Страница 31 из 64
Однако буран усугубляется. Ветер дует с беспощадной
силой, снег валит и валит, этой буре нет конца и края,
поэтому я просто иду наугад, уже не особенно стараясь
запомнить, какими тропами шагаю. Выбраться бы хоть куда-
нибудь. Увидеть бы хоть какие-нибудь жилые дома, хоть
что-то, кроме бесконечных сугробов, тёмно-синего неба и
далёкой, далёкой сопки… Ноги проваливаются в снег по
самые колени, ботинки и джинсы промокли, глаза слезятся
от ветра и снега, пальцы на руках и ногах онемели от
холода. Я вообще в ту сторону иду? Я устала и замёрзла,
мне нельзя петлять ложными путями.
- Аня!
Я оборачиваюсь. Ко мне тащится Макс. По сугробам
он чешет намного быстрее меня, его шаги шире и
увереннее моих.
- Какого хрена ты здесь забыла?! - спрашивает он
перекрикивая завывания ветра.
- Гуляю! - тем же раздражённым тоном ору я. Надо
же, ведёт себя так, будто одолжение мне делает. Да
пусть катится туда, откуда пришёл, мне его помощь сто
лет не нужна.
- Ты идиотка, что ли? Гуляет она! Какого хрена,
Леонова? - он спрашивает это так, будто речь идёт уже
не о моей вечерней вылазке. - Ты последнее время ещё
хуже, чем обычно. Что происходит?
Ну надо же, заметил.
- Изабелла меня доконала.
- А что ещё? - Я качаю головой и тогда он
категорично заявляет: - Ни черта. Дело не только в ней.
Что случилось?
- Да просто… всё одно к одному! Зытова ещё
уволилась, мама тут мне всё в уши льёт, мол, Белла
у нас ангел во плоти, а я сука последняя. - Я закрываю
на время лицо ладонью, так как ветер не даёт нормально
дышать.
- Что ещё?
- Ещё Фирсов с Викторовной разводятся… Сволочи!
Макс тяжело вздыхает, будто видит перед собой
маленького ребёнка, плачущего из-за пустяка.
- Ну и дальше что? - скучающе вопрошает он. -
Твоя сестра, конечно, не подарок, ну и что? Могла бы
вести себя по-другому, а ты вместо этого всё время на
рожон лезешь. И конечно, в итоге оказываешься виноватой.
На Зытову вообще забей. Уволилась и уволилась. Вешаться
теперь, что ли? Обычная училка, найдут другую. Насчёт
Фирсова с Викторовной… вообще не понимаю, чего ты
загоняешься. Пускай разводятся, тебя-то это не касается.
- Касается, чёрт тебя подери, касается! Я, блин,
старалась для них, я за них переживала! Я хотела, чтобы
у них было всё хорошо, чтобы хоть у кого-то было всё
хорошо! А они что? Сколько они прожили вместе? Четыре
месяца? И всё, мать их, расход! И зачем вообще было
жениться? И какого хрена я тогда переживала за них,
как за себя?! - Я дышу тяжело, распалённая и
раздосадованная. С трудом перевожу дух и тихо заканчиваю:
- Всё обман. Нет ничего.
Макс вновь вздыхает и скептически произносит:
- Да, из-за Фирсова и Викторовной, конечно, стоило
тащиться в буран непонятно куда по темноте.
Мне хочется ударить его.
- Пошёл ты знаешь, куда! Давай, проваливай туда,
откуда пришёл.
Тут он вдруг мешкает. Я настораживаюсь.
- Макс, а ты вообще дорогу запомнил?
Молчит.
- Чёрт тебя побери! - срываюсь я. - Ты, блин, смог
меня найти, но не додумался запомнить дорогу?
- Помню, что пришёл оттуда, - он указывает себе за
спину.
- Серьёзно, твою мать?
Я обхожу его и иду по его следам, постоянно
проваливаюсь, но сейчас я такая злая, что меня это
нисколько не волнует. Краем уха слышу скрип шагов
Макса рядом.
- И какого чёрта ты сюда попёрлась… - бормочет он.
- А ты какого чёрта за мной попёрся, - не остаюсь
в долгу я.
- Волновался, - просто отвечает он. Я фыркаю.
