Оружие юга (ЛП)

Глаза Варина Дэвис омрачились на минуту. "Как вы по себе знаете, после кончины вашей Энни, потеря ребенка - тяжелое испытание, и я до сих пор ношу траур." Немногим больше двух лет назад, ее маленький сын Джо упал с лестницы и умер в тот же день. Она и Ли помолчали несколько секунд, предаваясь печальной памяти. Затем она продолжила: "Но жизнь продолжается, и мы должны следовать за ней… Я знаю, что мой муж будет рад видеть вас." Президент стоял у стола, уставленного чашами для пунша и тарелками с жареной курицей и ветчиной, запеченным картофелем, и большими тортами с желтым кремом. Рядом с ним, с куриной ножкой в одной руке и стаканом в другой, стоял Стивен Мэллори, министр военно-морского флота, высокий, грузный человек, который сильно напоминал англо-саксонскую версию Джуда Бенджамина, за исключением того, что его лицо с двойным подбородком, обрамленным бородой, чаще было хмурым, чем улыбчивым. Джефферсон Дэвис взмахом руки пригласил Ли подойти к нему. По мере его приближения, президент громко сказал: "Я уверен, что, когда мой срок истечет, сэр, я оставлю страну в ваших умелых руках."

Все прочие разговоры прервались, и все присутствующие уставились на Ли. После его отставки Ричмонд загудел от политических слухов. Теперь сразу сплетни приобрели солидный вес, сравнимый с весом грузного тела министра Мэллори, также пристально смотрящего на него. Ли знал, что его ответ также будет весомым. Он сказал: "Если на то будет воля народа, я смиренно приму ее, хотя и осознаю все свои недостатки."

Тем же громким ораторским голосом Дэвис ответил: "Я также уверен, что люди, зная ваши многообразные достоинства, так же высоко оценят их, как ценю их я - вы этого заслуживаете." Ли уже стоял рядом с ним. Поставив на стол стакан с лимонадом, Дэвис, возвращаясь к нормальному тону, сказал Мэллори, "Вы видите, как это делается, господин министр, никакой вульгарной партийной политики, что, в частности, заставило нас отделиться от США и покинуть эту несчастную, разделенную на части нацию, чтобы не испортить плавный переход в нашей республике при передаче власти".

"Наша страна действительно кажется более единой в своей цели, чем та, которая утверждает единство лишь в названии". Голос Мэллори звучал настоящим большим басом; Ли даже представил себе в нескромном воображении большой контрабас. Министр военно-морского флота продолжал: "Я не вижу проблемы, которая бы разделила нашу счастливую Конфедерацию." Он отбросил обглоданные куриные кости, наложил ветчину и картофель на тарелку и полил все это соусом.

"А я вижу одну," - сказал Ли.

Особенностью Джефферсона Дэвиса всегда были тонкие, практически незаметные намеки - ущипнул и думай дальше. "Это не будет проблемой, если вы не станете акцентироваться на этом," - сказал он.

"Все равно будет," - ответил Ли. "Рано или поздно, она вернется и настигнет нас. Разве можно поступить иначе, чем срочно заняться этой проблемой, в противном случае она наберет такую силу, что просто напросто раздавит нас."

"Хоть вы и надели гражданский костюм, сэр, но вы до сих пор говорите, как солдат," - сказал Мэллори. Он процедил с помпезной язвительностью: "Вы выражали недовольство нашим лечением негров, не так ли? И ведь это по вашему настоянию, насколько я помню, мы послали корабль 'Алабама' присоединиться к патрулю против рабства к западу от побережья Африки?"

"Многие из лучших людей Юга уже давно недовольны рабством, но слишком многие предпочли сохранить эту неудовлетворенность внутри себя," - сказал Ли. "Я не считаю, что мы можем позволить себе продолжать так и дальше. Что касается 'Алабамы', то я рад, что мы отправили ее."

"Капитан Семмс и не сомневался в этом," - ответил Мэллори.

"Алабама" стояла в гавани Шербура, а в непосредственной близости от французских территориальных вод ее поджидало гораздо более грозное судно США, когда пришла весть о падении Вашингтона и перемирии.

