Казнить его дважды

Судя по выражению его лица, я попал в точку, но он не промолвил ни слова.

— Среди людей, о которых вы передали бандитам немало строго личной информации и которые непременно должны пострадать, как только она станет известна всем, была и актриса Вивиан Вир-джин. Примерно девять месяцев назад она прервала съемки и стала наблюдаться у психиатра — у вас, доктор Мейси. Шесть месяцев назад, после того как она поделилась с вами некоторыми личными секретами, ее начали шантажировать. Несомненно, преступники пользовались информацией, полученной от вас. Ваши шантажисты брали информацию, которую выжимали из вас, и использовали ее для шантажа этой женщины и, возможно, других людей. — Я немного подождал. — Ну, что скажете, доктор?

Он буквально испепелял меня ненавидящим взглядом.

— Вы — лжец, — сказал он. — Здесь нет ни слова правды. Ни одного. Вы, — его взгляд немного просветлел, — больны. Вы больны.

Я покачал головой:

— Я, может быть, немного спятил, но уж никак не болен. Да, думаю, что и не спятил. — Я повернулся к двери, но задержался и решил попробовать еще раз. — Вы делаете ошибку, доктор, еще одну ошибку. Я ничем не хочу связывать вас и не хочу прибавлять вам неприятностей. Как раз напротив. Если станете сотрудничать со мной, то дадите мне хороший шанс помочь вам.

Доктор пришел в состояние, похожее на сдерживаемое бешенство. Руки его дрожали, глаза горели дьявольским огнем.

А я как ни в чем не бывало продолжал:

— Я сказал вам правду. Тот, другой тип, грязный подонок, убит. Но я вам не сказал, что это я его убил. Я на вашей стороне. Я пытаюсь…

Мое сообщение, что я убил сборщика, совсем не помогло. Но мне показалось, что это кое-что подсказало ему. Доктор быстро выдвинул ящик стола, покопался в нем, потом задвинул его и взялся за нижний ящик.

Я немедленно сделал вывод о том, что он держит пистолет в ящиках стола, но не помнит, в котором именно. Я выхватил свой прежде, чем он вспомнил.

Да, все это было мне известно уже давно. Но было трудно не впасть в старую человеческую ошибку. Давайте посмотрим на так называемых социальных работников — благотворителей и политиканов, охотников за голосами избирателей. Бесполезно пытаться помогать людям, пока они не попросят о помощи. Или, по крайней мере, до тех пор, пока они не захотят ее принять.

Но по крайней мере, я все же чему-то научился. К тому же меня пока не застрелили. В данном случае, очевидно, потому, что доктор Мейси так и не вспомнил, куда он подевал свой пистолет.

Лупоглазый, конечно, совсем другое дело. Он всегда знает, где находится его пистолет. Он не часто гуляет с девочками. В результате он уделяет много внимания и любовной заботы своему оружию. Он с ним назначает свидания. И носит его, как предмет своего обожания, у самого сердца.

Этот неповоротливый слизняк совсем бессловесный, зато он знает, где расположено сердце. Ему не надо открывать разные там ящики, чтобы отыскать его.

Да, Лупоглазый — человек другого сорта.

Глава 19

Было примерно одиннадцать тридцать дня, и в это раннее время трудно сказать, где может находиться Лупоглазый. В более позднее время появился бы верный шанс отыскать его и Джанта вместе с телохранителями за столиком ресторана «Апач». Но это «позже» наступит гораздо позже.

Я сделал несколько телефонных звонков, пытаясь определить место, где он находится, но безуспешно и снова подумал об Анетте.

Анетта была в числе тех нескольких дюжин людей, которым я настойчиво названивал в течение последних тридцати шести часов. Анетте я звонил и раньше, потому что знал, что с месяц назад она как-то раз появилась на людях с Лупоглазым. Но девушка не смогла мне дать никаких полезных для меня сведений. Скорее всего, она сообщила бы все, что знает, если бы знала. Потому что, как мне кажется, практически для любого одного свидания с Лупоглазым вполне достаточно. Даже чересчур много. Но Анетта сказала, что он все еще жаждет второго свидания и продолжает звонить ей. Так что девушка могла бы знать, где найти его.

