Страница 5 из 21
– Знаешь, Саша… Если честно, то я мечтал вот так… посидеть с тобой… и помолчать… – он, как кот, трётся лбом о мое плечо. – Я потому и согласился ехать к тебе, что так мечтал посидеть с тобой рядом, и никого больше вокруг… Знаешь… Я, наверно, сейчас счастлив…
Он вздыхает, замолкает, и мы опять сидим в тишине.
Какое же чувство надо иметь, чтобы быть счастливым только от сидения бок о бок! Однако я тоже… Странно, но я испытываю подлинное блаженство оттого, что моя рука лежит на его худеньком плече, а носом я зарываюсь в его волосы.
– Ой! Уже два часа ночи! – спохватывается Ванька. – А тебе ведь завтра на работу! Саш… Спасибо тебе огромное за это время вместе с тобой.
Он смотрит мне в глаза, и я опять тону…
– Ну всё, – он встаёт. – Пошёл я.
– Тебе же ведь не хочется этого.
– Мало ли чего мне хочется или не хочется, – он невесело усмехается. – Это жизнь!
– Раз это жизнь, то оставайся у меня! Ты же сказал бабушке, что идёшь на работу! Поэтому давай ложиться спать!
– Мы будем спать рядом? – несколько наивно задает он вопрос.
– Тахта-то одна! Если хочешь, я могу лечь на кресло…
– Нет! – торопливо прерывает он. – Я согласен… Рядом…
Стелю постель.
Вот мы уже лежим на моей тахте с Ванькой совсем рядом. Я бережно прижимаю его к себе. Мне так приятно ощущать его тело… Ох… Я же натурал! Его лицо совсем близко…
– Саш… – и горячее дыхание…
– Что?
– А можно, я тебя… поцелую?..
Я не готов к такому вопросу и теряюсь.
– Можно…
И вот они, Ванькины губы… Это даже не поцелуй, а только прикосновение. Какое блаженство! Я вынужден в этом признаться. Губы мягкие, ласковые и… любящие… А не алчные, как было всегда с моими женщинами!
Прижимаю его лицо к своему. Сердце колотится!
– Я счастлив, – блаженно шепчет Ванька.
Его ладонь так ласково скользит по моей руке… Нет! Почему-то мои женщины это делали совсем не так приятно.
– Ванюха… Я балдею, – признаюсь я тоже шёпотом.
– И я… Ты знаешь… – он смущённо улыбается. – Я мечтал вот так тебя безнаказанно обнимать… трогать…
– Почему ты говоришь – безнаказанно?
– Потому что боялся, да и сейчас боюсь, что ты меня ударишь.
– Я не ударю. Я не могу тебе сделать больно…
– Саш… Поверь… Я ещё никого не целовал. Это… Это… Я не знаю, как выразить словами… Может, это…
– Ох, Ванюха, – бормочу я, перебивая его, – у меня тоже мозги плавятся…
– А ты их отключи. Ведь тогда… на улице, когда ты меня обнял, это не голова приказала тебе, а сердце подсказало…
Опять у меня внутренний столбняк. Как это он – в самую точку!
– Ладно… Давай лучше спать.
– Саша… Я тебя люблю, – шепчет он и тут же добавляет: – Не отвечай! Только знай, что я тебя очень люблю… Ты позволь мне… любить тебя… Хорошо? А теперь давай спать.
Утро. Я проспал на работу. Ванька спит лицом ко мне и улыбается. Так приятно на него смотреть! Будить не хочется, но надо ему сказать, как дверь закрыть, когда он соберётся уходить.
– Ванюха… Мне надо вставать на работу…
– Ага… Я сейчас тоже встану, – сонно бормочет он.
– Давай спи дальше. Выспишься, дверь просто прихлопни.
– Ты меня оставляешь? – удивлённо спрашивает Ванька, открывая глаза.
– Конечно… А что?
– Да так… А можно, я тебя подожду?
– Конечно, если тебе никуда сегодня не надо.
– Я тебя подожду, – улыбается он.
Возвращаюсь и звоню в собственную дверь! Как-то непривычно. Домой вернулся! Конечно, я могу и открыть собственным ключом, но мне почему-то хочется, чтобы Ванька мне – открыл.
Замок щёлкает. И счастливая Ванькина улыбка.
– Вот и я! – заявляю с порога.
– А я тебя ждал, – смущённо говорит он, уткнувшись в меня. – Поесть тебе приготовил…
– Отлично… – несколько оторопело реагирую я и признаюсь: – Знаешь… Это так классно – приходить домой, где тебя ждут.
– Я очень рад, что тебе приятно…
Из запасённых мною концентратов Ванька сообразил отличный ужин. Никогда не думал, что обычные замороженные фрикадельки могут быть такими вкусными.