"А насчет рабства, с вами могут не согласиться даже в Соединенных Штатах, генерал Ли," - сказал Джефферсон Дэвис. "Их конституционная поправка, отменяющая его, прошла просто, чтобы победить в законодательном органе штата Иллинойс, несмотря на громогласные протесты мистера Линкольна". В его голосе звучало определенное удовлетворение, что он может поставить на место своего собеседника. "Только два американских штата, не входящие в Новую Англию, ратифицировали эту поправку, и только еще один, когда Сеймур стал президентом."

"Но рабство теперь законно только в двух штатах, Мэриланд и Делавэр, причем во втором оно доживает последние дни," - сказал Ли. "Кроме того, негры там составляют лишь малую долю их населения, несравнимую с нами. Таким образом, для них это незначительная проблема, и позволяет им легко с ней справиться."

"Вы же знаете, мы не придем к согласию по этому вопросу. Тем не менее, я не буду плохо спать из-за этого по ночам," - сказал Дэвис. "С одной стороны, я могу ошибаться. Негры в армии Союза и партизаны, которые остались на нашей земле после вывода федеральных войск, доказали, что способны на поступки более мужественные, чем я ожидал бы от их расы." Для Дэвиса признать, что он мог бы быть неправым было почти чудом. Отпив из стакана, он продолжил: "С другой стороны, вы, вероятно, сможете заручиться большинством в Конгрессе, и ваши руки будут развязаны."

Его постоянные бои с законодательной ветвью власти, хотя и мягче сейчас, чем в кризисные времена Второй американской революции, заставили президента вообще сомневаться в его полезности. Ли, нахмурившись, предположил, что дело тут в действии или, возможно, бездействии правительства. Как командир и генерал, он мог отдавать приказы и ожидал их выполнения, а если их не было, он имел право наказывать тех, кто пренебрегал своими обязанностями. Но президент такой республики, как Конфедерация Штатов Америки, не мог управлять приказами. Если Конгресс отказывал ему в поддержке, он был в тупике.

Как будто читая его мысли, Джефферсон Дэвис протянул и положил руку ему на плечо. "Мужайтесь, сэр, мужайтесь. Хотя у нас в Конфедерации еще нет политических партий, наш Конгресс по сию пору остается разделенным на фракции, поддерживающие меня и противостоящие мне, но, насколько мне известно, ни одна из фракций не выступает против Роберта Ли, имеющего поддержку всего нашего народа."

"Если он и дальше будет агитировать против продолжения рабства чернокожих, то такая фракция появится и достаточно скоро, а так-то, конечно," - сказал Стивен Мэллори.

"Это правда," - сказал Ли, думая о том, что анти-Ли движение в лице Натана Бедфорда Форреста и АБР уже набирает силу. "Что ж, если в результате этого мне не удастся победить на выборах, я вернусь в лоно своей семьи без особых мучений. Я провел слишком большую часть своей жизни вдали от них. Я не буду лукавить перед избирателями - я оставляю такие уловки, о которых вы упомянули, господин президент, политикам Севера."

Дэвис поднял бокал в тосте. "За то, чтобы и нам осталось немного уловок." Ли Мэллори поддержал его тост и выпил.

Джулия подошла к Ли и сообщила. "Простите, Масса Роберт, здесь солдат, чтобы увидеть вас."

"Солдат?" - переспросил Ли. Джулия кивнула. Ли пожал плечами. "Выйдя в отставку из армии, я думал, что отныне мне не понадобятся солдаты." Черная служанка застыла в недоумении. Ли встал со стула. "Спасибо, Джулия. Сейчас, уже иду." 'Солдат' оказался розовощеким лейтенантом, который выглядел так молодо, что Ли подумал, что тот мог застать лишь конец войны. Когда он увидел Ли, то вытянулся настолько, что Ли испугался за целостность его позвоночника. "Генерал Ли, сэр, у меня здесь письмо, сэр, которое военный министр поручил мне доставить в ваши руки. Сэр."