Венец рабов

Если Кощей - Гидеон заставил себя поправиться; "Избранный в Войне Против Нечестивых" - и был хоть в малейшей степени смущён выговором, по нему этого было не сказать. Со всем непроизвольным высокомерием генетически сконструированной породы он просто улыбнулся Гидеону и слегка пожал плечами. Было достаточно очевидно, что жест обращён к его товарищам-неофитам. Словно говоря им: "это вроде как глупо, на мой взгляд, но мы не будем возражать".

Гидеон решил оставить это без последствий. Как бы часто они не раздражали его небрежным отношением к доктрине, неофиты были слишком ценны, чтобы рисковать вызвать их отчуждение чрезмерно жёсткими и частыми поучениями. В очередной раз он заставил себя успокоиться.

- Мы подчинимся приказу держаться подальше от Зилвицкого, - повторил он. - Мы связаны клятвой. Но - но! - как и все подобные клятвы, она конкретна. Поскольку мы не язычники, мы будем считать, что ограничение распространятся на всех Зилвицких. Даже на его ублюдочную дочь, - он обвёл всех присутствующих в переполненной комнате пристальным взглядом, тщательно ничем не выделяя неофитов. - Это понятно?

У одного из его людей - на это раз у давнего Истинного, а не у неофита - на лице появилось болезненное выражение. Понимая причину этого, Гидеон холодно улыбнулся.

- Учитывая то, что конкретно её имя не упоминалось, я полагаю, что мы можем позволить себе в отношении неё некоторую свободу, если того потребуют тактические соображения. Она не должна пострадать, во всяком случае, серьёзно…

У одного из неофитов на лице появилась лукавая улыбка. Понимая и причину её появления, Гидеон вперил в него гневный взгляд.

- Это относится и к овладению, Зинграм!

Кощей - избегать этого термина было весьма сложно, особенно в мыслях - отреагировал тем же небрежным пожатием плеч. На этот раз Гидеон решил не спускать вопрос на тормозах. Он был готов терпеливо относится к проблемам с доктриной, но не с дисциплиной.

- Не играй со мной, - прорычал он. - Мы не признаём языческую концепцию "изнасилования", это верно. Но поскольку язычники признают, а клятву мы дали язычникам, мы не будем заступать за эту границу. Не из уважения к язычникам, но потому, что не занимаемся крючкотворством перед лицом Бога. Ты понял?

Он дождался кивка неофита.

- Замечательно. Итак, девчонка не должна серьёзно пострадать, и ею нельзя овладеть. За исключением этого, однако, я не вижу причин, по которым мы были бы обязаны держаться в стороне от неё с тем же тщанием, как должны делать в случае Антона Зилвицкого. Если случится так, что она будет там, когда настанет момент, уверен, несложно будет просто оттолкнуть её в сторону. Если в результате этого она заполучит несколько синяков, быть по сему.

Он подобрал пульт дистанционного управления головизором.

- В настоящий же момент сосредоточимся на том, что важно.

Фигурки голозаписи снова ожили. Горящий взгляд Гидеона впился в одну из них.

- На моей сестре, - прошипел он, - зачатой обманом, рождённой и выросшей среди почитающих шлюх безбожников. Как только Зилвицкого не будет поблизости…

Глава 10

- "Галактический караван", мы предупреждаем последний раз, - заявил грубый голос в коммуникаторе. - Остановите двигатели и подготовьте шлюзовые камеры, или мы разнесём вас на кусочки.

- Неужели во вселенной действительно встречаются такие тупицы? - пробормотала про себя лейтенант Бетти Гёр, наблюдая за своим дисплеем.

- Похоже на то, - ответил кто-то, и она резко оглянулась. Очевидно, она говорила не настолько тихо, как ей казалось. Коммандер Джоэль Блюменталь, тактик "Стального кулака" криво усмехнулся.

- Простите сэр, - извинилась она. - Просто… это, наверное, ущемляет моё чувство профессионализма, видеть кого-то, пускай даже пирата, поступающим настолько глупо. Я привыкла считать, что для того чтобы понимать, какие кнопки нажимать на мостике, требуется хотя бы малость интеллекта.

- Он действительно выглядит самую малость не блестяще, - признал Блюменталь. - С другой стороны, мы всё-таки делаем всё возможное, чтобы заставить его ошибаться.

