Невозможность путешествий

Многоопытный репортер, я полез в сумку за фотоаппаратом, предвкушая победу, бонус. Но кнопка категорически отказывалась нажиматься — так бывает всегда, когда пленка заканчивается и колесико перемотки перестает вращаться.

Вожделение мое оказалось неудовлетворенным, ибо нет снимка — нет послевкусия.

Или все-таки оно было?

…Вернувшись в Москву, я попросил у нового начальства пару дней для того, чтобы смотаться на Урал забрать вещи.

И перебрался на новое место.

Карта-схема бургундского метрополитена

Белые коровы

Клены вдоль канала

Бузина вдоль изгороди

Неспелая ежевика

Вихрастые, стремительные виноградники

Рено Эспас

Анна Иоанновна и ее дети — Франсуа, Роза и Вероника со своим «до-до»

Детские кассеты в автомобиле и тарелочка с чипсами, которые ест Вероника

Брусчатка в городках

Шлюзы

Средневековая кладка стен

Медленно разрушающийся (стирающийся) готический песчаник

Пустые города (городки)

Пустые церкви, булочные и продуктовые лавки

Табло с бегущей строкой в центре Корбиньи

Фестиваль альтернативной музыки, проходящий в полях

Балтюс

Нега

Млечный путь

Ленивые, обездвиженные коты

Ортодоксальный католицизм

Отдаленный шум проехавшей машины — и снова тишина

Ночное мычание белых коров, жующих пространство

Холмы и рассудочные (упорядоченные) пропасти между холмами

Высокое давление

Воздух, похожий на вино и вино, похожее на воздух

Стихотворение Шарля Пеги

Черепичные крыши, заставляющие выдвинуть гипотезу о зарождении кубизма

Несерьезные дожди и погода, меняющаяся каждые полчаса — как море в Коктебеле (Андрей: «двадцатичетырехчасовое кино»)

Детские книги, о которых говоришь на детской площадке

Игра в шары

Сыры и паштеты

Средневековая сырость и влага

Дорожные указатели

Замки на холмах

Цветники

Плющ

Мельница за шлюзом

Подсолнухи, целые поля подсолнухов

Велосипеды и велосипедисты

Покой и воля

Джаз-радио

Чай с апельсиновыми корками

Отсутствие кофе

Невозможность путешествий

Ольге

Ради бога, уезжайте куда-нибудь и вы, но только не по железной дороге. Железная дорога к путешествию то, что бордель к любви, — так же удобно, но так же нечеловечески машинально и убийственно однообразно…

Мск — Узуново

(Расстояние 159 км, общее время в пути 2 ч 34 мин.)

Из-за того, что Ольга легла на операцию, мы не поехали в Ригу с Левкиным, как собирались. В последний момент побежали делать визу через туристическое агентство, но теперь уже заболел я. Траванулся, живот отчаянно крутило. Поднялась температура, из-за чего осенний дождь остро обжигал кожу. Словно небесное воинство тушило о мое лицо невидимые сигареты.

В агентстве отказали: раз срочно, обращайтесь в посольство. Однако температура не опускалась, какой из меня ходок? И Левкин уехал на историческую родину без праздных провожатых.

Праздных, ибо в ноябре Москва оказывается особенно тоскливой, тихой. Ленинградка стоит в любое время суток, рекламы подмигивают с любого угла, спешащие люди одновременно и яростно говорят в десятки мобильных, и пар, вырывающийся из общего рта толпы, поднимается кверху, точно от озимых, а все равно кажется: город тих как бумага, на которой забыли нарисовать город.

День резко укорачивается, выпадает первый снег, быстро сходит, уступая место второму и третьему. В промежутках разрастается свинцовая слякоть, придавливающая кленовые листья. Еще совсем недавно, в солнечном и теплом октябре улицу Усиевича засыпало червленой красотой, из-за чего та стала похожа на Златоустовскую гравюру: позолота осыпалась с веток деревьев, отныне напоминающих трещины в пространстве, вниз, навела уют и безветрие.

