Страница 292 из 300
В основе многих рассказов патерика лежат широко распространенные в церковно-повествовательной литературе сюжеты о подвигах святых. Но в Киево-Печерском патерике эти традиционные мотивы тесно переплетены с фактами реального быта монастыря, с реальными историческими событиями. Эта реалистическая окраска сказочно-легендарных историй, их ярко выраженная демократичность дали основание А. С. Пушкину сказать, что рассказы Киево-Печерского патерика отличает «прелесть простоты и вымысла» (письмо к П. А. Плетневу от 14. IV. 1831 г.).
Публикуются отрывки из патерика, дающие представление о его первоначальном виде: окончание послания Симона к Поликарпу, два рассказа из его послания, два отрывка из его повести о создании Печерской церкви, послание. Поликарпа к Акиндину и два рассказа из послания Поликарпа. За основу публикации взят список Кассиановской редакции конца XV в., ГБЛ. Румянцевское собр., № 305, изданный Д. И. Абрамовичем («Патерик Киевского Печерского монастыря», СПб. 1911), в который вносились необходимые исправления по другим спискам этой редакции патерика (по изд. Д. И. Абрамовича: «Киево-Печерский патерик». У Київi, 1931). Перевод М. А. Викторовой опубликован в 1870 г.
Это отрывок из не дошедшего до нас произведения о судьбах Руси. Начальный фрагмент сохранился благодаря тому, что псковский книжник в середине XV в. использовал часть "Слова" как предисловие к одному из списков "Жития Александра Невского". В последних строках памятника звучит скорбь по поводу "беды христианам" после смерти Ярослава Мудрого. Вероятно, не дошедшая до нас заключительная часть "Слова" рассказывала о "погибели" Северо-Восточной Руси от татаро-монгольского нашествия. "Погибель" представлялась автору следствием княжеских раздоров и усобиц от Ярослава Мудрого (ум. в 1054 г.) до Ярослава Всеволодовича (ум. в 1246 г.). "Слово", видимо было написано во Владимире между 1238 и 1246 гг. Отдельные образы и стилистические приемы "Слова", напоминающие "плачи" и "славы" народной поэзии, близки "Слову о полку Игореве".
"Слово о погибели" известно в двух списках: Псковском и Ленинградском. В нас. изд. печатается по Псковскому списку XV в. (Гос. архив Псковской области, ф. 449, № 60, лл. 245 об. — 246 об.) с необходимыми исправлениями по Ленинградскому списку XVI в. (ИРЛИ, Р. IV, оп. 24, № 26, лл. 472–473) и конъектурными поправками.
«Житие князя Александра Ярославича» создано в начале 80-х гг. XIII в. в стенах Владимирского Рождественского монастыря, где князь Александр был похоронен.
Отобранные автором факты из жизни князя искусно объединены с помощью приемов, характерных для литературной юго-западной, галицкой школы, хотя сам автор был, скорее всего, владимирским монахом, ранее принадлежавшим к числу домашних слуг князя.
В настоящее время известно 13 списков XIV–XVII вв. «Жития Александра Невского» первой редакции. «Житие» печатается по списку Псковской второй летописи XV в. (ГИМ, Синодальное собрание, № 154, лл. 156–162 об.) с необходимыми исправлениями по спискам Лаврентьевской летописи, Барсовскому, Румянцевскому, Псково-Печерскому, Ленинградскому и другим.
От рязанской литературы сохранился один-единственный памятник — это своеобразный «свод» различных произведений, составленный и разновременно пополнявшийся при церкви Николы в небольшом рязанском городе Заразске (ныне Зарайск). В составе этого «свода», многократно переписывавшегося в течение столетий и расходившегося по всей Руси во множестве списков, дошла до нас и «Повесть о разорении Рязани Батыем». Составлена «Повесть» была не сразу после нашествия Батыя. Это видно из того, что многие детали этого нашествия стерлись и как бы восстановлены по памяти, Всеволод Пронский, умерший еще в 1208 г., представлен участником обороны Рязани; с другой стороны, Олег Красный, умерший только в 1258 г., гибнет в «Повести» в той же обороне. Упрощены и сближены родственные отношения рязанских князей. Вместе с тем «Повесть о разорении Рязани» не могла возникнуть и позднее середины XIV в. За это говорит и самая острота переживания событий Батыева нашествия, не сглаженная и не смягченная еще временем, и ряд характерных деталей, которые могли быть памятны только ближайшим поколениям. Не забыты еще «честь и слава» рязанских князей, аманаты, которых брали рязанские князья у половцев, родственные отношения рязанских князей с черниговскими. Коломна еще выступает как рязанский город (Глеб Коломенский сражается вместе с рязанскими князьями). Но самое главное — Старая Рязань не пришла еще во время составления этой «Повести» к своему окончательному уничтожению, к которому она пришла только в конце XIV в., когда и самая столица Рязанского княжества была перенесена в Переяславль Рязанский, названный впоследствии Рязанью.
