Страница 14 из 41
59 В краях, не раз прославленных на лире, В гаремах стран, где медлит мой рассказ, Где славит жен и циник, злейший в мире, Хоть издали, хоть прячут их от нас, Чтоб ветерок не сдул их с мужних глаз, Среди красавиц томного Востока Испанку вспомни — и поймешь тотчас, Кто жжет сильней мгновенным блеском ока, Кто ангел доброты и гурия Пророка. 60 О ты, Парнас! Ты мне сияешь въяве, Не сновиденьем беглым, не мечтой, Но здесь, во всей тысячелетней славе, Запечатленный дикой красотой, На этой почве древней и святой. Так я ли, твой паломник, о могучий, Тебя хоть краткой не почту хвалой: О, пусть услышу отклик твой певучий И муза крыльями взмахнет над снежной кручей. 61 Как часто мне являлся ты во сне! Я слышал звуки древних песнопений, И час настал, и ты открылся мне. Я трепещу, и клонятся колени, Передо мной — певцов великих тени, И стыдно мне за слабый голос мой. О, где найти слова для восхвалений? И, бледный, умиленный и немой, Я тихо радуюсь: Парнас передо мной![62] 62 Сколь многие тебя в восторге пели, Ни разу не видав твоих красот. Не посетив страны твоей, — так мне ли Сдержать порыв, когда душа поет! Пусть Аполлон покинул древний грот, Где муз был трон, там ныне их гробница, — Но некий дух прекрасный здесь живет, Он в тишине лесов твоих таится, И вздохи ветру шлет, и в глубь озер глядится, 63 Так! Чтоб воздать хвалу тебе, Парнас, Души невольным движимый порывом, Прервал я об Испании рассказ, О той стране, что новым стала дивом, Родная всем сердцам вольнолюбивым, — Вернемся к ней. И если не венок (Да не сочтут меня глупцом хвастливым), От лавра Дафны хоть один листок Позволь мне унести — бессмертия залог. 64 Прощай! Нигде средь этих древних гор, Ни даже в дни Эллады золотые, Когда гремел еще дельфийский хор, Звучали гимны пифии святые, — Верь, не являлись девы молодые Прекрасней тех, что дивно расцвели Средь пылких нег в садах Андалусии, — О, если б мир им боги принесли, Хоть горький мир твоей, о Греция, земли![63] 65 Горда Севилья роскошью и славой, Прекрасны в ней минувшего черты, И все ж ты лучше, Кадикс многоглавый, Хоть похвалы едва ль достоин ты. Но чьей порок не соблазнял мечты, Кто не блуждал его тропой опасной, Пока блистали юности цветы? Вампир с улыбкой херувима ясной, Для каждого иной, для всех равно прекрасный! 66 Пафос погиб, когда царица нег Сама пред силой Времени склонилась, И на другой, но столь же знойный брег За нею Наслажденье удалилось. Та, кто измен любовных не стыдилась, Осталась верной лишь родным волнам, За эти стены белые укрылась, И в честь Киприды не единый храм, Но сотни алтарей жрецы воздвигли там. 67 С утра до ночи, с ночи до утра Здесь праздный люд на улицах толпится, Плащи, мантильи, шляпы, веера, Гирлянды роз — весь город веселится. Повсюду смех и праздничные лица, Умеренность на стыд обречена. Приехал — можешь с трезвостью проститься! Здесь царство песни, пляски и вина И, верите, любовь с молитвою дружна. 68 Пришла суббота — отдых и покой! Но христианам не до сладкой лени. Ведь завтра будет праздник, и какой! Все на корриду кинутся, к арене, Где пикадора, весь в кровавой пене, Встречает бык, от бешенства слепой. Прыжок! Удар! Конь рухнул на колени, Кишки наружу. Хохот, свист и вой! А женщины? Как все — поглощены борьбой! 69 И день седьмой ведет заря в тумане, Пустеет Лондон в этот день святой. Принарядясь, идут гулять мещане, Выходит смывший грязь мастеровой В неделю рая на воздух полевой. По всем предместьям катит и грохочет Карет, ландо, двуколок шумных рой, И конь, устав, уже идти не хочет, А пеший грубиян глумится и хохочет. 70 Один с утра на Темзу поспешил, Другой пешком поплелся на заставу, Тех манит Хайгет или Ричмонд-Хилл, А этот в Вер повел друзей ораву. По сердцу всяк найдет себе забаву, — Тем невтерпеж почтить священный Рог,[64] А тем попить и погулять на славу, И, смотришь, пляшут, не жалея ног, С полночи до утра — и тянут эль и грог. 71 Безумны все, о Кадикс, но тобою Побит рекорд. На башне девять бьет, И тотчас, внемля колокола бою, Твой житель четки набожно берет. Грехам у них давно потерян счет, И все у Девы просят отпущенья (Ведь дева здесь одна на весь народ!), И в цирк несутся все без исключенья: Гранд, нищий, стар и млад — все жаждут развлеченья. вернуться
62
Парнас передо мной. — Байрон посетил деревушку Кастри, стоявшую на месте древних Дельф, 16 декабря 1809 г.
вернуться63
…горький мир твоей, о Греция, земли! — Байрон имеет в виду гнет турецкого господства в Греции, завоеванной Османской империей в середине XV в.
вернуться64
…почтить священный Рог… — шутливый обычай «клятвы на рогах» в Англии.