Истребители

Я доложил.

— Знаю, что воюете неплохо, — сказал Александр Александрович. — Что же, готовьтесь к назначению на должность командира истребительной авиадивизии.

— Спасибо за доверие, — ответил я коротко.

13 апреля 1943 года пришел приказ, в котором говорилось, что я назначен командиром 240-й истребительной авиационной дивизии. 15 апреля мне предписывалось вступить в должность. 72-й гвардейский я должен был сдать майору Павлу Филипповичу Заварухину, который уже прибыл и произвел на меня очень хорошее впечатление. Я подробно рассказал новому командиру о личном составе полка, особенно о руководящем составе, о летчиках.

Расставаться с гвардейцами было тяжело. До самой последней минуты я старался об этом не думать. Но она, эта минута, настала.

Полк построен. Команда «Смирно!».

Многое хотелось сказать боевым друзьям на прощанье, одновременно всем и каждому в отдельности. Вместе мы прожили, провоевали очень нелегкий год. Когда-то неопытные, необстрелянные молодые летчики-истребители за год возмужали, стали уверенными в себе воздушными бойцами.

У меня перехватило дыхание. Я чувствовал, что не могу говорить привычно и спокойно. К горлу подкатил комок. Люди смотрели на меня, и мне казалось, что они видят мое душевное состояние.

— Так держать, гвардейцы. Желаю боевых успехов! До свидания, — только и смог произнести я.

Особое задание

К исходу дня 14 апреля я прибыл на полевой аэродром Крестцы. Он был мне знаком: я не раз бывал здесь в период боев с окруженной демянской группировкой. Здесь, в Крестцах, базировался штаб 240-й истребительной авиадивизии.

На Северо-Западном фронте это соединение заслужило всеобщее уважение. В нем было немало опытных командиров и заслуженных боевых летчиков. В дивизию [166] входил и мой родной 42-й истребительный авиаполк, в котором я в сорок первом воевал на Брянском фронте и которым по-прежнему командовал энергичный и многоопытный Федор Иванович Шинкаренко. Продолжали воевать и некоторые мои старые боевые друзья. По большинство летчиков было мне незнакомо: за прошедшие месяцы войны ряды авиаторов серьезно обновились.

В первый же день в Крестцах я познакомился с руководящим составом дивизии. Тогда я еще, конечно, не знал, что мне суждено командовать этим соединением до конца войны. Не знал и того, что сражаться придется на разных фронтах, а последние бои вести в Берлине. Как всякий командир, прибывший на новую должность, я внимательно приглядывался к людям, с которыми предстояло бок о бок бить врага. Ну и, разумеется, так же внимательно и придирчиво мои новые сослуживцы и подчиненные изучали меня. Очень быстро у меня установился добрый контакт с заместителем по политчасти полковником Гаврилом Макаровичем Головачевым. Он имел большой жизненный опыт и глубочайшие навыки руководства партийно-политическим аппаратом. Очень важным было и то, что в прошлом Г. М. Головачев сам был летчиком. Хотя сейчас он уже не летал, но работу пилота знал хорошо, понимал ее во всех аспектах — от чисто военного до психологического — и заслуженно пользовался в дивизии большим авторитетом. Был он человеком душевным и отзывчивым, и мы с ним быстро сдружились.

Способным и энергичным политработником был и начальник политотдела дивизии подполковник Николай Филиппович Коротков. Но он получил назначение на эту должность недавно.

Начальник штаба дивизии полковник Иван Федорович Тараканов имел внушительную подготовку — окончил две академии. Я был рад тому, что штабом руководит такой знающий и опытный специалист. Когда я сказал об этом Головачеву, Гаврил Макарович загадочно улыбнулся. Нет, он вовсе не отрицал совершенной подготовленности начальника штаба, но ори этом заметил, что в тех ситуациях, когда штаб должен работать с максимальным напряжением, за ним требуется командирский контроль. Понял я это так, что начальник штаба может время от времени расслабиться, а это, конечно, сказывается и на работе его подчиненных. Впоследствии я не раз убеждался в том, что Г. М. Головачев прекрасно [167] знает людей, и был благодарен ему за ясную и точную информацию, которая позволяла мне лучше использовать достоинства своих подчиненных.

