Страница 61 из 66
Секретарь партбюро полка старший политрук М. А. Галкин с разрешения командира и комиссара ушел в танковый батальон и принял командование танком КВ, командир которого был ранен накануне вечером, Во главе своего экипажа политрук и участвовал в бою.
В 86-м танковом полку оставалось к тому времени одиннадцать боевых машин КВ и Т-34, пять Т-26 и несколько БТ. Секретарь комсомольского бюро полка Иван Мошейкин уже побывал в артиллерийской противотанковой батарее, поговорил с комсомольцами, поставил перед ними задачу и сейчас находился в стрелковом батальоне, чтобы вместе с воинами этого подразделения принять участие в отражении вражеского наступления.
Я остался доволен расстановкой сил партполитаппарата [235] полка, его дружной работой с людьми накануне трудного испытания. Хорошая, спокойная атмосфера царила в подразделениях, они находились в полной боевой готовности. Сил и средств в части оставалось маловато. Именно поэтому и слово политработников, их личный пример в бою должны были помочь командирам с честью выполнить поставленные перед подразделениями задачи.
Отдавая должное работникам политотдела дивизии, хочется подчеркнуть, что в соединении большое внимание уделялось правильной расстановке сил с учетом деловых и политических качеств каждого политработника. Принимался во внимание и боевой опыт. Более сильные шли в бой рядом с командирами подразделений, недавно выдвинутыми на должность, чтобы вовремя помочь им в управлении боем. Старший политрук Галкин, к примеру, действовал вместе с лейтенантом А. Н. Невзоровым, недавно принявшим роту, младший политрук Б. Прокофьев сам возглавил танковую группу.
Доволен был и Артем Карпович Погосов. Так же как комдив Цибин, да и все мы, в ту суматошную ночь он выглядел усталым, не исключено, что и волновался, ознакомившись с данными разведки о численном составе противостоящего противника. Его четырехкратное превосходство в танках, трехкратное — в живой силе, а также внезапность атаки в столь ранний час не предвещали нам ничего хорошего. Тем с большей энергией комиссар дивизии и политотдел развернули политико-воспитательную работу, приняли активное участие в проверке боевой готовности подразделений и служб тыла. А когда кто-то заметил, что уже-де становится «жарко», комиссар дивизии ответил:
— Жарко не жарко, а паром обдает, ребята. Идите скорее на свои места, там вас ждут горячие дела...
Мне он сказал, когда все разошлись:
— Я просто не нарадуюсь на наших людей. Замечательный народ. И имею в виду не только политработников. Всех. Диву порой даешься, откуда только силы берутся у них стоять против такого врага! А пополнения нет и нет...
— Хотя и небольшое, а все-таки будет. Целый батальон, и почти весь на КВ и тридцатьчетверках. Видимо, скоро получите.
— Половину?
— Вероятно. Так что можно будет еще держаться... [236]
От продолжения разговора нас отвлек доклад командира полка: мотопехота и танки противника (более 50 машин!) развернулись в боевой порядок и начинают атаку.
Мы и сами видели все это. В густой сетке разрывов снарядов нашей артиллерии более полка мотопехоты с танками при поддержке большого числа «юнкерсов» и «мессершмиттов», бомбивших передний край и районы огневых наших артиллеристов, приближались к позициям 43-й танковой дивизии.
О том, какие силы готовит враг против дивизии, мы узнали еще в полночь. Разведчики 86-го полка сержант Михаил Дроздов и красноармеец Василий Ивченко притащили к нам разговорчивого, хорошо знающего обстановку писаря штаба мотопехотного полка. Он показал, что на их участке готовится наутро большое наступление с участием не менее сорока танков. Времени начала действий пленный, к сожалению, не знал. Комдив Цибин, располагавший этими сведениями, и готовил полки к утру. Но сделать все, что было задумано, не успели. Поэтому даже сейчас, после перегруппировки подразделений, люди окапывались, зарывались поглубже в землю-матушку, а артиллеристы и минометчики уже вели бой с полным напряжением сил.
Почти половина вражеских танков двигалась вдоль шоссе, которое вместе с прилегающим ржаным полем было заминировано саперной ротой старшего лейтенанта И. Старикова. Да и на переднем крае обоих танковых и мотострелкового полков все было готово, чтобы достойно встретить врага.
Подпустив танки ближе рубежа, соответствовавшего дальности прямого выстрела, противотанкисты ударили по ним дружно и точно. Метко стреляли расчеты противотанкового дивизиона, которым командовал майор Д. Солдатенко. Их пушки, а также орудия двух полковых батарей 86-го полка были поставлены с таким расчетом, чтобы в любом положении враг попадал под перекрестный огонь с флангов. А то, что прорвется между их позициями, неизбежно попадет на минное поле.
Успеха добились наводчики орудий красноармейцы П. Нестерчук, Н. Громов и А. Сидоров. Их меткие выстрелы сразу достигли цели: два танка сначала клюнули пушками землю, а потом загорелись. Другие продолжали двигаться и вести огонь по нашим орудиям. Но преодолеть [237] противотанковый заслон и минное поле, на котором уже горела не одна вражеская машина, гитлеровским танкистам не удалось. Их атака захлебнулась довольно быстро. Мотопехота, оставив перед нашей траншеей десятки трупов солдат и офицеров, тоже отхлынула назад.
Однако через час после авиационной обработки наших боевых порядков гитлеровцы снова повторили атаку переднего края дивизии. И опять, получив ошеломляющий отпор, вынуждены были откатиться на исходные позиции, не достигнув первой траншеи.
Даже тогда, когда противник поставил дымовую завесу, чтобы под ее прикрытием в третий раз попытаться преодолеть противотанковый огонь нашей артиллерии и ворваться на позиции 85-го и 86-го танковых и 43-го мотострелкового полков, ему не удалось это.
Командир противотанкового орудия воентехник 2 ранга Л. С. Медведев (в бою за Федоровку он лишился своего танка и перешел в противотанковую батарею) вместе со своим расчетом уничтожил несколько немецких боевых машин. Непреодолимую завесу огня поставили перед вражескими автоматчиками полковые артиллерийские и минометные батареи. Вновь отлично действовали расчеты противотанкового дивизиона. Артиллеристы хорошо изучили лежащую впереди местность, пристрелялись и даже в условиях задымления вели эффективный огонь прямой наводкой, ориентируясь по шуму танковых двигателей.
Противотанкистам помогали батареи 86-го танкового полка. Орудия, которыми командовали сержанты Н. Приходько, М. Вахтин и А. Прокопенко, тоже подбили несколько машин. Били прямой наводкой с места и наши танкисты, машины которых стояли в окопах.
Бой затянулся и достиг кульминации во второй половине дня. Предпринимая одну попытку за другой, гитлеровцы вклинились в оборону дивизии на стыке 86-го и 85-го танковых полков. И тогда полки были подняты в решительную контратаку. В ней отличилась уже знакомая читателю рота, которой командовал старший лейтенант Федор Корнеев. Отважный командир подкрался к вражескому танку и связкой гранат подорвал его. Второго остановил боец Николай Мещеряков. Еще несколько машин подбили и подожгли истребители. Боец Андрей Терновский смело вступил в единоборство с Т-III, который утюжил стрелковый окоп, поджег танк, а затем уничтожил весь экипаж. [238]
С гранатами и бутылками КС в руках ползли навстречу вражеским машинам другие истребители, карауля удачный момент для броска. Это были настоящие поединки человека с танком: либо он уничтожит, раздавит тебя, как муху, либо ты его. И истребители шли на подвиг, думая только о победе. Николай Шустров, Василий Пирсов, Иван Костюков и многие другие, как и их товарищ Андрей Терновский, вышли из схватки со стальными чудовищами победителями. Каждый из них уничтожил по одному танку и, как говорили потом между собою бойцы, навечно прописал фашистских танкистов с их техникой на ржаном поле родной Волыни...
Затем рота лейтенанта Ф. Корнеева в рукопашной схватке отбросила вражеских автоматчиков за свою траншею. Стрелковое отделение, которым командовал коммунист младший сержант П. А. Лобазный, отражая атаку автоматчиков, уничтожило около двадцати фашистов. В рукопашном бою бойцы отделения подняли на штыки еще нескольких гитлеровцев, и в их числе командира пехотной роты. Его настиг и добил Павел Лобазный, но вражеский офицер успел смертельно ранить героя. Отделение возглавил комсомолец Парфен Иванович Мищенко. Вместе с присоединившимися истребителями воины под его командованием навечно уложили на землю еще около взвода вражеской пехоты.