Рассказы

Мелисса Отт слушала сводку новостей с Земли.

— Ночью умер Фернандо Валенсуэла, — сообщила она.

— Кто? — Снайдер явно не относился к числу бейсбольных болельщиков.

Эрцог, напротив, бейсболом увлекался, к тому же он был родом из Калифорнии.

— Я видел его раз на матче ветеранов, и я помню, как отец и дед говорили о нем, — сказал он. — Сколько лет ему было, Мел?

— Семьдесят девять.

— Он всегда был тяжеловат, — печально произнес Эрцог.

— Господи Иисусе!

Эрцог вздрогнул. Таких возбужденных возгласов он не слышал с момента старта. Мелисса уставилась на экран радара.

— Фредди! — возопила она.

Фредерика Линтдстрем, спец по бортовой электронике, вынырнула из душевой. Она бросилась к пульту управления, оставляя за собой шлейф висящих в невесомости водяных брызг. Фредди не накинула на себя даже полотенца, но это ее не смущало — условности на борту «Арес III» давно исчезли сами собой.

Вопль Мелиссы заставил даже Клода Джоннарда высунуть голову из маленькой биолаборатории, где он проводил почти все время.

— Что-то случилось? — спросил он.

— Радар полетел к черту, — обрадовала его Мелисса.

— Как это «к черту»? — недовольно буркнул Джон-нард. Он принадлежал к тому малопривлекательному типу людей, у которых все и всегда разложено по полочкам, и которые убеждены, что остальные должны во всем походить на них.

— На экране сто — сто пятьдесят объектов, которых там никак быть не может, — ответила Фредерика (у которой это заболевание было выражено в более мягкой форме). — От них до нас около двух миллионов километров.

— Минуту назад их там не было, — заявила Мелисса. — Я отвернулась, а потом они уже были на экране.

Пока Фредерика колдовала с экраном и компьютером, Эрцог не слезал с велотренажера, чувствуя себя самым бесполезным членом коллектива: что толку от геолога в миллионах километров от ближайших скал? Он даже не попадет в исторические хроники. Ну кто помнит имена членов третьей по счету экспедиции?

Фредерика закончила проверку.

— Я не нашла неполадок, — сказала она, злясь не то на себя, не то на оборудование.

— Пожалуй, лучше связаться с Землей, Фредди, — сказал Арт Снайдер. — Если мне предстоит сажать эту колымагу, я предпочел бы, чтобы радар не выдавал ложную информацию.

Мелисса уже держала в руках микрофон:

— Хьюстон, говорит «Арес III». У нас возникла проблема…

Даже радиолучу, распространяющемуся со скоростью света, требуется некоторое время. Минута шла за минутой, и когда динамик ожил, все подскочили.

— «Арес III», говорит Хьюстон. Леди и джентльмены, я не знаю, как вам это лучше сказать, только мы их тоже видим.

Земля продолжала говорить, но ее уже никто не слушал. Эрцог почувствовал, как первобытный рефлекс ставит его волосы дыбом. Его переполнил ужас. Он никогда не думал, что ему доведется стать свидетелем первого контакта.

— Вызови их, Мел, — сказал он.

— Право, не знаю, Бак, — колебалась она. — Может, с этим лучше справится Хьюстон?

— К черту Хьюстон, — он и сам удивился собственной резкости. — Пока эти чертовы бюрократы разберутся, что к чему, мы уже будем садиться на Марс. Мы на месте, нам виднее. Или ты хочешь упустить величайший исторический момент?

Мелисса переводила взгляд с одного члена экипажа на другого. То, что она увидела, должно быть, удовлетворило ее, так как она настроила рацию и заговорила:

— Космический корабль «Арест III» вызывает неизвестные корабли. Добро пожаловать — от всего человечества, — она ни минуту выключила передатчик. — Сколько у нас тут языков?

Обращение повторили по-русски, по-китайски, по-японски, по-французски, по-немецки, по-испански и даже на латыни («Кто знает, когда они прилетали к нам раньше», — сказала Фредерика в ответ на недоуменный взгляд Снайдера).

Если ждать, пока ответит Земля было нелегко, то нынешнее ожидание скорее можно было назвать муторным. Пауза тянулась гораздо дольше, чем требовалось для прохождения радиосигнала.