Грамотными, знающими специалистами были также инженер дивизии инженер-подполковник Н. В. Корчагин и инженер по вооружению инженер-майор Н. П. Скулков.

За два дня я успел познакомиться с руководящим составом дивизии и полков, с вопросами организации управления КП и ВПУ дивизии и боевыми частями, побывал в одном из полков.

Все это нужно было делать торопливо, поскольку уже через три дня я получил приказание командующего 6-й воздушной армией генерала Ф. П. Полынина, в котором предлагалось 240-ю дивизию в составе двух полков (744-го, которым командовал подполковник С. Н. Найденов, и 156-го, которым командовал подполковник Л. С. Егоров) перебазировать на Ленинградский фронт в оперативное подчинение командующего 13-й воздушной армией. Срок определен был сжатый. Бывший мой 42-й авиаполк временно оставался в составе 6-й воздушной армии.

Перебазирование дивизии — дело хлопотное, а я даже не успел толком познакомиться с летным составом полков. Успокаивала хорошая боевая репутация соединения: это всегда безошибочно указывает на то, что в нем опытные командиры полков и эскадрилий.

Немедленно вызвал штурмана дивизии майора Якова Ивановича Диблиева и вместе с ним наметил маршрут перелета, порядок следования полков и запасные аэродромы по пути на аэродром Плеханово. Штаб располагал необходимыми полетными картами, которые тут же были доставлены в части. Мной были даны указания о порядке ведения разведки погоды по маршруту. На основании ее данных принималось решение на перелет. Предусмотрели также и меры на тот случай, если противник попытается навязать нам воздушный бой. Наконец, было отдано распоряжение о немедленном после посадки в конечном пункте маршрута приведении самолетов в полную боевую готовность.

Телеграмму я получил утром 18 апреля, а к 12 часам мне было приказано доложить о готовности дивизии к перелету. Расчет для передовой команды штаба и полков, перебазируемых транспортными самолетами, был уже готов. Остальной личный состав планировалось перевезти по железной дороге. Эта единственная транспортная [168] нитка, по которой шло снабжение трех фронтов (Калининского, Северо-Западного и Волховского), была перегружена сверх всякой меры, часто подвергалась бомбардировкам, и потому было ясно, что перебазирование по железной дороге займет много времени. Стало быть, на первых порах нам придется воевать только силами передового эшелона. Это означало, что на каждого человека ляжет двойная, а то и тройная нагрузка.

В те утренние часы 18 апреля, когда все в соединении готовились к перебазированию, мне приходилось думать не только о нем самом, но еще в большей степени о том, что ждет нас на Ленинградском фронте. Нас перебрасывали в срочном порядке, и я понимал, что у нас не будет ни одного дня для ознакомления с обстановкой. Судя по известным мне событиям, нам сразу же придется включаться в тяжелые бои. А сил у нас маловато.

Как в общих чертах складывалась обстановка на Ленинградском фронте весной 1943 года? После того как в минувшем январе в результате наступательной операции войск Ленинградского и Волховского фронтов удалось частично деблокировать город, немецкое командование предпринимало отчаянные усилия, чтобы снова замкнуть вокруг невской твердыни кольцо окружения. Положение было серьезное: блокада прорвана, но еще не снята. Стремясь перерезать коммуникации, по которым шло снабжение Ленинграда (оно осуществлялось в основном с востока, со стороны Волхова), к сравнительно узкому участку фронта, где была в январе прорвана блокада, гитлеровцы подтянули все свои резервы. На этом участке все время шли тяжелые бои. В ряде мест коммуникации просматривались противником и находились под постоянным огневым воздействием. Однако, несмотря на все усилия, врагу повторно блокировать город не удавалось.

Весной 1943 года фашисты методично наращивали силы своего 1-го воздушного флота за счет частей и соединений, переброшенных со Средиземноморского театра военных действий, К началу лета на прифронтовых аэродромах под Ленинградом они сосредоточили более 200 бомбардировщиков и около 100 истребителей. И естественно, начались интенсивные налеты на объекты Ленинградского фронта.