Страница 18 из 31
Один из юзовских рабочих, вспоминая позже Хрущева в первые дни после Февральской революции, признавался, что горняки и металлурги тогда ничего не знали о РСДРП(б): «Многие товарищи из рабочих не понимали тогда хорошо, кто такие большевики, и Никита Сергеевич популярно объяснил им, что большевики — это значит долой войну, долой министров — капиталистов, а шахты, заводы — все это будет наше, рабочих»[139]. Для уточнения надо бы заметить, что Хрущев вступил в партию большевиков лишь в феврале 1918 г. (то есть будучи уже жителем ДКР), но данные воспоминания наглядно демонстрируют, на каком уровне тогда велась агитация большевиками в рабочих поселках. Неудивительно, что на протяжении всех первых месяцев после Февраля петроградский штаб РСДРП(б) был завален просьбами с мест, в том числе и с Юга, о присылке опытных ораторов.
Одним из таких ораторов, внесших заметный вклад в организацию большевистских ячеек на Юге России и, в частности, в Донбассе, был популярный в рабочей среде екатеринославец, бывший депутат Госдумы Григорий Петровский. Не менее яркой личностью был луганец Юрий Лутовинов, которого Фридгут называет «прекрасным примером разъезжего продавца революции»[140] (позже Лутовинов станет одним из наркомов второго состава правительства ДКР и сыграет в ее судьбе роковую роль). Тот еще в январе 1917 г. объездил Екатеринослав, Одессу и Николаев с тщетной попыткой созвать нелегальную конференцию большевиков всего Юга.
Однако все эти попытки не приводили к должному результату — РСДРП(6) довольно долго оставалась маргинальной силой в рабочих регионах Южной России (исключение составлял разве что Луганск). Как пишет Фридгут, «большевики Донбасса начинали свое легальное существование как маленькая, невлиятельная, непопулярная группка»[141].
Первую легальную конференцию большевиков, которую можно было бы назвать координирующей, удалось собрать уже 5 марта 1917 г. в Екатеринославе, пытавшемся претендовать на роль регионального партийного центра. Но представляла она всего 334 большевика самого Екатеринослава и несколько организаций Донбасса, насчитывавших всего лишь 500 членов партии[142].
Многие мемуары старых донецких большевиков наполнены жалобами на то, что их немногочисленные митинги постоянно освистывались толпой, которая не брезговала и тем, что порой побивала ленинцев. По этому же поводу жаловался на VI съезде РСДРП(6) в июле 1917 г. и секретарь Екатеринославской парторганизации Яков Эпштейн: «Донецкая область имеет исключительное значение для России. Это — нерв, центр всей промышленной жизни России. Работа же в этой области поставлена хуже, чем где — либо… Наши агитаторы даже избиваются, и приходится нередко спасаться от самосуда толпы»[143].
Родился в 1887 г. в Луганске. Выходец из крестьян. Токарь Луганского патронного завода. С 17 лет — большевик.
Профессиональный революционер, который так и не смог найти себе иного применения после свершения дела своих рук.
В общей сложности 9 раз арестовывался, 5 лет провел в тюрьмах, дважды приговаривался к ссылкам и оба раза бежал. С 1916 г. пытался координировать работу большевистских организаций в Донбассе. Солженицын в «Красном Колесе» вспоминает эти попытки Лутовинова: «А — дельный парень Лутовинов. А — свой. — Слушай, а не взять тебе в руки весь Юг, а? Давай прихватывай Воронеж, Харьков, Северный Кавказ, а? Давай вот думать, кто у нас из тех городов, или связан, и сколько человек надо?»
Был избран делегатом Всероссийского Учредительного собрания. В 1918 г. назначен заместителем главы правительства Донецко-Криворожской республики.
Во время Гражданской войны — вновь на подпольной работе в оккупированной немцами Украине. После войны стал видным деятелем профсоюзного движения, членом президиума ВЦСПС, где также продолжил свою оппозиционно — подпольную деятельность. В 1920 г. наряду с Шляпниковым стал одним из лидеров «рабочей оппозиции» в партии, требовал передать контроль за всей промышленностью «всероссийскому съезду производителей» (видимо, пример съездов горнопромышленников вдохновил луганчанина). В 1921 г, был послан в советское торгпредство в Берлине, где стал устраивать скандалы и интриговать, за что вскоре был оттуда отозван.