Анетта была второразрядной актрисой в «Свенк-театре» на Спринг-стрит — девушкой второго ряда, как она сама себя называла. Но ее имя значилось в первых строках афиш. Она занималась стриптизом, и я как-то видел ее номер и готов биться об заклад, что она нравилась Лупоглазому даже больше, чем его пистолет. Это могло сработать.

Если получится, то будет неплохо. А еще один из тех трех десятицентовиков, которые я тогда потратил, был предназначен для звонка Рону Смиту. Этот бывший судебный репортер сейчас работает в офисе во Дворце правосудия, который помещается в нескольких кварталах от «Свенк-театра». Я знал, что судья Кроффер председательствует на сессии Верховного суда в одном из залов Дворца, и Смит согласился дать мне знать — если я перезвоню, — когда судья отправляется на ленч. Несмотря на напряженный режим работы, судья всегда откладывает судебное заседание ради ленча. Часто даже на пару часов. А к этому времени судья Кроффер, наверное, уже проголодался, поэтому у меня было мало времени.

Итак, чтобы не откладывать дела, я поехал к Анетте. Она не появлялась в театре до часу дня, чтобы не прийти раньше третьеразрядных актеров. И я понял, что девушка была там своим человеком. Так оно и было.

Анетта объяснила, что Лупоглазый обошелся с ней как с дурочкой и грубо обидел ее, поэтому она согласна помогать мне. Я предупредил, что если операция сорвется, то Лупоглазый заподозрит, что это она указала на него. И это может для нее плохо обернуться. Однако я пообещал сделать все, что в моих силах, чтобы ничего плохого с ней не случилось.

Но Анетта не очень-то тревожилась. Она была уверена, что имеет влияние на Лупоглазого и сможет диктовать ему, если будет нужно.

— Кроме того, — продолжала девушка, — мне не придется даже просить его приехать. Я только поздороваюсь с ним и сделаю парочку заманчивых движений, и он тут же попросит разрешения приехать посмотреть мой номер. Так, значит, я скажу ему, будто невзначай. Он примчится.

«Женщины, — подумал я, — большие практики в области серой и черной магии».

Так или иначе, как Шерри знала, как меня найти, так и Анетта могла разыскать Лупоглазого, и я позвонил в Хэмилтон-Билдинг и связался с Хэзел, маленькой прелестной девочкой, которая сидела там на коммутаторе второго этажа.

— Хэзел, это Шелл. Те двое парней, о которых я тебе звонил, появились?

— Несколько минут назад, Шелл. О боже, они так сурово выглядят. Кто они такие?

— Это я тебе после скажу. А они и должны строго выглядеть. Пошли их в «Свенк-театр», ладно?

— «Свенк»? Шелл, я удивляюсь вам…

— Нет, нечего тут удивляться, — ответил я и повесил трубку. — О'кей, — сказал я Анетте.

Она набрала два номера и дозвонилась по второму.

— Привет, Кларенс, — сказала она, — как ты там, дружок?

Она слушала, потом посмотрела на меня, высунула язык и, скорчив гримаску, улыбнулась.

— О, Кларенс! Я же сказала тебе, чтобы ты не говорил мне таких вещей, — проворковала она таким тоном, что мне самому захотелось сказать ей такие вещи. — Что? Репетирую новый номер. О нет, Кларенс, нет. Тебе не нужно приезжать. Но если только немного… что?

Анетта посмотрела на меня и подмигнула. Практически все было устроено. Я удивился, почему не бывает женщин-детективов. Им не потребовалось бы даже носить оружие.

А может быть, мы идем вообще по неправильному следу? Кларенс? Кто это такой — Кларенс, черт побери?

— Тс-с, — прошипел я. — Анетта, не Кларенс! Лупоглазый!

Она не обратила на меня внимания.

— Хорошо, если ты хочешь, Кларенс. А я думала, что ты не хочешь. Я еще не отработала некоторые движения. Что? О, да ты сам дьявол! На самом деле? Да, я как раз хотела поговорить с тобой, дорогой.

— Тс-с! Не Кларенс! — снова зашипел я.

— Ну, хватит тебе говорить такое, — продолжала она ворковать в трубку. — Нет, ты лучше не приезжай, пока я не отработаю до совершенства это движение. Пока, Кларенс! — Она повесила трубку. — Ну вот, — сказала мне девушка. — Он будет здесь, вы и опомниться не успеете. И ему никогда не догадаться, что я хотела, чтобы он приехал.