Дальше мы идём молча. Совсем стемнело, ветер
набрал обороты, вокруг ни черта не видно, ни домов,
ни дорог, только снег, снег, снег… Я уже теряю
последнюю надежду на то, чтобы добраться до дома, но
всё продолжаю идти, подгоняемая жутким холодом, пока
моя нога не соскальзывает, неестественно выворачивается,
и я заваливаюсь в снег. У меня вылетает очень некрасивый
мат. Макс останавливается, смотрит на меня.
- Что опять? - спрашивает.
- Ногу подвернула, чёрт бы её побрал, - с надрывом
отвечаю я.
Моя нога, ненормально вывернутой, лежит на снегу, и
я боюсь даже прикоснуться к ней. Чёрт, как же больно.
Макс садится передо мной на корточки.
- Встать сможешь?
- Лучше убей меня и не мучай, - отвечаю я и ложусь
на снег. Всё. Сдаюсь.
- Леонова, надо идти, - безапелляционно заявляет он.
- Нет в тебе жалости…
- Не время для жалости, - отрезает он.
Крепко хватает меня за талию и поднимает. Нога
дёргается, и я вскрикиваю.
- Опрись на меня, - командует Макс.
Я подчиняюсь, хватаю его за плечи обеими руками
и переношу весь вес на руки и здоровую ногу. Теперь
мы двигаемся ещё медленнее. Пурга продолжается.
Мы идём долго, очень долго, чёртову вечность. Я
больше не чувствую холода, только нестерпимую боль в
ноге, мне жутко хочется спать.
- Аня! - тормошит меня Макс. Я не хочу отзываться.
Я не хочу идти. Я хочу спать…
- Леонова, чёрт бы тебя побрал, не вздумай спать! -
орёт Макс, и через укутывающую меня уютную пелену
сна я слышу в его голосе неприкрытое отчаяние. Я
нехотя открываю глаза.
- Вот, молодец, не вздумай закрывать глаза, - говорит
он. - Видишь тот заброшенный дом? - он указывает куда-
то вправо.
Я с трудом киваю.
- Переждём бурю там, а потом пойдём дальше.
Легко сказать. До этого дома ещё надо дойти. Я
собираю в кулак всю свою силу воли и прогоняю сон.
Нельзя сдаваться.
- Пошли, - хриплю я и прибавляю шагу здоровой
ногой.
Мы доходим. Вблизи мне становится понятно, что дом
кирпичный, и как по мне, не жилой. Вернее, не был
таковым. Два этажа. Серый неприметный кирпич. Ладно, это
хоть что-то. В такую бурю мы всё равно не дойдём до дома. Не разглядим, куда идти.
Макс осторожно сажает меня на пошарпанную
деревянную лавку. Я кладу свою многострадальную ногу
на неё, стараясь не шевелить ей.
- Слушай, может, костёр разожжём? - спрашиваю.
- Как?
- У меня зажигалка есть.
Я достаю из кармана джинсов зажигалку. Она не
отсырела, ведь была прикрыта курткой. Снег до неё не
добрался.
- Пойду на второй этаж, может, там есть что сжечь,
- говорит Макс и идёт к лестнице.
Я снимаю с правой ноги ботинок и закатываю
штанину. Даже в темноте вижу, что нога сильно опухла.
По ощущениям не перелом, и то радует.
Макс возвращается со всяким мусором в руках. Он
долго возится с бумажками и зажигалкой, но костёр
всё-таки удаётся разжечь. Я тяну руки к долгожданному
теплу. В свете костра вижу, как посинела щиколотка.
- Ногу надо зафиксировать, - говорит Макс, снимает с
шеи шарф, берёт две какие-то деревяшки, прижимает их по
обе стороны от моей щиколотки и фиксирует шарфом.
Затем садится рядом со мной на лавку и тяжело
приваливается спиной к стене.
- Зато вечер нескучно провели, - бормочу я.
Макс грустно усмехается.
- Это точно. И за всё тебе спасибо.
- Хочешь наорать на меня? - осторожно интересуюсь
я.
- Ты и так уже достаточно наказана, - он кидает
взгляд на мою ногу.
- Прости, не хотела, чтобы так получилось, - бубню
я. Извиняться, ей-богу, не хотелось, но я виновата и
понимаю это.
- Да ладно, - Макс махнул рукой. - Ты истеричка,
я привык.
Я пихаю его локтем в бок.
- Белла меня довела, - пытаюсь оправдаться я.
- Что с ней так?
- Она всегда лучше меня. И мама… мама тоже так
считает.
- Тебе не нужно её одобрение, - говорит он вдруг.