Роман Гуль приписал Лутовинову слова: «И революция наша сволочная, и революционеры наши сволочь… все возвращается к старому. Честным людям ни жить, ни работать нельзя».
Был ненавистником нэпа настолько, что 7 мая 1924 г. пустил себе пулю в лоб в знак протеста против экономической политики и «бюрократизации» партии.
Свои жалобы Эпштейн, как и многие большевистские деятели Донбасса в тот период, сопровождал мольбой о присылке в регион опытных ораторов и организаторов: «Достаточно одного — двух работников, чтобы наше влияние было обеспечено… В массе есть склонность к большевизму, но очень мало работников. О партийной работе большинство не имеет никакого представления… Даже в крупных городах нет пропагандистско — агитаторских коллегий… В наш район нужно послать старых, опытных партийных работников»[144].
На том же съезде делегат из Никитовки обратился к руководству партии с письменной просьбой прислать хотя бы самую мелкую сошку для агитации на рудниках (сохраняем стиль послания): «Товарищи, прошу вас от имени партии пришлите нам в Донецкий бассейн работника, а именно Щербиновский, Нелеповский и Никитовский рудники страшно нуждаются в работниках для партии, так как я незначительный работник и еще не могу решить задачи 2×2, и то приходится работать на три рудника, и я каждое время боюсь, что наша партия рассыплется, потому что у эсеров и меньшевиков есть лекторы и туда многие члены нашей партии стремятся, еле приходится удерживать от распада, уговариваем только обещаниями, что вот приедет лектор. Поэтому прошу вас, пришлите хотя незначительного, когда не желаете, чтобы распалась организация». Этот крик души свидетельствует о серьезных проблемах в рядах большевиков к лету 1917 года[145].
Засилье меньшевиков и эсеров в Советах — это была не менее популярная тема в жалобах донбасских большевиков в первой половине 1917 года. Вплоть до осени эти две политические силы, наводнившие край опытными агитаторами из числа ветеранов социал — демократического движения, прочно удерживали свои позиции в большинстве органов новой власти. А на лисичанском заводе «Донсода» председателем Совета рабочих депутатов даже стал кадет — неслыханное дело для того периода![146]
О соотношении сил в регионе красноречиво говорят следующие цифры: к лету 1917 г. в Харькове местная организация меньшевиков насчитывала 4500 членов, эсеров — 3 тыс., а большевиков — всего лишь 150 человек. Даже к осени, когда популярность большевиков заметно подросла по всей стране благодаря июльскому политическому кризису и провалившемуся корниловскому мятежу, в пролетарском Донецком бассейне соотношение членов меньшевистской и большевистской партий составляло 29 тыс. против 16 тыс. Причем большей частью организации РСДРП(6) были разрознены и управлялись напрямую из Петрограда, с которым вопросы согласовывались порой неделями. Как сказал будущий нарком ДКР Жаков, характеризуя ситуацию с партстроительством в бассейне, «слабость и сепаратизм — характерные черты нашего существования»[147].
Преодолеть этот «сепаратизм» (то есть разрозненность партийных организаций) пытались большевики Екатеринослава. 28 июня 1917 г. они постановили созвать 13 июля у себя на ул. Упорной (ныне— улица Глинки) областную партийную конференцию Донецкого бассейна и Криворожского района, на которую были приглашены, помимо местной, организации Харькова, Луганска, Горловки, Юзовки и др. На этой конференции екатеринославские большевики намеревались создать у себя областной партийный центр всего региона. Один из местных большевистских лидеров Н. Копылов (он же Мартын) по этому поводу писал: «Имея областной центр и орган, наша партия в этом районе смогла бы широко развить свою деятельность и поставить агитационно — пропагандистскую работу… Местные организации обычно испытывают острый недостаток в идейных руководителях и пропагандистах. Отсутствие связи по области не дает возможности использовать агитационные силы из других районов»[148].
139
Рассказ о почетном шахтере, стр. 36.
140
Friedgut, т. 2, стр. 224.
141
Там же, стр. 246.
142
Большевистские организации Украины, стр. 694.
143
Шестой съезд РСДРП(б), стр. 92.
144
Там же, стр. 92–93.
145
Там же, стр. 358.
146
Кихтев, стр. 24.
147
Михайлин, стр. 329; Большевистские организации Украины, стр. 344.
148
Большевистские организации Украины, стр. 197.