Истребители

Объяснив мне подробно ситуацию, Александр Михайлович Василевский попрощался со мной и пожелал успеха. Отныне в течение 12–15 дней мне предстояло проявлять способности военного дипломата. Поскольку мысль о деятельности на международном поприще мне никогда не приходила в голову, то и вопрос о моих способностях в этом смысле, естественно, тоже не возникал. А тут, едва я попрощался с А. М. Василевским, одно за другим стали возникать всякие «если»: «если они захотят», «если они будут настаивать», «если они попытаются». При этом ссылаться на привычное «не могу знать», «не в моей компетенции», «не положено» и т. д. — нельзя. В общем, поначалу абсолютно ясная задача стала обрастать сложностями такого порядка, которые никакими регламентациями, разумеется, не предусмотрены. Возвращаясь в Прелаи, я думал, что проще всего было бы посадить делегацию на истребители — ведь они все летчики! — и сводить их разочек на прикрытие наземных войск. Тут бы им все сразу стало ясно: и способы взаимодействия с пехотой, и возможности наших истребителей (а заодно и немецких). Эта мысль меня немного развеселила.

Для приема и размещения делегации было выделено здание школы в Прелаи. Его быстро отремонтировали, завезли из Вильнюса хорошую мебель, сервизы — словом, все необходимое для приема на высоком уровне. Заодно переодели наконец личный состав дивизии: выдали новое [300] обмундирование, сапоги, в аэродромных столовых повесили марлевые занавески, постелили скатерти и даже улучшили питание.

Английская делегация в количестве 14 человек прибыла транспортным самолетом Си-47. После обмена приветствиями я пригласил официального руководителя делегации командора Робертса в машину. Для остальных членов делегации были приготовлены другие машины. Тут же, в эти первые минуты встречи, возникла внеплановая ситуация: пренебрегая всеми правилами приличия, в нашу машину настойчиво стремился сесть еще один человек из английской делегации. Я сразу понял, что это и есть майор Трап. А заодно понял всю дальнейшую линию поведения этого профессионального агента. Своей откровенной бесцеремонностью и нежеланием соблюдать элементарные правила этикета он, сам того не ведая, облегчил мне мою задачу: я сделал удивленный вид по поводу того, что рядовой член делегации столь неделикатно ведет себя по отношению к собственному руководителю. Господин Робертс был вроде бы шокирован поведением майора и молчал. Прикрываясь незнанием английского языка, я просто-напросто передал Трапу через переводчика, что его место — в другой машине, и приказал шоферу трогаться.

Сразу же в машине господин Робертс поинтересовался, есть ли у нас в дивизии самолеты Як-3.

— Да, — безразлично кивнул я, — только что получили.

— А мы их увидим? — нетерпеливо спросил наш гость.

— Увидите. А почему вас так интересует именно Як-3? — спросил я тоном человека, для которого Як-3 — такая же боевая машина, как и все другие.

Командор ответил, что его заинтересовал снимок в «Правде», и рассказал, что сам он — летчик-истребитель, командир истребительной эскадры королевских военно-воздушных сил Великобритании. Его эскадра, как я понял, входит в состав сил ПВО Лондона, и ей не раз приходилось отражать налеты гитлеровских бомбардировщиков на британскую столицу.

В резиденции все уже было готово к обеду. Накануне я с моими помощниками из Москвы изучил официальный протокол завтрака, обеда и ужина. Эти московские ребята-генштабисты из отдела внешних сношений оказались большими спецами по части организации приемов. [301] Такой стол, какой был сервирован для делегации, я видел только в некоторых довоенных зарубежных фильмах. Тут были итальянские и французские вина и коньяки, шотландский виски, какие-то другие напитки, которых я даже в зарубежных фильмах не видел. Ну и, конечно, соответствующий ассортимент закусок — от соленых огурцов и грибов до дичи, икры и семги.

