. А вот «Лес» — это не лес, это, как предупреждают нас сами авторы повести, «скорее символ непознанного и чуждого, чем само непознанное и чуждое, по необходимости упрощенный символ всего того, что скрыто пока от человечества из-за неполноты естественно-научных, философских и социологических знаний». И еще авторы говорят, что «читателю не следует ломать голову над вопросом, где же именно происходит действие: в глухом неисследованном уголке Земли или на отдаленной фантастической планете. Для понимания повести, — как они полагают, — это не играет роли».
Перец очень хочет попасть на Биостанцию при Управлении и оттуда в Лес, который давно уже манит его своими тайнами. В ту же пору по Лесу блуждает другой герой повести — Кандид, который тщится добраться до Биостанции, вернуться к людям. Но Управление устроено так, что попасть из него в Лес крайне трудно. А Лес «устроен» так, что он знать ничего не знает и знать ничего не хочет ни о каком Управлении, и выбраться из него почти никакой возможности нет.
<…>
Странная, действительно, фантастика (если не странно говорить так о фантастике) окружает героев новой повести. Прыгают по Лесу деревья, какие-то полурастения-полуживотные припиявливаются к людям, «мертвяки» — киберы охотятся за тупыми, одичавшими жителями лесных сел. А в Управлении кипит бессмысленная деятельность, составляются дикие директивы, на испорченных счетных машинах подготавливаются материалы для каких-то сводок, чиновники осваивают смежные специальности, а в рабочее время режутся в шахматы и надираются кефиром до потери человечьего облика. В Лесу хозяйничают какие-то «высшие существа», насаждающие прогресс посредством искоренения всего человеческого в людях. И сквозь всю эту кривляющуюся несуразицу, сквозь всю эту пошехонщину и чертовщину проходят два современных человека — два главных героя повести, — они недоумевают, и ужасаются, и стараются как-то разобраться в закономерностях этого незакономерного мира, в котором все перепутано: то, что бывает, с тем, что не должно быть, а то, чего не может быть, с тем, что, того и гляди, будет. Этот мир соткан из самых разноречивых тенденций общественного бытия. Это невероятный мир. Это мир разного рода общественных потенций, порой весьма мрачных. Перед нами как бы эмбрионы тех или иных вероятностных феноменов будущего — того будущего, которое возможно, если дать этим эмбрионам развиться. В повести эти эмбрионы рассмотрены под микроскопом, возможность дается в перспективе, претензия материализуется, мизерное оказывается чудовищным, мы видим воочию то, чего не должно быть, фантастика вырастает из окружающей действительности.
Впрочем, Стругацкие тут не делают никаких открытий. В сущности, они вполне следуют известному принципу: видеть и изображать жизнь в ее развитии. Все дело лишь в том, что они не хотят уподобиться теологам, ибо разве лишь теолог способен еще в наш век веровать в фатальную предопределенность прогресса и не понимать, что «развитие жизни» вариантностно.
115
Институт международного рабочего движения АН СССР.