Колдовство любви

Глава 6

От утреннего света Раиннон прищурилась. Что-то было не так. Солнечный свет никогда раньше не тревожил ее. Этим же утром он казался слишком сильным. Или, может быть, это она была слишком слабой?

Ровное дыхание Нов рядом с ней свидетельствовало о том, что он еще спит. Почему же не спит она? Прошедшая ночь была слишком бурной. Чудесной.

Пугающей.

Больше это откладывать нельзя. Она открыла глаза и решила, наконец, посмотреть на свет и на факты. Прошлой ночью Ноа показал ей другой мир, где существовала новая для нее боль, где углы были острыми, а чувства – обнаженными. Она была оглушена, не готова к тем сильным эмоциям, которые испытала во время ночи любви.

Вот уже много лет любовь и надежность этого города защищала ее от той печали, которую ей приходилось испытывать в юности. И она забыла, что существуют огорчения и опасности.

Она никогда не испытывала сильной страсти и поэтому решила, что кульминацией любви будет их ночь с Ноа. Она полагала, что в объятиях Ноа удовлетворит все желания, которые всколыхнулись в ней после их знакомства. Вместо этого она вдруг обнаружила, что ночь их любви оказалась лишь прологом к чему-то большему, и она испугалась. Из своего опыта она усвоила, что изменения несут боль. И теперь те же самые инстинкты, которые подтолкнули ее к ночи с Ноа, говорили ей, что «то надо оставить, и как можно скорее.

Она осторожно, чтобы не разбудить Ноа, встала с кровати и направилась в ванную.

Когда она вернулась, Ноа уже встал и оделся. Греймокин застыл каменным изваянием в центре комнаты, уставившись широко раскрытыми глазами на кресло, которое Ноа передвинул к камину накануне, – Он вернулся, – прошептал Ноа, – но с ним что-то происходит.

– Это из-за кресла. Оно не там стоит, поэтому Греймокин не понимает, в чем дело. Смотри.

Минутой позже Греймокин осторожно приблизился к креслу, рассматривая его со всех сторон, обошел его, и, удостоверившись, что это было то самое кресло, которое он так хорошо знал, расслабился и прыгнул на цветочный ящик за окном.

– Кошки боятся всего незнакомого. Они могут поменять хозяев, но вещи в их мире должны быть в полном и постоянном порядке.

Он подошел и обнял ее.

– Я скоро узнаю много нового о котах и совах, правда?

Он мягко и нежно поцеловал ее в губы, и несмотря на все ее тревоги и волнения, его поцелуй снова оказал на нее свое действие. Ее тело ожило, по нему стала расходиться теплая волна, а сладкая боль желания только усилила общее смятение.

– И Мерлин тоже прилетела, – пробормотал он и осторожно отошел.

Раиннон взглянула на шкаф, где восседала сова. Она и не заметила, как та прилетела. Она стала невнимательной.

Нов улыбнулся ей.

– Сегодня выдающийся день, не так ли?

– День?

– Канун всех святых. Ты что, забыла?

– Нет, конечно. – Но на самом деле она забыла. Ноа затмил все, что было у нее в памяти. Ей показалось это очень опасным симптомом.

– Я лучше пойду оденусь.

– Итак, что будет сегодня? Она открыла шкаф и достала черные джинсы и черный свитер.

– А что? Только не говори, что тебе это особенно интересно. Он пожал плечами.

– Я просто интересуюсь. Я никогда еще специально не отмечал Канун. Каков порядок празднования?

Она удалилась за ширму и тут же спросила себя, зачем она это сделала. Вчера он несколько часов подряд видел ее тело и знакомился с ним. Он покрыл каждый дюйм поцелуями и ласкал самые интимные места, вдыхая в них огонь. Так от кого же она собиралась прятаться за ширмой?

– Большинство людей останется дома до обеда, готовя угощения, которые они будут раздавать вечером.

– Угощения. Это приятно звучит. А что будем делать мы?

Мы. У него, судя по всему, не было сомнений.

– Я уже приготовила свои угощения. Это печенье в виде кошек. Малыши их очень любят. Им кажется, что печенье похоже на Греймокина.

– А что он думает об этом?

– Он полагает, что это ниже его достоинства. И полностью игнорирует меня все то время, пока я их раздаю.

Одевшись, она вышла из-за ширмы. Ноа взглянул на Греймокина, который, удобно свернувшись среди цветов, наслаждался прекрасным видом площади, открывавшимся ему оттуда.

– Хм. А ты объясняла ему, что печенье – это не вид каннибализма?

Вчера она была бы счастлива от такого вопроса. Сегодня он только вызвал у нее раздражение.

– Ты говоришь о нем, словно он человек.

Он обратил внимание на ее резкий ответ:

– Что-нибудь случилось?

Она сложила руки и крепко прижала их к груди. Да, кое-что случилось, но это было пока плохо понятно ей самой. Как же она сможет объяснить это ему?

– Видишь ли, я сама плохо понимаю, что произошло. Ты вдруг начинаешь интересоваться праздником Кануна и говоришь о Греймокине, как будто он человек…

– Я бы не стал этого утверждать, – пробормотал Нов, бросив еще раз взгляд на кота. На этот раз ему ответил взгляд голубых глаз Греймокина, и Ноа не выдержал первым. Он моргнул и отвел свои глаза в сторону.

– В чем же дело, Ноа. Почему ты из критически настроенного наблюдателя вдруг превратился в активного участника?

Он протянул руки и снова заключил ее в объятия.

– Я же сказал вчера вечером, что сдаюсь. Мне следовало сделать это раньше, потому что, как выяснилось, у меня не было ни малейшего шанса. Как я мог бороться против очарования, навеянного прекрасной соблазнительной ведьмой?

– Прекрасной соблазнительной ведьмой? Ноа, ты говоришь странные вещи.

– Наверное, когда мужчина влюблен, он всегда говорит странные вещи, – сказал он и мягко поцеловал ее в губы. – Не знаю, я еще никогда не любил. Зато сейчас у меня лучшее время жизни.

Он замолчал и направился к телефону.

– Позвоню-ка я своим тетушкам. А то они будут волноваться. А потом я позвоню к себе в офис. Ты была права. Я могу дать инструкции и отсюда.

Она задумчиво разглядывала его.

– Создается впечатление, что ты планируешь побыть здесь еще.

Он взял трубку и стал набирать номер.

– Я могу задержаться еще на несколько дней. А потом мне придется возвратиться. Моя практика юриста там, и я не могу просто-напросто бросить ее, даже если бы очень захотел этого. Но когда я поеду туда, ты поедешь со мной.