Бьянка, благочестивая невеста

— Иногда мне нравится, когда высасывают все без остатка, дорогая, — деловито пояснил он, — так что вам лучше заранее привыкнуть к моему вкусу.

Предложение вызвало отвращение, однако вскоре оказалось, что впереди ожидают новые, еще более суровые испытания. Пятнадцатый день рождения невесты приходился на декабрь, а свадьба была назначена неделей позже — после восьми месяцев помолвки. Узнав об этом, Себастиано Ровере заметно осмелел в обучении будущей супруги. Руки его то и дело проникали под юбку, гладили шелковистые бедра, нескромно касались лобка, а потом, наконец, дерзкий палец проник в укромную расщелинку. При этом сам жених не переставал страстно целовать невесту в губы.

Бьянка застонала — ощущение показалось нестерпимо раздражающим, но продолжало нарастать до тех пор, пока внезапно не взорвалось еще ни разу в жизни не испытанным наслаждением. Она беспокойно заерзала и вдруг вздохнула с нескрываемым облегчением.

Ровере тихо, таинственно засмеялся.

— Рад видеть, что вы так естественно реагируете на мои ласки, — прошептал он и неожиданно погрузил палец глубоко в ее плоть.

— Ой! — испуганно выдохнула Бьянка.

— Хочу понять, насколько плотно запечатана ваша девственность, дорогая, — пояснил он и продвинул палец еще дальше. Она оказалась очень тугой, надежно закрытой. Преодоление преграды доставит поистине божественные ощущения. Ей будет больно, потому что преграда, остановившая палец, очень крепка. Одна лишь мысль о грядущем блаженстве лишала рассудка. Бьянка жалобно застонала, и он убрал палец.

— Тише, тише, ничего страшного не случилось.

В оставшиеся до свадьбы дни несчастная невеста то и дело спрашивала себя, можно ли как-нибудь избежать печальной участи? Нет, спасения не было. До самой смерти она будет принадлежать этому ужасному человеку, а детей, способных утешить, порадовать и развлечь, он не подарит. Бьянке еще не довелось увидеть палаццо, в которое предстояло отправиться после свадьбы, но она знала, что младший из сыновей живет с отцом, хотя недавно обручился с Каролиной ди Медичи, дальней родственницей Козимо.

Старший сын, Стефано, который в октябре женился на Виолетте Орсини, переехал в очаровательный особняк, подаренный родителями супруги. Тесть с тещей знали о дурной репутации Себастиано Ровере и сделали все, чтобы дочка не оказалась в его доме. Богатый торговец шелком, синьор Орсини не мог понять, как распутнику удалось добиться согласия на брак от такого разумного человека, как Джованни Пьетро д’Анджело, и от души жалел бедную девочку.

Бьянка знала, что имеет полное право попросить жениха показать свой новый дом, однако не хотела этого делать, потому что боялась думать о будущем — ведь так оно заранее превратится в реальность. Однако очень хотелось узнать, настолько ли прекрасен сад, как в палаццо отца: подобно всем уважаемым замужним дамам, выходить за ворота она сможет лишь в редких случаях. Все необходимые покупки будут совершать слуги. Себастиано Ровере оказался чрезвычайно старомодным человеком и честно предупредил, что священник явится по первому ее желанию, так что выходить не придется даже в церковь. Впрочем, рядом с его палаццо церкви не было. Родных сестер после венчания удастся увидеть только на свадьбе или на похоронах. Одно утешало: Бьянка знала, что отец не столь строго придерживается традиций и не станет запрещать жене время от времени навещать старшую дочь.

— Приходи завтра, — попросила она во время долгой подготовительной церемонии.

— Завтра нельзя, а вот через несколько дней приду обязательно, — пообещала Орианна, не переставая восхищаться красотой юной невесты.

Подвенечный наряд сшили из шелка — особого, очень редкого качества, — не привезенного из Китая, как все остальные ткани на складах Джованни Пьетро д’Анджело, а сотканного из нити тутового шелкопряда, собственноручно выращенного купцом в шелковичном саду за городом. Драгоценного сырья хватило как раз на одно платье, не больше. Белоснежное, с узким корсажем и квадратным вырезом, украшенным кружевами и жемчугом, оно ослепительно сияло даже в полумраке. Пышные рукава, также щедро отделанные венецианским кружевом, были расшиты золотой нитью, а пышная юбка свободно спускалась к полу, подчеркивая сказочно тонкую талию. Длинные черные волосы невесты были распущены по плечам, а в руке она держала одну-единственную белую розу.