В ноябре все резко (или не резко, раз на раз не приходится) меняется, словно бы слегка горчащая, коричная мягкость, разлитая в природе, пересыхает, уступая место звездам в выпотрошенном небе и нравственному закону в СМИ.

Куда мне деться в этом ноябре? А вот куда: в Алма-Ату, где нужно помогать хорошим людям… Позвонили, позвали, вовремя сориентировался: значит, не на запад, а на восток, куда редко заводит персональный фэн-шуй, но откуда растут ноги у моей меланхолии.

Узуново — Михайлов

(Расстояние 205 км, общее время в пути 3 ч 37 мин.)

В Михайлове пошел дождь. Трава здесь пожухлая, но все еще зеленая. Снег закончился сразу при выезде из Москвы.

Крутящиеся деревья: когда ночью смотришь в окно, а свет в купе выключен, стоит полная тьма. Но поезд, ходом своим, выхватывает из темноты деревья, они на мгновенье подступают к полотну и тут же отскакивают от освещенной территории. Будто поезд идет по касательной мимо гигантской карусели, на которой кружат деревья, причем не только на краях карусельной плоскости: каждое дерево крутится еще и вокруг своей оси.

Горожанам, уставшим от монотонности, необходимы развлечения подобного рода. Безопасное и ничем не грозящее, заранее просчитанное приключение. Отклонения минимальны. Непредсказуемость загнана в нюансы.

При всем разнообразии потенциалов жизнь столичного жителя однообразна, особенно поздней осенью. Оттого и думали про Ригу.

Оттого и случилась Алма-Ата: важно же под конец года устроить себе выпадание.

Необходимо озадачиться путешествием без особенной цели, когда важнее всего самодостаточность перемещения. Когда ты, как акын, поешь о том, что видишь, чувствуешь. Узнаешь. Даже если при этом не произнесено (или написано) ни одного слова. Дорога — это ведь тоже текст. Сложноорганизованный.

Я уезжал с Павелецкого, между прочим, в первый раз. До этого мы сюда ходили смотреть с приятелем на траурный поезд, привезший умершего Ленина. Есть такой полузабытый мемориал на задворках вокзала.

Обычно (два раза в год) я езжу домой в Чердачинск с Казанского. Всю жизнь, сколько помню, одним и тем же маршрутом, выученным назубок, ставшим привычным, как расписание пригородных электричек. Через Волгу (Самара, Сызрань, Потьма) и Башкирию (долгая стоянка в Уфе) по горнозаводскому району (Аша) к все более и более родным Миассу и Златоусту. Маршрут заигранный, как «Турецкий марш» Моцарта. Как «Времена года» Вивальди.

А теперь Павелецкий… 84 часа в одну сторону. Сначала моему выбору удивились устроители семинара: как же так, не самолетом? Да у нас даже такой формы отчетности нет. Потом смирились.

Приятель, услышав по телефону цифру 84, долго и старательно смеялся, запостил в своем сетевом дневнике текст о любителях поездов, обсуждение которого вылилось в дискуссию о состоянии современной российской авиации. Этим не ограничился, пошел на сайт продажи железнодорожных билетов и скинул мне ссылку с полным перечнем остановок. Ну да, 55, и что теперь?

Сосед, только что прилетевший из Киева и собирающийся лететь в Турин, тоже начал копаться в сети, установил, что «Аэрофлот» в Алма-Ату не летает, начал искать другие варианты…

И только мудрая Люся (к ней заглянул накануне отъезда) посмотрела пристально глаза в глаза (как она умеет) и сказала, со вздохом понимания:

— Ты прав. Себя нужно учитывать.

Михайлов — Павелец

(Расстояние 257 км, общее время в пути 4 ч 34 мин.)

Глаз замылился. Сердце устало от однообразия. Мы — праздные люди, и бронепоезд наших ограничений стоит на запасном пути. Все отлично понимают, что любой укорот идет только на пользу, но поди заставь себя хотя бы вставать на полчаса раньше или же делать утреннюю гимнастику. Я уже не говорю о таких глобальных процессах, как бросить курить или начать ходить в спортзал.