Страница 26 из 89
— О, господин генерал, — будто только сейчас заметив, обратился к нему Крюге. — Прощу к нашему столу.
Пока офицеры готовились начать ужин, пока Старцев осваивался с ними за столом, а оркестр заполнял паузу медленным танго, в дверях зала показалась Марина в сопровождении Шарля Деклера. Она остановилась, чтобы рассмотреть блиставший роскошью зал, привыкнуть к обстановке, в которой за тридцать лет жизни еще никогда не была, ибо скромная жизнь эмигрантки не позволяла посещать рестораны, предаваться веселью. Глаза разбегались от ослепительного блеска сервированных хрусталем столов, белых крахмальных скатертей, салфеток. Вся эта ресторанная роскошь, казавшаяся Марине недозволенной и немыслимой в голодном Брюсселе, ошеломила ее, она чувствовала себя, как на пороге рая. Деклер взял ее под руку и повел к столу, за которым сидел полковник Киевиц.
Киевиц заметил их у входа и, отставив чашку кофе, внимательно рассматривал Марину — первую русскую женщину, которую решено было привлечь к подпольной работе. Деклер восторженно отзывался о ней, давая самую лестную характеристику, но, доверяя ему, Киевиц хотел иметь о ней собственное представление. Какое-то оно будет?
Он видел, как через весь зал под восхищенными оценивающими взглядами немецких офицеров уверенно, без тени смущения, шла стройная, выше среднего роста женщина с правильными чертами типично русского лица, темными волосами, спереди разделенными на пробор и заплетенными на затылке в тугую косу. Деклер пропустил ее вперед, и она будто плыла по залу величаво и гордо. На лице Марины был нежный румянец, в черных выразительных глазах — радостный блеск, и они то щурились под ярким светом, то удивленно раскрывались перед роскошью ресторанного зала. Киевиц залюбовался ею, и руководствуясь чувством осторожности, подумал, не помешает ли столь приметная внешность подпольной работе? Даже встреча с нею в ресторане показалась теперь слишком рискованной, но делать было нечего. Деклер и Марина приблизились к столику, и он поднялся им навстречу.
— Представляю вам мадам Марину, — сказал Деклер.
— Очень приятно, — ответил Киевиц, не сводя с нее восхищенного взгляда. Элегантно склонил перед нею голову с густой проседью в черных волосах, мягко взял протянутую ею руку, поцеловал.
— А это… — хотел было представить его Марине Деклер.
— Не будем формалистами, — упредил его Киевиц, не желая при первой же встрече полностью раскрывать себя, — Прошу, мадам, к столу.
— Простите, — не согласилась Марина с такой предосторожностью, — Но как же вас называть?
— Анри. И только Анри. — Заметив на ее лице недоумение, Киевиц пояснил. — В нашем деле, мадам, конспирация играет особую роль. Запомните это.
Марина понимающе кивнула головой, села за стол. Киевиц сел напротив и не сводил с нее восхищенного взгляда. Он пытался понять, почему эта простая русская женщина, мать двух малолетних детей, человек без Родины, с первых же дней оккупации начала бороться с фашистами практически за чужую для нее страну — ведь Бельгия не могла заменить ей Россию. Намерился спросить об этом без обиняков, но тут же подумал, что прямой вопрос может вызвать недоверие и обиду.
— Вот вы какая? — прервал он затянувшуюся паузу. В глазах Марины блеснул насмешливый огонек.
— А я думала, что мы весь вечер так и будем сидеть молча, — иронически заметила она. — Какая же по-вашему?
Киевиц и Деклер оживленно переглянулись, оценив ее иронию, самообладание и выдержку.
— Прелестная русская женщина, — отпустил комплимент Киевиц, прозвучавший в его устах тепло и дружественно, — Посмотрел на часы, поинтересовался. — Каким располагаете временем?
— Русские люди обычно любят в ресторане посидеть, поговорить, а то и песню спеть.
— В таком случае они ни чем не отличаются от бельгийцев, — поддержал ее Деклер.
— И выпить? — уточнил Киевиц.
— Зачем же тогда ходить в ресторан? — задала вопрос Марина.
— Не будем нарушать традицию русских и бельгийцев, — заговорщически улыбнулся Киевиц и обратился к подошедшему Мишелю Жакену, — Как обстановка?
