Истребители

— Ознакомьтесь и действуйте, — коротко закончил разговор генерал.

Я изучил указания. Для базирования 156-го авиаполка, имеющего самолеты ЛаГГ-3, был определен аэродром Кипуя. 744-му полку, летавшему на «яках», выделялся аэродром Валдома. Оба они были грунтовыми. При всей ясности указаний использовать их немедленно мы не могли, поскольку была весенняя распутица и грунт раскис. До поры до времени вся дивизия вынуждена была базироваться в Плеханово. Других пригодных для нас площадок на восточном побережье Ладоги не было.

Надо было принимать экстренные меры по обеспечению безопасности аэродрома. Было совершенно ясно, что гитлеровцы попытаются заблокировать его или нанести по нему внезапный бомбоштурмовой удар. А для взлета [173] самолетов с одной-единственной полосы требовалось довольно много времени.

В первые дни нашего пребывания на Ленинградском фронте существенным подспорьем «новичкам» оказался опыт боевых действий 630-го авиаполка. Он обеспечивал противовоздушную оборону Волховской ГЭС и железнодорожного моста через Волхов. Истребители этой части имели хорошую подготовку, могли успешно летать даже ночью.

На КП полка я увидел схему расположения шести радиолокационных станций «Редут», объединенных в одну систему наблюдения, оповещения и связи (ВНОС). Они были расположены кольцеобразно вокруг Ленинграда. Такое их размещение позволяло своевременно обнаруживать самолеты противника с западного и южного направлений. Система оповещала по радио все средства ПВО и войска фронта. Работали радиолокаторы вполне устойчиво, обнаруживая группы самолетов на высотах от четырех до шести тысяч метров на дальности 80–90 километров. Этого было достаточно для своевременного подъема наших истребителей на перехват. О станциях «Редут» мы раньше только слышали, но видеть не видели и не имели возможности использовать их на практике, а целую систему — тем более. Оповещение о противнике шло централизованно, с использованием сетки ВНОС, которая была нанесена на карты всех КП, средств и сил ПВО.

Командир 630-го полка подполковник П. Н. Новицкий сообщил, что противник на этом участке действует большими группами — до ста и более самолетов. Нередко за 15–20 минут до налета вражеские истребители блокируют наши аэродромы, находящиеся на восточном побережье Ладоги. Их трудно обнаружить заранее, поскольку подходят они малыми группами на широком фронте, а главное — на малых высотах, где станции «Редут» (это их большой недостаток) воздушные цели не берут.

Как правило, над Волховом немецкие бомбардировщики появляются в предрассветных сумерках и после захода солнца. Однако сейчас, когда приближается период белых ночей, следовало ожидать, что противник изменит тактику. В это время в здешних широтах воздушные бои приобретают особую остроту: за короткое время сумерек нужно успеть перехватить бомбардировщики, расстроить их боевые порядки и не допускать прицельного бомбометания. Ходят гитлеровцы колоннами девяток или звеньев под сильным прикрытием истребителей. Строй их весьма [174] плотен, это обеспечивает им эффективную систему оборонительного огня и в то же время — прицельное бомбометание каждой девятки я каждого звена в отдельности.

Наших истребительных полков, если судить по номерам, на восточном побережье много, но самолетов в них было мало. Поэтому нагрузка на каждого летчика ложилась большая. Упорное сопротивление, которое противник каждый раз встречал в воздухе, заставляло фашистов менять тактику, и они нередко совершали так называемые звездные налеты: отдельные группы самолетов с небольшими интервалами во времени подходили к цели с нескольких направлений и на различных высотах. Делалось это для того, чтобы распылить наши силы, дезорганизовать огонь зенитной артиллерии и усложнить нам управление истребителями в бою.

