Страница 5 из 13
— Я их прямо в мусоропровод вынесла, — рядом с мужем материализовались Варежкины ноги. — Еще утром.
Мужчина пружиной вскочил с пола и схватил жену за плечи. Пальцы беспощадно давили на нежную женскую кожу, грозя оставить после себя темные синие пятна. Варя вскрикнула.
— Принеси сейчас же! Одевайся, беги, может дворники еще не успели вывезти все на помойку!
— Одержимый, — Варвара с трудом оторвала от себя кисти супруга и отпрянула на несколько шагов к двери. — Правильно я от гадости этой избавилась, теперь ты не сможешь…
— Чего, чего я не смогу?! — уже красный от злобы, Иван орал на весь дом.
— Играть!
— Зачем так кричите? — кухонная дверь отварилась, на пороге стояла мать Вани с намотанным на голову полотенцем.
Иван затравлено смотрел то на внезапно появившуюся в кухне мать, то на молодую стерву-предательницу.
— Хер вам! — выпалил он, грубо протискиваясь между женщинами и устремляясь в комнату с включенным компьютером. — Фигушки!
Наушники привычным скачком оседлали уши Ивана. Гермодверь на экране медленно отползала в сторону. На запястье левой руки блестели часы «как у Артема», рядом с мужчиной стояли его ребята — отряд «Коловрат» был полностью готов к подъему в разрушенный много лет назад город.
«Ну и пусть… пусть мне скоро тридцатник. Пусть мир игры узколоб, примитивен, полностью выдуман и несет в себе пропаганду насилия, воровства, порнографии. Пусть! Зато мне здесь комфортно, здесь я могу хоть на краткий миг примерить на себя бессмертие, палить направо и налево, уйти от забот настоящего, скрыться от скучных, рутинных, но совершенно необходимых повседневных дел. Тут без меня никуда, тут можно реализоваться. Пусть по накатанной, по написанному кем-то сценарию, но поверить в себя, почувствовать крутизну. Вечный электронный аккаунт поможет пережить физическую смерть. Таких, как я, миллионы. Мы — завсегдатаи пост-ядерного метро, надежда и опора подземного мира. Мы защитим человечество, мы сделаем так, что однажды оно вернется в свои покинутые дома и увидит Солнце над головой!».
На следующий день супруги подали на развод. Уже через год Варвара снова вышла замуж и родила прекрасную девочку. Иван же достиг 86-го уровня развития, обзавелся матерой виртуальной овчаркой и почти очистил Московское метро от иноземных захватчиков-гастербайтеров. Оба тратили жизнь так, как считали нужным и оба были счастливы.
Очередной удар в область груди не принес ожидаемых результатов: сердце молчало, пульс отсутствовал. На губах лежащего на операционном ложе мужчины застыла блаженная, искренняя улыбка. Человек, заплутавший в лабиринтах пост-ядерного мира задолго до самой Катастрофы, покидал неприветливые казематы Московской подземки под звонкий салют сдираемых хирургом перчаток.
Когда из палатки вышла бригада уборщиков с завернутым в черное телом, воздух в санитарном блоке успел пропитаться едким сигаретным дымом. Брезентовый портал вновь заглотил врачей — внутри ожидал новый пациент. Их трудовой день только начинался…
Татьяна Живова
«С тех пор, как случился Рагнарёк»
Они выжили и построили для себя и своих детей свою собственную сказку. Или былину… Или сагу… Неважно. Важно то, что родную сказку необходимо защищать. Чтобы она не превратилась в страшную сказку.
Лето 2033 года, деревня Осиновка где-то в глухом Верхневолжье.
— Ва-а-аська! Васька, паразит, где тебя снова лешие носят?! Обед простыл давно, сто раз греть не буду!
Дородная пухлощёкая женщина в вышитой по концам намитке высунулась в окно, зорко оглядывая двор и его ближайшие окрестности.
— Ма-ам, ну ща-ас! Доиграем только… — долетел откуда-то из-за угла нетерпеливый детский крик.
— Я вот щас возьму хворостину, да так тебе «доиграю»… по мягкому месту!.. Живо обедать! Ишь, князь какой выискался, зови тут его по сто раз! А ну домой!
Из-за угла донеслось разочарованное «у-у-у-у!», потом, немного погодя, в сенях грохнула дверь, что-то брякнуло, покатилось, загремело… Диким мявом взвыла возмущённая кошка, которой впотьмах отдавили не то лапу, не то хвост. Скрипнула дверь, и на пороге возник худенький, долговязый для своих девяти лет мальчонка в выбившейся из-под пояска выцветшей рубашке. В волосах его торчали какие-то соломины, голубые глаза светились задором и упрямством.
— Вы только поглядите на это чудо в перьях! — женщина всплеснула руками и упёрла их в бока. — Опять с Ингваром по сеновалу как сумасшедшие прыгали? Сколько раз говорить…
Она вдруг осеклась, махнула рукой и уже совсем другим тоном распорядилась:
— Ладно. Умывайся — и за стол. Потом дело тебе будет.
— Какое ещё дело? — насторожился мальчик.
— Ты поешь сперва!
Васька или, как его чаще звали дома и на улице, Васятка, развернулся на босой пятке и отправился обратно в сени, к рукомойнику. Тщательно намылил руки чёрным, пахнущим травами, мылом, старательно умылся и насухо вытерся рушником с узенькой скромной прошвой. Многие мальчишки на его месте просто плеснули бы пару раз водой в лицо — и тем бы и ограничились, но родители приучили Васятку очень серьёзно относиться к чистоте тела.
Когда он вернулся, в кухне на столе уже дымились миски с зелёными щами. Мать нарезала хлеб.
Васятка втянул ноздрями вкусные запахи и юркнул за стол на своё место.
Обедали молча. Не потому, что сказать было нечего — просто так было заведено в их доме. Да и рты были заняты.
После обеда мать подала Васятке пухлый узелок из своего старого платка.
— Вот. Снеси-ка в Персюки для тётки Шехназ. Да и Дарью заодно проведаешь.
Расстроившийся было, что его не пустят обратно к дружкам доигрывать, Васятка повеселел. Поход в Персюки обещал много интересного — куда больше, чем игра в корабль викингов в колючих волнах сена!
Персюками в славяно-алано-урманской Осиновке называли лесной хутор в полудюжине вёрст от деревни. Жили там весьма интересные люди — Алишер и Шехназ, семейная пара из какой-то неведомой Васятке Персии. Где именно находилась эта их Персия — мальчик не знал, но бывать у них любил. Дядька Алишер слыл среди селян учёным человеком, алхимиком и знахарем. Именно к нему обращались, когда нужно было кого-то полечить, сделать какое-нибудь особо хитрое и сильное лекарство, а то и извести с огородов, полей или из дому не в меру расплодившихся и обнаглевших вредителей. Его жена, Шехназ, была искусницей в разных рукоделиях. Местные бабы и девки постоянно таскали ей лоскутки, обрезки кожи и мехов, бусинки и прочую милую запасливой женской натуре рухлядь, из которой персидка мастерила всякие красивости — начиная от игрушек и заканчивая украшениями и затейливо расшитыми поясными кармашками для мелочей. И не только сама мастерила — но и, бывало, обучала каким-то несложным приёмам местных ребятишек. Тётка Шехназ, отличавшаяся редкостным ехидством и довольно острым языком, на вид казалась строгой и равнодушной к детям, но ребятня почему-то к ней липла, как мухи к мёду. Дядьку Алишера же дети уважали и побаивались, считая колдуном и шёпотом рассказывая о нём разные небылицы.
Дарья, старшая сестра Васятки, была замужем за сыном Алишера и Шехназ, Данилой. Так что, в какой-то степени, Васятка был родственником этой необычной пары. Что, кстати, прибавляло ему авторитета среди уличанских приятелей.
— Выйдешь из деревни, — меж тем поучала мать, вытаскивая из волос мальчика соломины и приводя его в достойный вид, — по сторонам не зевай. Особенно в лесу! С дороги не сходи, ягодами-грибами не увлекайся. Не дай бог, попадёшься в ловушку! А ежели встретишь эльфа, кикимору или даже лешего — в разговоры особо не вступай, просто дай хлебца — на вот, возьми ещё узелок — и спокойно ступай дальше. Хлебушек они любят и тебя не тронут, пропустят. Ну а ежели спросят, куда — так и говори: мол, к дядьке Алишеру иду. Они его знают и уважают — чай, тоже к нему лечиться бегают!