Страница 91 из 147
* * * Рассветный ветер с доброй вестью влетел в проем моих дверей, Шепнул: «Идет на убыль время твоих несчастий и скорбей!» Так отдадим певцам в награду свои разорванные платья За вести утреннего ветра! Он прежних вестников добрей. О красота, с высот эдема в мир принесенная Ризваном, Внемли моленьям сокровенным! О гурия, приди скорей! В Шираз вступаю я под сенью небесного благоволенья; Хвала тебе – любовь дарящей, хвала владычице моей! С твоим венцом хотел сравняться мой войлочный колпак дервиша, Склонись к раскаянью безумца, тревогу дум моих развей! Луна безмолвная, бывало, моим рыданиям внимала, Когда твой голос доносился из пышного шатра царей. Хафиз до солнца подымает победоносные знамена, Найдя прибежище у тропа прекрасной гурии своей! * * * День отрадных встреч с друзьями – вспоминай! Все, что было теми днями,- вспоминай! Ныне верных не встречается друзей - Прежних, с верными сердцами,- вспоминай! Всех друзей, не ожидая, чтоб они Вспоминали тебя сами,- вспоминай! О душа моя, в тенетах тяжких бед Всех друзей ты с их скорбями вспоминай! И, томясь в сетях настигнувшего зла, Ты их правды сыновьями вспоминай! И когда польются слезы в сто ручьев, Зандеруд с его ручьями вспоминай! Тайн своих, Хафиз, не выдай! И друзей, Их скрывавших за замками,- вспоминай! * * * Взгляни, как праздничный стол расхищен девой-судьбой По кругу чашу ведет горящий серп молодой. Паломник добрый! Стократ тебе воздастся за пост, Коль ты в трущобу любви вошел смиренной стопой. Для нас в трущобах любви всегда готов уголок, А тот, кто их возводил, был движим волей святой. И пусть свершает намаз под сводом милых бровей, Кто кровью сердца омыл любовный помысел свой! Ведь сам имам городской, носящий коврик молитв, Омыл одежду свою хмельной пурпурной струей. По этот шейх-лицемер с презреньем смотрит на тех, Чья бочка нынче полна, а завтра станет пустой. Пусть шейх искусно поет,- к Хафизу, друг, приходи! Его любовным псалмам и слух и сердце раскрой! * * * Свершая утром намаз, я вспомнил своды бровей,- И вопль восторга потряс михраб мечети моей. Терпенья больше не жди, к рассудку впредь не взывай! Развеял ветер полей терпенье тысячи дней. Прозрачным стало вино, пьянеют птицы в саду, Вернулось время любви,- вздохнуло сердце нежней. Блаженный ветер полей цветы и радость принес. Приди, невеста любви! Весь мир дыханьем согрей! Укрась свой брачный покой,- жених ступил на порог. И зелень – радость сердец – сверкает все зеленей. Благоухает весь мир, как будто счастьем дышу: Любовь цветет красотой, что небо вверило ей. Пускай деревья согнет тяжелый их урожай,- Будь счастлив, мой кипарис, отвергший бремя скорбей! Певец! На эти слова газель прекрасную спой! О том, как счастлив Хафиз, пусть помнит память людей * * * Нет, я не циник, мухтасиб, уж это видит бог: От девушки да от вина отречься б я не мог. Ханжа – мне имя, если я в молитвенник взгляну, Когда в свой розовый цветник влетает ветерок. Сиятельного солнца дар, как милости динар, Отвергну я, хоть мой наряд и беден и убог. Мой старый плащ дороже всей султанской мишуры,- Так что же даст мне небосвод – изменчивый игрок? Хоть нищ-горю своим огнем! И пусть ослепну я, Коль отраженьем божества заблещет мой зрачок. Любовь – жемчужина на дне. Нырнул я глубоко. Где ж выплыву? Мой океан – всего лишь погребок. Когда любимая моя пошлет меня в огонь - Я и не вспомню про Ковсар! Столь сладостен мой рок! Я, у которого сейчас блаженство всех миров, Польщусь ли на грядущий рай, что обещал пророк? Не слишком доверяю я дарам седьмых небес - До гроба верен лишь вину. Вздымайся ж, пенный рог! Мне образ рэнда, признаюсь, не очень по душе, Но раз вступив на этот путь, не улизну я вбок. Полуулыбкою блеснул рисунок алых уст,- Могу ли, слушая муллу, презреть такой намек? Высокий свод ее бровей – убежище мое. И в нем я буду, как Меджнун, твердить любви урок. И не прельщай меня постом во дни цветенья роз: К вину и гурии бегу в укромный уголок. В весеннем опьянении гони, Хафиз, святош Заклятием: «От дьявола да сохранит нас бог!»