Как сложилась «Повесть о разорении Рязани Батыем», откуда черпал автор свои сведения? Вопрос этот не может быть разрешен во всех деталях, но в основном ответить на него нетрудно. Автор имел в своем распоряжении рязанскую летопись, современную событиям, весьма, вероятно, краткую, без упоминания имен защитников Рязани. Впоследствии она как целое была утрачена (отрывки дошли до нас в составе Новгородской первой летописи). Кроме того, автор имел в своем распоряжении княжеский рязанский поминальник, где были перечислены умершие рязанские князья, но без указаний, где и когда умер каждый из них. Отсюда-то и дополнил автор рассказ рязанской летописи именами рязанских князей. Вот почему в «Повести» такое большое внимание уделено похоронам князей, тем более что могилы рязанских князей были перед глазами у автора повести. Вот почему в древнейшем варианте повести ничего не говорится о похоронах Евпатия: его имя и весь рассказ о нем были взяты из другого источника. Этот другой источник, самый главный, — народные сказания. Именно они-то не только дали автору «Повести» основные сведения, но в значительной степени определили и ее идейное содержание, и художественную форму, сообщив ей и местный колорит и настроение, отобрав и художественные средства. Конечно, автор составлял не былину и не историческую песнь, но в своем книжном, произведении он прибег только к тем книжным художественным средствам, которые не противоречили его собственным народным вкусам, и к тем средствам народной поэзии, которые можно было ввести в книжность без решительной ломки всей книжной системы творчества средневековья.
Повесть о разорении Рязани Батыем» печатается по публикации Д. С. Лихачева, текстов всех повестей, входивших в цикл о Николе Заразском: «Повести о Николе Заразском». — ТОДРЛ, т. VII, М.-Л. 1949. В основу положен Волоколамский список (редакция основная А; стр. 287–301 указанного издания), с некоторыми исправлениями и добавлениями из редакции основной Б, первый вид (стр. 308–321).
Греческое литературное произведение (XII в.) «Послание» мифического индийского царя-христианина Иоанна византийскому императору Мануилу попало на Русь в XIII или в XIV в. На русской почве, видоизменяясь и переплетаясь с другими произведениями, оно зажило собственной жизнью. В числе других произведений испытала влияние «Сказания» и былина о Дюке Степановиче. Для читателей русского средневековья «Сказание об Индийском царстве», очевидно, играло ту же роль, какую в современной нам литературе играет научная фантастика. Отрывок первой русской редакции «Сказания» сохранился в составе сербской «Александрии». Два самых ранних списка «Сказания» (второй половины XV в.) дают уже вторую его редакцию. Эта редакция и представлена здесь по одному из этих списков (ГИБ, Кирилло-Белозерское собрание, № 11 — 1088, лл. 198–204); незначительные исправления неясных по смыслу мест сделаны согласно другому списку (ГБЛ, Волоколамское собрание Московской Духовной академии, № 309 (667), лл. 1–7). Во всех списках «Сказания», за исключением положенного здесь в основу Кирилло-Белозерского, текст речи царя Ивана обрамлен предисловием и заключением. Вот перевод на современный язык предисловия и заключения по Волоколамскому списку: «Царь греческой земли Мануил послал своего посла к индийскому царю Ивану, и послал к нему много даров и повелел послу расспросить о величестве его силы и о всех чудесах Индийской земли. Дойдя до Индийской земли и отдав дары царю Ивану, посол попросил его начать говорить. Царь же Иван принял дары с великою любовью, дал в ответ многие дары и сказал: «Передайте царю своему Мануилу: если хочешь узнать мою силу и все чудеса моей земли, продай всю свою греческую землю и приходи ко мне сам послужить у меня; я сделаю тебя вторым или третьим слугой; а затем ты вернешься в свою землю. Будь ты и в десять раз выше, не описать тебе на харатье со всеми книжниками твоими царства моего даже до исхода души твоей. А цены твоего царства не хватит тебе на харатью, потому что невозможно тебе описать моего царства и всех чудес моих». Заключение: «И отпустил посла греческого с великою честью и со многими дарами к царю Мануилу. И после этого других послов не было в Индийской земле. Богу нашему слава. Аминь».