Философия в будуаре

Соколова: У меня вопрос. Я тоже рассказываю истории, затейливые такие. У меня иногда есть ощущение, что я как человек, который расписывал египетские пирамиды изнутри, только для мертвых. Никто никогда не увидит и не поймет. У вас нет такого ощущения?

Комм: Слава богу, нет. Но я прочел вашу книгу и могу сказать – чтоб я так жил.

Собчак: Вы вкусно кормите, но еще большее удовольствие, чем от еды, я в свой первый визит к вам получила от наблюдений за соседним столиком, где поместились этакие сибирские нефтяники. Их парализовало происходящее. На лоховатых людей это действует абсолютно, как говорят англичане, mesmerizing. Они не знали, как встать, дисциплинированно спрашивали: можно в туалет сходить?

Комм: Я не знаю, кого вы в тот раз видели, но человек, который достаточно часто ездит по гастрономическим ресторанам, выходя из-за стола, подзывает официанта и говорит, сколько времени его не будет. Я должен это знать, чтоб рассчитать время дальнейших подач.

Собчак: Я это условно называю образным словом гонобобель. Свободному человеку не важно, гурман он или не гурман, вот эта лишняя гонобобель не нужна.

Комм: В Швейцарии под Лозанной есть прекрасный ресторан «Дени Мортан». В первой двадцатке мирового рейтинга. У него 22 подачи в спектакле. Сижу у него как-то и наблюдаю за столом, где ничего не едят, у них все забирают назад, приносят и уносят. Дени говорит: я должен пойти посмотреть. Возвращается вот с такими глазами. За столом оказался шеф-повар французского ресторана с двумя мишленовскими звездами. Он говорит: «Он меня спросил, а еда-то будет? Я ему посоветовал в Лион вернуться и там у себя пожрать».

Собчак: Скажите, а почему среди шеф-поваров такого уровня нет женщин?

Комм: Для меня еда – вкус. Вкус – вещь очень сексуальная. Абстрагируемся от пожрать. Если люди действительно понимают эту культуру, ощущают ее, они получают удовольствие близкое какому-то возбуждению. Среди шефов практически нет «голубых». Обычно все шеф-повара – ярко выраженные самцы. Легко добиться вкусового эффекта при мощных составляющих, но как добиться того же самого на полутонах? Для этого нужно что-то сверх рецептуры. Мужчины передают эту свою гиперсексуальность.

Собчак: Стало быть, женщин с такими качествами нет?

Комм: Ко мне приходила девушка устраиваться на работу, я ей объяснял, что у меня в штате нет женщин, потому что я их очень люблю, а эта работа им физически не по силам. Это как шпалы укладывать.

Собчак: Неприличный вопрос от Ксении из Москвы. Как ни крути, а колонка про секс: (потупившись) интересует оральный. Я при всем скромном жизненном опыте вкусовые разности все же чувствую. Уверена, что это связано с едой. Что нужно съесть мужчине, чтобы...

Комм: Это штука индивидуальная. Это мужчине нужно договориться со своей партнершей и только путем экспериментов, часто повторяющихся сравнений и дегустаций... Вопрос серьезный, между прочим. Допустим, если у одного мужчины от какого-то продукта сперма будет вкусной и сладкой, то другой, съев то же самое, может добиться совершенно иного результата. Действуйте как у Жванецкого – «как истинный ученый – все на себе».

Собчак: То есть каких-то народных историй...

Комм: Народные истории – это «Малахов+». Все зависит от группы крови, возраста, активности-спортивности... Желудок, печень, микрофлора с годами меняются.

Собчак: Удивительно, шеф-повар сумел поддержать самый сексуальный разговор за всю историю будуарной колонки.

Соколова: Подожди, продолжим. А женщинам что надо съесть?

Комм: Вы никогда не замечали, что моча ваша меняет запах?

Соколова (подумав): Малахов нам рассказывал.

Комм: Чтобы не заниматься эквилибристикой, следите за запахом мочи. Замечаете, что вы съели, и когда этот запах будет для вас... Конечно, это не «Шанель № 5»...

Собчак: Странную сцену застал молодой человек: Ксения стояла над унитазом и внюхивалась...

Соколова: С утра напилась «Шанель» в надежде на лучшее...

Собчак: Я думаю, если с утра выпить «Шанель», уже будет все равно.

Соколова: Какое поле для экспериментов. А вот и устриц принесли. Говорят, что это афродизиак, потому что вкус похож на женщину.