— Все хорошо, — отвечал спокойно и тихо Мишель, делая вид, что записывает заказ в блокнот. — Вашу безопасность и безопасность друзей, — взглядом показал на Марину и Деклера, — мы гарантируем. Компания немцев под нашим пристальным наблюдением.
Марина удивленно прислушивалась к их разговору и сознание ее наполнялось чувством уважения к Киевицу и Деклеру за то, что у них в ресторане были свои надежные люди. Когда официант удалился Киевиц не без гордости объяснил Марине, слегка кивнув головой в сторону Мишеля и стоявшего неподалеку Гастона:
— Это, мадам, офицеры моего полка. Они готовы на все ради свободы Бельгии.
Вскоре на столе появилась закуска, выпивка. Когда были наполнены бокалы и Киевиц, довольный встречей и первым впечатлением, которое произвела на него Марина, поднял бокал, чтобы произнести тост, за соседним столом раздался голос Крюге.
— Господа офицеры великой Германии! Я предлагаю первый тост за нашего фюрера Адольфа Гитлера!
Марина недовольно блеснула черными очами на офицеров, опустила бокал, сказала:
— Подождем, пока они выпьют за своего фюрера.
— Подождем, — согласился Киевиц, слегка улыбнувшись ее откровению.
Старцев счел, что наступил удобный момент напомнить майору Крюге и его офицерам о себе, показать, что не напрасно оказался в их компании. Окрыленный оказанной ему честью, возможностью бесплатно хорошо выпить и покушать, он важно поднялся за столом, выбросил руку в фашистском приветствии и, не успел Крюге закончить здравицу в честь Гитлера, прокричал фанатично преданно:
— Хайль Гитлер!
— Зиг хайль! — поспешили ответить офицеры.
Голос, провозгласивший здравицу в честь Гитлера, показался Марине знакомым. Она повернула голову туда, где сидели офицеры и замерла — там с высоко поднятым бокалом в руке в позе пламенного оратора, пунцовый от радости стоял Старцев. Ее взгляд, возбужденный встречей с Киевицем, мгновенно угас, лицо исказила гримаса отвращения, а на память вдруг совершенно неожиданно пришли слова отца: «Я в Россию с семьей хочу, а вы, господа, с царем. А приведет случай, так и с Гитлером пойдете».
— Негодяй, — с омерзением прошептала Марина.
— Кто? — спросил Киевиц и осторожно просмотрел в ту сторону, куда был устремлен ее взгляд.
— Старцев, белый генерал, — наполнялся ее голос гневом, — Слышите, как славит Гитлера? Наверное, с ним в Россию идти собрался? — спросила едко, — Только возьмет ли его Гитлер?
Неожиданное появление офицеров, их близкое соседство настораживало. Ощущение опасности охватило Киевица, и он подумал сменить столик или оставить ресторан. Но, несколько поразмыслив, пришел к выводу, что смена столика или уход из ресторана может привлечь внимание немцев, вызвать у них подозрение и решил остаться на месте. Так ему казалось безопаснее.
— Вряд ли возьмет, — ответил он, — Фюрер в оккупированных странах власть ни с кем не делит. Король Леопольд живет в Брюсселе, а страной правит генерал Фолькенхаузен.
За офицерским столом наступило затишье и Киевиц вновь поднял бокал.
— Предлагаю выпить за победу бельгийского народа.
— И за победу русского народа, — добавила Марина. Первые минуты знакомства, сопровождавшиеся определенной настороженностью, прошли, уступив место взаимному доверию.
— Мадам, — сказал Киевиц, — господин Деклер мне говорил о вас много хорошего, и я счел возможным лично познакомиться с вами.
— Благодарю вас, — признательно ответила Марина… — Я понимаю, что такая честь оказывается не каждому и вдвойне ценю это.
— Нам известно, что ваш отец и вы хотели выехать в Советский Союз. Подавали по этому поводу документы в советское посольство.
— Это было накануне войны, — вздохнула с сожалением Марина. — Война и Гитлер помешали нашему счастью.
— Гитлер помешал многим. И бельгийцам, и русским, — согласился Киевиц.
— За счастье надо бороться, — подводил Деклер разговор к главному.