На некоторое время наш стол оказался в центре внимания гостей. Я воспользовался ситуацией и спросил, как будем пить: по протоколу или по-фронтовому? При этом вытащил из наших запасов бутылку, которая внешне выглядела не столь эффектно, как итальянские вина и французские коньяки. Это была обыкновенная водка, и наши гости сразу же показали, что они понимают в этом толк. «Рашен водка, рашен водка!» — единодушно зашумели члены делегации. Должен сказать, что в течение последующих двух недель ни одной из тех красивых итальянских и французских бутылок открыть не пришлось.

Что же касается деловой части визита, то я с первых же дней организовал занятия в полном соответствии с официальной программой. К лекциям я подготовился очень тщательно и, если бы наших гостей действительно интересовали вопросы взаимодействия авиации с сухопутными войсками, то они могли бы почерпнуть немало интересного. Но уже на второй день занятий выяснилось, что это их мало волнует. Господин Робертс задавал один и тот же вопрос: когда поедем на аэродром смотреть Як-3?

Наконец запланировали осмотр боевой техники на аэродроме. На стоянке в специально отведенном месте были выставлены наши истребители Як-7б, Як-9, Як-9т. Машины одного семейства, созданные одним конструктором, зачастую отличаются одна от другой лишь некоторыми нюансами, которые с беглого взгляда даже опытный летчик не всегда может определить. Но наши гости даже из вежливости не стали делать вида, что их интересуют все выставленные для осмотра «яки». Бросив взгляд на стоянку, господин Робертс разочарованно спросил:

— Где же Як-3?

— Скоро увидите, — сказал я. — Як-3 находится на аэродроме Ораны.

Для гостей мы запланировали показательный пилотаж на Як-3, о чем члены делегации еще не знали. Это должно было стать для них сюрпризом. По нашему плану, [302] в указанное время инспектор дивизии по технике пилотирования майор Василий Иванович Скупченко — мастер пилотажа, летчик-испытатель и отличный боец, с которым я не раз вылетал в паре на боевые задания, должен был появиться над аэродромом на Як-3 и продемонстрировать весь высший пилотаж, начиная с высоты 20 метров. По окончании пилотажа Скупченко должен был произвести посадку, зарулить к месту организованной нами «выставки» и поставить Як-3 в линейку с другими «яками».

Все шло, как было задумано. В назначенное время Скупченко появился над аэродромом, и с этого момента наши гости смотрели только вверх. Причем все до одного, как по команде, стали засекать время исполнения каждой фигуры высшего пилотажа по секундомеру, а некоторые даже достали блокноты и все данные записывали. И непосвященному человеку было бы ясно, что это не просто разведчики, а разведчики опытные. Надо быть хорошо подготовленным специалистом, чтобы не просто оценить высокую технику пилотажа, но и суметь получить из этой картины объективные данные о летно-тактических возможностях машины.

Пилотаж был выполнен красиво, даже виртуозно. Сжатый, продуманный комплекс фигур позволил все выполнить без пауз. Гости были довольны: оценили все профессионально.

Когда майор Скупченко зарулил, выключил двигатель и доложил мне о выполнении задания, я представил его главе английской делегации, и мы пошли к самолету. Командор Робертс спросил, можно ли ему сесть в кабину Як-3. Я разрешил. Когда он сел в кабину, подогнал высоту сиденья и начал подробно изучать приборную доску, я убедился, что он действительно в истребительной авиации не новичок. Приборы, кстати, не представляли никакой секретности: самые обычные приборы, которые устанавливаются почти на всех истребителях мира. Майор Скупченко был мной предупрежден, что на вопросы о предельных возможностях самолета прямых ответов давать не следует. Ну, в крайнем случае, сослаться на то, что самолеты только что получены, а техническая документация еще в пути. Можно лишь сказать, что все характеристики этого самолета выше, чем у его предшественников.

Но тут произошел курьез. Блестящий летчик, Василий Иванович, вероятно от непривычного груза ответственности, [303] «сманеврировал» не лучшим образом. Разглядывая на приборной доске один из манометров, господин Робертс неожиданно спросил у Скупченко: