Страница 13 из 56
Какие причины этих потерь ориентировок, которые, хотя и не часто, все же случались в нашем полку? В предвоенные годы бурно развивалась [66] авиационная техника, создавались новые типы самолетов, увеличивались скорость, высота, дальность полета. Появилась необходимость в обеспечении надежности самолетовождения. Стало понятным, что без новых способов, без новых средств, технических средств - не обойтись. И они, эти средства, благодаря усилиям ученых, конструкторов, лучших штурманов, таких как А. В. Беляков, Т. И. Спирин, стали появляться. Одним из главных и самых надежных средств самолетовождения становилась радионавигация. Ее начали внедрять перед войной. И как в любом новом деле, появляются новаторы, энтузиасты и люди, сопротивляющиеся внедрению этого нового. Оставалась часть штурманов, которая все еще не верила в надежность радионавигации, не хотела овладевать и пользоваться ею. Эта группа упорно цеплялась за старинку - визуальную ориентировку, которая в новых условиях теряла свое прежнее решающее значение.
15 июля мы поднялись в небо своим экипажем, чтобы вместе с другими, как равноправные члены боевой семьи, громить врага. Путевку в бой нам дал командир полка, мудрый и хороший человек.
Иван Карпович Бровко удачно соединял в себе много чудесных качеств. Глубоко и разносторонне знал авиационное дело: он овладел профессиями авиамеханика, штурмана, летчика. И как первоклассный штурман, летчик, инструктор хорошо владел методикой обучения и воспитания. Неутомимый, храбрый, он личным примером учил нас бесстрашию и мужеству, умению выполнять задание как можно лучше, так, как это делал он сам. Бровко неустанно заботился о нашей профессиональной подготовке, об условиях жизни. Но горе было тем, кто проявлял зазнайство, высокомерие и небрежность. Таких командир строго наказывал. [67]
Свою службу в Красной Армии Иван Карпович начал в 1930 году. Вначале кавалеристом, затем - авиатором.
В 1936 году в гражданской одежде и с паспортом на другое имя Бровко отправился на пароходе «КИМ» в Испанию, чтобы вместе с товарищами на бомбардировщике СБ громить фашистов - врагов испанского народа. Свыше ста боевых вылетов совершил в небе Испании. Он участвовал в боях под Мадридом, Барселоной, летал над вершинами и ущельями Сьерра-деТвадаррамы. За мужество и героизм, проявленные в боях с врагом, Иван Карпович Бровко награжден двумя орденами Красного Знамени.
После возвращения на Родину майор Бровко был назначен штурманом полка в городе Курске. Накануне войны он участвовал в тысячекилометровых дальних полетах над бескрайними пустынями, при плохой погоде. За успешное осуществление этих полетов Бровко был награжден орденом Красной Звезды.
В 1939 году И. К. Бровко окончил Сталинградское авиаучилище, стал летчиком. В том же году его назначили командиром эскадрильи 164-го полка в Воронеже. Там впервые мы и познакомились. Помню, как внимание авиаторов полка привлек высокий, стройный, широкоплечий человек с тремя боевыми орденами, медалью и знаком депутата Верховного Совета РСФСР на груди. Это и был Иван Карпович Бровко. Впервые в жизни мы, молодые летчики, видели человека с такими наградами.
13 октября 1941 года И. К. Бровко стал командиром нашего 93-го (ставшего позже 752-м) полка.
Иван Карпович старался как можно чаще принимать участие в боевых вылетах, справедливо считая, что успешно руководить боем может лишь тот, [68] кто сам участвует в этом бою. Таков наш командир - требователен к себе и другим.
Итак, вместе со своим экипажем я включился в боевую работу. Все шло хорошо, но меня тревожили письма жены. Она писала из тылового городка, что тоже хочет сражаться с врагом, что ее место на фронте, вместе со мной. По моей просьбе командование направило вызов, и жена вскоре приехала в часть. Она сразу же стала работать в техотделе авиасоединения. Я улетал на задания. Жена провожала меня, работала и ждала. Ждала, но волосы ее поседели раньше моих: видимо, не простое это занятие - ждать…
Враг наступает
Вступила в свои права весна сорок второго года. С надеждой следили мы за развитием событий на фронтах. Каждого из нас радовали даже самые небольшие успехи советских войск. С тревогой и болью переживали известия о неудачах.