Все эти важные сведения мы получили своевременно, да и первый бой нас кое-чему научил. В принципе воздушные схватки на каждом участке фронта имеют свои особенности. Это связано и с характером поставленных задач, и с природными условиями, и, конечно, с возможностями противостоящего противника. Последнее приобретает особо важное значение и во многом определяет тактическое разнообразие борьбы. Мне еще предстояло разобраться в том, какие из наших малочисленных полков, находящихся на восточном побережье, могут оказать нам поддержку, и вообще можем ли мы рассчитывать на нее. Ясно было одно: основная тяжесть усилий на этом участке фронта ляжет на нашу дивизию.

Так вышло, что эти и без того очень ответственные и нелегкие времена стали и периодом моего знакомства с дивизией, изучения частей дивизии, уровня их боевой и летной выучки, степени подготовленности руководящего состава.

Не прошло и часа после отражения налета, как мы тут же провели первое совещание, на котором определили тактику наших дальнейших боевых действий. Присутствовали командиры полков подполковники С. Н. Найденов, А. С. Егоров и П. Н. Новицкий, начальник штаба дивизии полковник И. Ф. Тараканов, начальник связи майор Л. М. Юмин, штурман дивизии майор Я. И. Диблиев и инспектор по технике пилотирования майор В. И. Скупченко.

Было решено использовать для управления авиацией в воздухе две радиостанции. Основная располагалась на КП дивизии в поселке Лужа, вспомогательная — на берегу [175] реки Волхов между ГЭС и железнодорожным мостом. Задача вспомогательной радиостанции — наводить наши истребители на противника непосредственно в районе цели. Свои радиостанции наведения были также у командиров полков. Нам предстояло на первых порах обходиться лишь двумя рациями, потому что полковые станции находились еще в железнодорожном эшелоне.

Для ориентирования летчиков о положении противника в воздухе на все полетные карты наносилась сетка ВНОС, все КП полков обеспечивались радиоприемниками, лучших радистов было решено использовать для работы в системе оповещения.

От связистов я потребовал установить надежную связь с войсками на линии фронта — лучше всего с КП стрелковых дивизий или общевойсковых армий, чтобы своевременно получать данные об авиационных группах противника, пересекающих линию фронта на малых высотах.

Особое внимание было уделено вопросам деблокирования своего и соседнего аэродромов. Тут тоже большое значение имела устойчивая проводная связь с соседними аэродромами.

Обсудили мы и боевые порядки наших групп. Было решено иметь две трети сил в ударной группе и треть — в группе прикрытия. Во всех случаях ставилась задача по возможности стремиться осуществлять первую атаку всем составом группы по бомбардировщикам и только после этого группе прикрытия связывать боем истребители сопровождения. Условились, что, если боевой порядок противника будет представлять собой колонну девяток, атаковать эскадрильей, если же встретится колонна из звеньев — атаковать ее звеньями. Удар договорились одновременно наносить по всему боевому порядку противника, что должно резко снизить эффективность оборонительного огня бомбардировщиков. Вспомнили и общее тактическое правило, ставшее на войне законом: в первую очередь бить по головной девятке (или головному звену), так как боевой порядок ведущей группы влияет на стройность всей колонны.

Летчики 240-й авиадивизии не имели еще опыта борьбы с большими группами бомбардировщиков, поэтому было решено провести в частях занятия и отработать оптимальные тактические варианты боя. Разумеется, командирам полков было предложено принять меры для обеспечения немедленного взлета всем составом.

Предусмотрены были также вопросы взаимодействия с [176] зенитчиками — за это персонально отвечал начальник штаба дивизии полковник Тараканов.

Совещание мы провели быстро, по-деловому, стараясь не упустить ни одной детали, так как в сложившихся условиях второстепенных проблем не было.

Со временем, когда подсохнут аэродромы, предстояло рассредоточить полки, а пока личный состав штаба дивизии на автомашинах был направлен в поселок Лужа, где и размещался штаб. Там была налажена связь, имелась радиостанция и даже аппарат ВЧ. Все вроде бы неплохо, но узким местом оставалась нехватка технического состава. Ведь транспортными самолетами мы пока перебросили лишь его основное ядро. Но, в конце концов, не в наших силах было ускорить этот процесс доставки остальных специалистов, поэтому все смирились с необходимостью просто перетерпеть недельки две без них.