Страница 30 из 66
Я невольно взглянул на майора Алабушева. Мне показалось, что все танкисты похожи на него. И в этом, видимо, была какая-то закономерность: ведь не секрет, что подчиненные часто стараются подражать своему командиру, иногда даже копировать его. А у Алабушева было чему поучиться, было что перенять. Отлично знающий военное дело командир, он еще до войны в короткое время прочно сцементировал коллектив полка, и часть по праву заняла первое место в корпусе по всем показателям боевой и политической подготовки. А когда начались бои, питомцы Алабушева не уронили славы передовиков. На их счету числились десятки подбитых и сожженных танков и бронетранспортеров, а также более двухсот уничтоженных солдат и офицеров противника.
Нам с Погосовым приятно было еще раз убедиться в высоких боевых и моральных качествах танкистов Алабушева. Общение с таким воинским коллективом не только доставляло удовольствие, но и внушало неколебимую уверенность, что любое дело ему по плечу.
А впереди уже слышался грохот приближавшихся вражеских танков, треск пулеметных и автоматных очередей. Горело какое-то село. На его окраине чадило несколько танков — немецких или наших, трудно было определить.
Уточняя задачу, мы разъяснили танкистам, что они должны задержать врага, не допустить его танки к переправе, пока все до единого арьергардные подразделения не переправятся на восточный берег реки.
Пожелав удачи, мы с Погосовым собрались на НП Алабушева, но капитан Старков вдруг сердито замахал рукой Евсюкову, который хотел было выгонять машину из укрытия. В общем гуле только комбат уловил завывающий рокот моторов «рамы». Пришлось подождать, пока она не скроется из виду.
— Двигайтесь вдоль опушки. Дорога там хотя и не наезженная, но хорошая. Два километра проскочите быстро, — сказал комбат на прощание, и мы уехали. [117]
В лучах утреннего солнца густой лес у синей ленты реки выглядел особенно красиво. По краям опушек, сбегавших к самому берегу, тихо шумели на легком ветру березы и дубы, величественно поглядывали на них могучие сосны и ели. Воздух благоухал ароматами полевого разнотравья. Природа располагала к покою, раздумьям. Но нам было не до этого — с минуты на минуту должен был начаться бой за переправу...
Наблюдательный пункт командира полка имел хороший обзор. Танки и мотопехота противника видны как на ладони. А вот своих войск, танков в засаде, артиллеристов, уже изготовившихся к стрельбе, не разглядишь. Гул приближавшегося боя между тем нарастал с каждой минутой. Экипажи наших танков заняли свои места. Они уже отчетливо слышали работу двигателей вражеских танков и скрежет их гусениц.
— Усилить наблюдение. Приготовиться к бою. Огонь открывать по моей команде! — дал команду всем трем экипажам капитан Старков.
Из-за рощи, где дорога делала крутой поворот, показались семь немецких автомашин. С НП мы отлично видели их. Очевидно, то был небольшой десант, предназначенный для блокировки и захвата переправы. Танк капитана Старкова молчал. Мы затаили дыхание. Автомобили, казалось, вот-вот проскочат то место, где стоит наш КВ...
Сначала я заметил только яркую вспышку разорвавшегося снаряда на головной машине. В стороны полетели щепки от кузова, каски, тела гитлеровцев. И лишь после этого донесся приглушенный удар. За первой вспыхнула последняя, потом средняя автомашины. Из остальных посыпались солдаты. Два автомобиля на полном ходу пошли на разворот. Длинная пулеметная очередь по моторной части — и вспыхнули сначала передний, за ним задний. Уцелевшие солдаты разбегались по полю, бросая оружие. Их настигали пулеметные очереди. Мы знали — это работа младшего политрука Петренко. Он — мастер стрельбы из танкового пулемета.
Прошло несколько минут, и все затихло. Майор Алабушев сказал, обращаясь ко мне и Погосову:
— Сейчас танк Старкова должен переместиться на основную позицию рядом с двумя Т-26.
Но танка не было видно. И тут мы поняли, в чем дело. По той же дороге из-за пригорка появились три фашистские боевые машины. Не отрываясь от окуляров биноклей, [118] мы напряженно ждали, что будет дальше. Ведь одни против трех!
И Старков схитрил. Он приказал одному из экипажей Т-26 открыть огонь по головной машине. Тотчас ударила пушка. Снаряд, чиркнув по броне, высек яркую искру и ушел в рикошет. Гитлеровцы сразу рассредоточились, непроизвольно подставив борта своих машин под удар КВ. Но комбату не изменила выдержка: ничем не обнаруживая себя, он приказал открыть огонь второму Т-26. Немецкие танкисты сосредоточили все внимание на этих двух машинах. Рванувшись вперед, они на полной скорости открыли стрельбу. В этот момент мы в увидели на броне головного немецкого танка всплеск огненных молний. Он словно споткнулся о преграду, дернулся и замер.
Но экипажи двух других гитлеровских машин, видимо, так ничего и не поняли. Набирая скорость и продолжая стрелять, они мчались вперед. Опомнились лишь тогда, когда первый танк вспыхнул свечою. Круто развернув машину, один из немецких танкистов, описывая на поле дугу, начал нащупывать того, кто стрелял по ним из засады. Но только тогда, когда и из второго танка от удара мощного снаряда КВ повалил черный дым, немцы по вспышке обнаружили место, где находился КВ Старкова.
Что было дальше, рассказал позднее сам комбат.
Он дал команду:
— Вперед, на вражеский танк!
Однако младший сержант Вистунов доложил:
— Разбит триплекс, ничего не вижу.
— Сменить прибор! — приказал Старков.
На устранение повреждения потребовалось две-три минуты. Лейтенант Мельник и сержант Латушкин зорко следили за танком врага, вели по нему огонь с места, не позволяя приблизиться к КВ.
Наконец ровно заработав, набрал обороты двигатель, и Старков повторил приказ:
— Вперед!
Тяжелая машина легко сорвалась с места, проскочила открытый участок местности и через поле подсолнухов подобралась к врагу. Лейтенант Мельник и на этот раз не промахнулся: вражеский танк загорелся невдалеке от своих собратьев.
— Теперь назад — к переправе! — передал по радио комбат. [119]
А у переправы бушевал огонь. Вражеская артиллерия густо накрыла разрывами своих снарядов ее защитников. Все три наших танка заняли позицию невдалеке от моста и стали выжидать: здесь их надежно прикрывали пушки артиллерийского противотанкового дивизиона.
Но вскоре майор Алабушев вынужден был поставить отважным танкистам другую задачу. Вверх по течению Горыни, в полукилометре от моста, выходил с боем мотострелковый батальон из полка майора Н. Иванченко — арьергардное подразделение, не успевшее вовремя пробиться к переправе. Гитлеровская мотопехота отсекла батальон от реки. По сути, бойцы батальона вели уже бой в окружении. Алабушев приказал Старкову идти на выручку. Танки оставили свои укрытия и устремились вперед. Ведя огонь на ходу, танкисты подожгли один за другим несколько бронетранспортеров. Направив свои машины вдоль цепи гитлеровских солдат, давили их гусеницами, расстреливали из пулеметов. Батальон из полка майора Иванченко поднялся в атаку и с помощью танкистов вырвался из кольца, достиг моста, благополучно перешел на восточный берег. А на поле боя пылали еще два фашистских танка...
В этот момент меня срочно вызвали на КП корпуса.
Командиры держат совет
В палатке начальника штаба кроме генерала. Н. В. Фекленко и полковника К. Д. Девятова собрались командиры дивизий, начальники родов войск и служб, командиры штаба, политработники, Кузьма Демьянович подошел к висевшей на подставке карте, на которую была нанесена обстановка, и кратко проанализировал ее.
Положение сторон в полосе корпуса сложилось к тому моменту следующим образом. 3-й моторизованный корпус 1-й танковой группы немцев, наступая вдоль шоссе на Новоград-Волынский, стремился с ходу форсировать Горынь по переправам и бродам в районе Гощи и Бугров. Ожесточенным атакам вражеских танков и мотопехоты подвергались обе танковые дивизии корпуса, которые вместе с частями 228-й стрелковой дивизии прочно удерживали рубеж обороны. Противник, глубоко вклинившийся на стыке 5-й и 6-й армий, явно намеревался охватить их фланги и силами 13-й и 14-й танковых дивизий прорваться на Корец, Новоград-Волынский. По данным разведки, гитлеровцы непрерывно вводили на этом участке новые силы и бросали [120] в бой десятки танков, поддерживаемых многочисленными подразделениями мотопехоты, на узких участках фронта.