— Даже если они не знают ни одного из наших языков, почему они не скажут хоть ЧТО-НИБУДЬ? — взмолилась Мелисса.

Ей никто не ответил, включая пришельцев.

И тут незнакомые корабли по одному начали отрываться от эскадры, устремляясь к Земле.

— Господи, ну и ускорение! — сказал Снайдер. — Это не просто ракеты, — и сам же осекся: зачем межзвездным аппаратам ракетные движки?

И «Арес III» остался в одиночестве, не имея возможности сойти с заранее заданной траектории полета на Марс. Бак Эрцог чуть не плакал.

Согласно отработанной тактике, роксоланские корабли группировались над полюсом того полушария новой планеты, где находилась большая часть суши. Поскольку место встречи было согласовано заранее, визуальный контакт между кораблями установили быстро. Вскоре недоставало только четырех кораблей; разведчик, вылетевший к южному полюсу, обнаружил их и привел на место.

— Каждый раз находятся любители водных просторов, — посетовал Тограм. Он никогда не упускал возможности заглянуть к рулевым в рубку — не только ради яркого освещения, но потому, что планеты интересовали его (в отличие от большинства солдат) и сами по себе. Будь у него побольше знаний, он, пожалуй, попытался бы стать рулевым.

Он неплохо управлялся с пером и бумагой, так что Рансиск и Ольгрен не возражали против того, чтобы он помогал им изучать планету и наносить на бумагу эскизы карт.

— Странная планета, — заметил Тограм. — Никогда не видел столько лесных пожаров, извергающихся вулканов или что это еще у них там на ночной стороне.

— Я-таки думаю, что это их города, — сказал Ольгрен, упрямо глядя на Рансиска.

— Слишком уж они большие и яркие, — спокойно ответил старший рулевой. Судя по всему, этот спор шел у них уже давно.

— Это твой первый межзвездный рейс, да, Ольгрен? — спросил Тограм.

— Да, ну и что?

— Ничего, если не считать отсутствия опыта. В Эгеллоке на Роксолане почти миллион жителей, а из космоса он ночью почти не виден. Таких ярких городов нет нигде. Пойми, это примитивная планета. Я согласен, это, внизу, похоже на разумную жизнь. Но как может разумная раса, не доросшая до гипердрайва, строить города в десять раз больше Эгеллока?

— Не знаю, — смущенно ответил Ольгрен. — Но насколько я могу судить, эти яркие пятна расположены в удобных для города местах; на побережье, у рек и так далее.

— Ну что с ним делать, Тограм? — вздохнул Рансиск. — Он так уверен в своих познаниях, что не прислушивается к здравому смыслу. Ты в молодости был таким же?

— Вроде этого, но только до тех пор, пока старейшины клана не выбили из меня всю дурь. Впрочем, что спорить попусту? Скоро мы запустим флаеры с луофами, и все станет ясно. — Он было засмеялся, но умолк, пытаясь вспомнить, был ли он в годы Ольгрена таким же обидчивым.

— Засек радаром один из их аппаратов, — радировал пилот SR-81. — Он на высоте 80 000 метров и продолжает снижаться. — Сам он находился на вдвое меньшей, предельной для его машины высоте.

— Ради Бога, не стреляйте, — приказали с Земли. Собственно говоря, это же было строго-настрого приказано ему еще до взлета, но Земля предпочитала перестраховаться. Он не обижался. Случайный выстрел какого-нибудь кретина — и человечеству хана.

— Получаю визуальную картинку, — доложил он, глядя на дисплей. Секунду спустя он продолжил: — Это один корабль чертовски странного вида. И где только у него крылья?

— Мы тоже получаем картинку, — сообщил с Земли офицер центра управления. — Они, должно быть, используют те же принципы, что и у их космических кораблей. Что-то там с гравитацией, создающей и подъемную силу, и импульс для горизонтального перемещения.

Чужой аппарат продолжал игнорировать запросы SR-81 (как, впрочем, и другие адресованные пришельцам сигналы). Он продолжал медленный спуск, в то время как SR-81 кружил внизу в надежде, что ему не придется спускаться к самолету-заправщику.