Ожесточенные бои в Крыму закончились захватом гитлеровскими войсками Керченского полуострова. Это значительно ухудшило положение защитников Севастополя.
Горечь неудач, пусть и временных, не могла не угнетать нас. В эти тяжелые дни мы оказывали поддержку нашим наземным войскам. Вели напряженную боевую работу, летали каждую ночь, бомбардировали аэродромы, железнодорожные узлы и станции, скопление немецких войск, их укрепления. Это были места, хорошо знакомые большинству авиаторов. Там протекало их детство, молодость, там они учились в школах, в военных училищах. Брянск, Орел, Харьков, Полтава, Запорожье, [69] Николаев… Теперь там оккупанты, они используют аэродромы для налетов на наши войска, населенные пункты. С железнодорожных станций этих и других городов отправляются эшелоны с техникой и войсками, следуют на восток, чтобы усилить наступление. В этих городах сосредоточились вражеские резервы, разместились штабы, склады с горючим, боеприпасами.
И нам надо бомбить эти города, бомбить интенсивно, хотя это и нелегко делать. Ведь это же наши города, наша родная советская земля.
В один из дней, когда мы еще отдыхали после ночного налета на вражеский аэродром, нас разбудил Николай Кутах:
- Товарищи, поднимайтесь, комиссар вызывает, говорят, будет подарки вручать.
Что за подарки, думаю? Ругать нас как будто не за что. Вместе с Алиным спешим в штаб эскадрильи. Там уже Юрий Петелин, Василий Травин, Василий Гречка, Михаил Минченко - почти все в сборе. У стола комиссар, а на столе много разных пакетов, сумочек, конвертов.
- Друзья! - обращается к нам Михаил Кириллович Бельчиков. Труженики тыла не забывают о нас, они снова прислали подарки. - Комиссар смотрел на нас ясными, добрыми глазами. Весьма сложные, разнообразные и хлопотливые у него обязанности. Он воспитывает личный состав, руководит партийной и комсомольской работой, сам участвует в боях. Веселого нрава, обаятельный, Михаил Кириллович пользуется большим уважением всех воинов нашей 2-й эскадрильи. Он был для нас не только комиссаром, старшим товарищем, но и близким человеком, которому можно было рассказать о своих переживаниях, открыть свои тайны. «Дядя Миша» - называли мы Бельчикова между собой. [70]
Он знал об этом и не обижался на нас, хотя был почти нашим ровесником.
Нас радовали подарки, а больше всего письма. Авиаторы их читали с жадностью. И видно было, как суровые лица летчиков светлели, смягчались, сердца наполнялись радостью. Тем временем комиссар продолжал:
- Дорогие товарищи! Труженики тыла хотят, чтобы мы сильнее громили врага, чтобы каждый наш удар приближал победу.
Чувствовалось, что каждую посылку собирали заботливые руки. Люди стремились хоть чем-нибудь отблагодарить воинов за их нелегкий труд. От каждой маленькой посылочки веяло теплом и вниманием, это было весьма дорого каждому из нас.
Мне, некурящему, достались конфеты и письмо колхозницы-матери из Саратовской области. «Дорогой воин, сын мой, - писала она. - Бей гитлеровцев беспощадно, гони их с нашей священной земли, а мы, не жалея сил своих, будем выращивать хлеб и все необходимое для фронта. Оставайся живым и здоровым, сынок!»
Письмо колхозницы до глубины души взволновало меня. Оно напомнило мне родную мать, звало в бой. Воины-холостяки поспешили в комнаты, чтобы тут же ответить своим незнакомкам. Письма! Теплые, задушевные, они призывали нас к борьбе, поднимали дух.
Были и другие подарки. С авиазавода прибыло несколько самолетов Ил-4. На фюзеляжах надписи: «Хабаровский комсомол». Один из них был вручен экипажу Ивана Гросула. Тогда же командир получил и часы с надписью: «Храброму соколу от комсомольцев Комсомольска-на-Амуре». Эти самолеты вручались лучшим экипажам перед строем всего полка. [71]