Обычай не предполагал присутствия в церкви детей, однако Джованни Пьетро д’Анджело гордился своей семьей и позволил всем сыновьям и дочерям отправиться на торжественную церемонию венчания. Почему бы не воспользоваться случаем и не продемонстрировать всему городу здоровое, красивое потомство, которым Бог щедро наградил их с Орианной? Скоро настанет время подыскивать жену Марко, а через год Джорджио посвятит себя церкви. Мальчик умен и со временем обязательно получит красную кардинальскую мантию. Как доказал пример римского клана Борджиа, иметь в семье собственного кардинала очень выгодно.

Но сегодня предстояло выдать Бьянку замуж за Себастиано Ровере. Совесть не переставая мучила Джованни, однако, как и дочь, он уже смирился с неизбежностью судьбы. Чему быть, того не миновать.

Глава 3

Осень принесла непогоду, и поэтому над площадью, между палаццо Пьетро д’Анджело и церковью Санта-Анна Дольче был предусмотрительно натянут тент. Предосторожность оказалась вовсе не напрасной: когда торговец шелком повел дочь навстречу судьбе, небо ответило холодным мелким дождем. Жена с остальными детьми отправились в капеллу первыми и уже ждали среди многочисленных гостей и зевак. Отороченный мехом плащ поверх платья не спасал от холода, да и тот пришлось снять, едва поднявшись по широким каменным ступеням.

Отец торжественно повел Бьянку по длинному проходу между скамьями — мимо множества безымянных незнакомых людей. Некоторые улыбались, другие восхищенно смотрели, очарованные необыкновенной красотой невесты. Бьянка шла, как в страшном сне. Скоро священник благословит ее брак. Но она не хотела этого благословения и до дрожи боялась предстоящего замужества! Синьор Ровере не внушал ничего, кроме ненависти! Сейчас он ждал ее возле алтаря, и на красивом лице развратника играла жадная, похотливая улыбка. Отец вложил ладонь дочери в протянутую руку Себастиано, и усилием воли Бьянка заставила себя поприветствовать жениха коротким кивком. По приказу падре Бонамико молодые преклонили колени. Бьянка механически отвечала на вопросы, но не понимала смысла слов. Она инстинктивно чувствовала, чего от нее ждут окружающие, и послушно выполняла свой долг. Отныне и впредь только это от нее и требуется: покорно выполнять свой долг.

Когда церемония закончилась, новобрачные возглавили торжественную процессию: многочисленные родственники и гости направились через площадь в палаццо Пьетро д’Анджело, где в парадной зале ждали роскошно накрытые столы. До сих пор Бьянке не доводилось обедать в этом просторном зале с фресками на стенах и лепниной на потолке. Обычно семья собиралась в маленькой уютной комнате, а здесь отец принимал своих гостей. Сегодня предстоял свадебный пир в родном доме, а завтра следовало продолжение — в доме мужа.

Столы ломились от угощения: здесь было несколько сортов пасты, разнообразные салаты, жаркое из мяса и птицы, свежевыпеченный хлеб, дорогие вина. В отличие от тех, кто сначала подавал лучшие напитки, а потом заменял их дешевыми в надежде на то, что захмелевшие гости не почувствуют разницы, Джованни Пьетро д’Анджело не поскупился и приказал достать из погреба драгоценные запасы. Надо сказать, что, потеряв над собой контроль, жених серьезно злоупотребил гостеприимством новоиспеченного тестя.

Себастиано Ровере понимал, что пьет не в меру, однако остановиться не мог. Скоро, совсем скоро Бьянка окажется в его постели и в его власти. Мысль о ее страхе, о возгласе боли в момент утраты девственности возбуждала почти нестерпимо. Он сознавал, что юная супруга боится его внимания. Бьянка привыкла к поцелуям и научилась принимать их неизбежность, однако как только руки жениха оказывались на прелестном юном теле, лицо становилось напряженным: она заставляла себя терпеть смелые прикосновения, но не испытывала ни капли радости.