– Саш… Ты ужинай, а я должен идти, – тихо объясняет он. – Там у меня бабушка почти сутки одна. Ей тоже помощь требуется… Да, там на кухне табуретка разваливалась. Я нашёл у тебя молоток и её сбил. И шурупами укрепил.
Он будто извиняется, и мне тоже становится неудобно. Так приятно – он даже с табуреткой, до которой у меня всё время руки не доходили, разобрался. И ещё я понимаю, что если я хочу, чтобы мы с ним постоянно общались (а я этого уже очень хочу!), мне надо понимать его занятость.
Провожаю Ваньку в прихожей. Стоим, смотрим друг на друга и молчим.
– Ванюха… Мне так жалко, что ты уходишь… – и с тайным опасением спрашиваю: – Ты ещё придёшь?
– А завтра можно? – неожиданно виновато звучит Ванькин вопрос.
– Нужно!
Не понимаю, зачем нужно, но точно знаю – нужно!
Весь сегодняшний день я летаю, как на крыльях. Могу признаться – я жду сегодняшнего вечера. Димка хихикает.
– Шеф, ты что-то сегодня в задумчивости. Никак у тебя новая сердечная привязанность?
– Ох, Димон… Ты, кажется, прав, – признаюсь я, не раскрывая, конечно, предмета своей привязанности.
– Ох, чувствую, мальчики пойдут, девочки пойдут, – поддерживает его Лёха.
– И ты пойдёшь! – беззлобно парирую я.
– Ухожу, ухожу, ухожу… – он, посмеиваясь, скрывается в соседнем боксе.
По дороге домой заезжаю в универсам и затариваюсь. Должен же я Ваньку встретить! Едва вваливаюсь домой, как раздаётся звонок в дверь. Открываю.
– Здравствуй, Саша! – Ванька улыбается в дверном проёме.
– Ванюха…
Обнимаю его и зарываюсь носом в его буйную гриву.
– Можно, я войду? – смущённо бормочет он.
– Конечно! Я весь день так ждал нашей встречи…
Это вырывается у меня само собой.
– Сашка… – Ванька улыбается и слегка подкалывает: – Ты ждал, как ждут романтического свидания?
– Иди ты знаешь куда? – шёпотом посылаю я его, с удовольствием принимая шутку.
– Я бы пошёл… Но ты – натурал, – Ванька тихо смеётся.
Напоминание в виде гейской сексуальной шутки заставляет меня внутренне вздрогнуть.
– Извини… Я не хотел… – бормочет он, видно, почувствовав мое состояние.
На кухне пируем. Хотя что это за пир, когда на столе разная нарезка да бутылка коньяка. Ванька пьёт очень мало, но хмелеет.
Закуриваю и открываю форточку.
– Тебе холодно не будет? – заботливо спрашиваю я его.
– Саш… Ты не беспокойся… Мне тепло. Мне очень тепло с тобой…
И опять этот взгляд, в котором я тону…
Снова лежим под одним одеялом. Бережно прижимаю Ваньку к себе. Ловлю себя на том, что весь исхожу на нежность. Мне чудится в нём что-то родное, очень близкое…
– Сашка… – он смотрит мне прямо в глаза.
– Что?
– Потом… – он теряется. – Мне так приятно… Ты меня обнимаешь, а для меня это… самая лучшая ласка. Меня ещё никто так не обнимал… Поверь… Мне большего не нужно. Я чувствую твое отношение.
– Ванюха, – признаюсь я, – никогда не думал, что мне будет так приятно делать приятно тебе…
Так и лежим…
– Ты меня поцелуешь перед сном? Ну хотя бы в лоб… – совсем по-детски просит Ванька.
В ответ я сгребаю его в охапку, прижимаю к себе, целую в лоб и трусь о его непокорную шевелюру. Вот оно, отличие! Он не отворачивается, а утыкается лицом мне в плечо… Его шевелюра опять меня щекочет… И мне это так приятно!
Предмет моей… привязанности – парень! Что за чувство к нему я испытываю? Любовь? Не знаю.
Я действительно его воспринимаю как младшего братишку. Всегда жалел, что, из-за того что отец ушёл от матери, у меня нет младшего брата или сестры. Мне всегда очень хотелось о ком-нибудь заботиться, кого-то любить. Не так любить, как мы любим противоположный пол. Ведь любовь бывает разной. Почему-то считается, что она должна быть плотской. Но родительская, сыновняя, братская – это тоже любовь! Любовь как отношение к человеку, как состояние души. Желание заботиться, опекать, защищать – это тоже любовь! Те, кто называют любовью сексуальные упражнения, понятия не имеют об этом прекрасном чувстве! Любовь – в голове, в сердце, а не там, где такие люди думают.