Комм: Ну, устрицы тоже разные, вкус у них разный...

Соколова: А какие устрицы правильные?

Комм: Бывают честно сделанные и нечестно. Есть определенные ареалы, где устрицы великолепны, – Канкаль, Бискайский залив, Северное море, наш Дальний Восток. Чем холоднее вода, тем жирнее устрицы и, соответственно, вкуснее.

Собчак: С одним вашим близким другом мы обсуждали «Варвары» – какая вкусная еда... И он говорит: так это же понятно, когда в шальные 90-е все нюхали, глотали таблетки. А эта ваша пеночка, протертости – такая классическая еда наркоманов. Верно?

Комм: Не спорю. Внимание: понты. Любой гурман вам скажет, что устрицы с лимоном – это неправильно. Как только вы выжимаете лимонный сок, вы убиваете в себе на ближайшие 5–10 минут все рецепторы. Но есть психологическая зона комфорта. Как оставить чутьчуть привкус лимона, не убив вкус устрицы? Желированный лимон в «шампуне» настолько нежен, что не обжигает ни язык, ни небо.

Соколова: А шампунь из чего?

Комм: Я должен вам объяснить, как это есть. Держите вот так и – в рот.

Собчак (облизываясь): Ловко это как у вас.

Соколова: Очень вкусно.

Комм: Ко мне как-то зашла гостья, французская аристократка, мы еще с женевского Green знакомы. Зашла с мужем, они поели. Прибегает мэтр и говорит: все, они тебя зовут, не знаю, что там будет. Я подхожу к столу. Она на меня смотрит и говорит: «Вы знаете, молодой человек, я только что изменила мужу...» Я думаю, может, я чего не понял, не стал уточнять, застыл. А она продолжает: ваша еда вызывает оргазм.

Соколова: Мне кажется, кулинария – это такая потрясающе трагичная вещь. Ты делаешь, делаешь это блюдо, и в одну минуту, смятое ложкой, оно в чьем-то желудке.

Собчак: Мы недавно рассуждали о детях, почему они едят всякую дрянь.

Комм: Вкусу нужно учиться. Хлеб с маслом, яичница, жареная картошка вкусны на уровне «Мурки». Устрица с первого раза никому не нравится, как и трюфель.

Собчак: Это вопрос разводки.

Соколова: Уста младенца глаголят истину.

Собчак: А фрукты – клубника, сливки – это все действительно из области любовь-морковь?

Комм: Это все из области секс-шопа.

Собчак: Конфеты и ананас – вернемся к «Мурке» – и две бутылочки для нас.

Комм: Да, алкоголь тоже работает. Почему в России буксует история с вином? Сколько здесь о нем писали. Если бы столько писали о гастрономической культуре, в Москве уже было бы двадцать «Варваров» и тридцать «Жерабомов». Но национальный вид досуга – сыт, пьян, лицо в салате.

Собчак: Когда мы здесь впервые ужинали, обсуждали, почему ресторан называется «Варвары». Мой Димка (Савицкий. – Прим. ред.) говорит: ну как же, все понятно. Комм вечером приходит домой, жена ему: «Ну чего, Толь, как на работе?» И Анатолий после ужина с тверскими лохами, которые просят «кока-колу» к устрицам, отвечает сквозь слезы: «Ты не понимаешь, они все варвары, варвары, варвары».

Невидимый эфир

Лучший тележурналист страны, отлученный от телевизора, Леонид Парфенов сравнивает Путина и Медведева с Дольче и Габбаной 

Собчак: Леонид, мы решили не обсуждать с вами то, что обсуждают с вами все, а именно – политику, а в соответствии с названием рубрики поговорить о сексуальности.

Парфенов: А кто вас обязывает говорить со мной о сексуальности?

Соколова: Просто нашему тандему серьезных тем в этом уважаемом издании не доверяют.

Собчак: Мы хотели к вам обратиться как к гуру и попросить дать нам мастер-класс будуарной журналистики.

Парфенов: Я в этом жанре не работал.

Собчак: Тем не менее скажите, должен ли быть сексуальным телеведущий?

Парфенов: Не знаю. Это химия, ее трудно разложить на составляющие. Кто-то публике нравится, кто-то – нет. Нет единого закона. Так же как нет никакой единой России, кроме той, что неспроста пишется в кавычках. Такая у меня пословица.