- Я понимаю, - ответила Гёр. - Но всё равно, сэр…

Её голос затих, но Блюменталь понял, что именно она имела в виду.

КЕВ "Стальной кулак" даже близко не претендовал на установление рекорда скорости путешествия от Мантикоры до Эревона. Чьей именно идеей было озадачить крейсер охраной неофициального конвоя, капитан не обсуждал ни с кем из офицеров. Насколько знал Блюменталь, Оверстейген мог сделать это сам. После всех потерь, которые они понесли на Тиберии, не говоря уже об обычных перемещениях, которые всегда негативно сказывались на команде корабля, когда он попадал на верфь для капитального ремонта или переоборудования, им было необходимо всё возможное время для тренировок и притирки. Так что для капитана было вполне разумно организовать - или по крайней мере с радостью принять - приказ осуществить такой длинный, медленный, и окольный путь вместе с полудюжиной медлительных грузовиков. Несомненно, это дало им уйму времени для тренировок!

"А возможно он счёл торговцев сыром для мышеловки, - подумал про себя Блюменталь. - Особенно, если у него до сих пор столько же вопросов, сколько и у меня, о том, что произошло во время последнего нашего визита в этот регион".

Если именно это и задумал капитан, то, пожалуй, оно сработало… в каком-то смысле. По крайней мере, они похоже поймали пирата, хотя судя по излучению, которое отслеживала секция Блюменталя, кто бы это ни был, он не был тем, кто посылает тяжелые крейсера выполнять грязную работу.

- Мы получаем более четкие данные, сэр, - доложил он, разворачивая своё кресло к командирскому месту в центре мостика "Стального кулака". - Судя по сигнатуре импеллера, БИЦ оценивает его тоннаж в диапазоне от восьмидесяти до девяноста пяти тысяч тонн. Излучение его радаров кажется также вполне соответствующим кораблю такого размера. Впрочем, судя по получаемым нами данным, его сенсорное оборудование достаточно близко к совершенно устаревшему.

- Насколько близко? - переспросил капитан Оверстейген.

- Практически наверняка уступает довоенному оборудованию хевов, - ответил Блюменталь.

- В таком случае, сэр, - вставила коммандер Уотсон, - назвать его "устаревшим" слишком слабо.

- Склонен согласиться, - пожал плечами Оверстейген, после нескольких секунд изучения своего экрана. - Если его сенсоры настолько плохи, полагаю не стоит винить его в том, что он так легко поддался на нашу уловку. С другой стороны, даже самые плохие сенсоры во Вселенной смогут пробиться через наши системы РЭБ, если он подберется намного ближе.

- Сэр, - доложил связист, - кто бы это ни был, он вызывает нас снова. Практически тоже самое требование, что и раньше. Мне продолжать водить его за нос?

- Он до сих пор себя не идентифицировал? - голос Оверстейгена казался практически безразличным, но его взгляд не отрывался от красной иконки на его экране.

- Нет, сэр.

- Что ж, это несомненно доказывает, что он не является чьим-либо официальным представителем, не так ли? - протянул капитан.

Так и есть, подумала лейтенант Гёр. Конечно тот факт, что "Кулак" - "Галактический караван", как считал другой корабль - до сих пор отказывался подчиняться его приказам, должен был бы любого с мозгами больше чем у курицы навести на мысль, что он был не тем, за кого себя выдавал. Пиратский корабль находился внутри зоны досягаемости ракет "Кулака" уже больше двадцати минут, и всё это время Оверстейген упрямо отказывался подчиниться. Вместо этого он продолжал "убегать" всё глубже внутрь гравитационного колодца системы Шадвелл, оттягивая другой корабль всё дальше и дальше от составлявшего двадцать световых минут гиперпредела системы класса G5. Любой подлинный торговый шкипер старался бы наоборот вырваться за гиперпредел, поскольку его единственной надеждой обогнать меньший и более проворный корабль было сбежать обратно в гипер. Но настоящие торговцы в из конвоя Оверстейгена пересекли гиперпредел через полчаса после "Кулака", и явно самоубийственный курс корабля должен был отвлечь пирата от них, в то время как лейтенант Чени, офицер связи, прекрасно имитировала попытку перепуганного шкипера торговца заговорить зубы пиратам.