Страница 17 из 18
Тем не менее губернская политическая элита по-прежнему поддерживала коалиционное Временное правительство. Даже после корниловского выступления умеренные социалисты в Архангельске, осудив кадетов, от которых шла «идейная подготовка корниловщины», продолжали отстаивать необходимость коалиции с «буржуазией». Только теперь это должна была быть коалиция «организованной революционной демократии» с «революционной буржуазией». Впрочем, «как профильтровать буржуазию», чтобы отделить ее «революционную» часть от «контрреволюционной», кажется, не знал никто[202].
Несмотря на ожидания кризиса, 25 октября 1917 г. новости о приходе большевиков к власти в Петрограде потрясли архангельских политиков. Исполком совета в течение пяти дней не созывал общего собрания. Вместо этого по его инициативе был создан новый Революционный комитет из представителей совета, городской думы, земства, профсоюзов и социалистических партий, который ограничил распространение в губернии большевистских декретов и новостей из столицы, полагая, что большевики недолго продержатся у власти. 26 октября экстренно собравшаяся Архангельская городская дума единодушно осудила «захват власти большевистскими частями Петроградского гарнизона», открывший «широкую дорогу контрреволюции»[203]. Только 17 ноября 1917 г. Архангельский совет, отметив, что в такой критический момент «безвластие в стране недопустимо», подтвердил переход власти к советам и признал Совет народных комиссаров, но лишь как временную власть, существующую до скорейшего формирования правительства из представителей всех социалистических партий. При этом совет отказался ликвидировать думу и земства как органы местного самоуправления и вновь призвал к прекращению «партийной грызни»[204]. Тем временем прошедшие 19 ноября 1917 г. перевыборы Исполкома Архангельского совета вновь подтвердили бесспорное лидерство меньшевистско-эсеровского блока. Умеренные социалисты удерживали руководящие позиции в комитете профсоюзов, местных советах и среди моряков флотилии[205].
Постановления Архангельского совета были созвучны настроениям местных комитетов, профсоюзов, советов, органов земского самоуправления, флотских и гарнизонных комитетов, которые в своих резолюциях также поддерживали коалиционную власть всех социалистических партий, представленных в советах, а не власть одних большевиков. И даже волостные и сельские резолюции, которые десятками приходили в адрес губернского исполкома крестьянских депутатов, хотя часто и признавали советы как органы местного управления, но протестовали против смещения центрального правительства и «военного заговора, затеянного преступным элементом – партией большевиков»[206].
Архангельские большевики даже после октября 1917 г. продолжали оставаться на обочине местной политики. Большевистские рабочие-латыши, как жаловался секретарь губернского комитета РСДРП(б) Я. Тимме, агитировали только в своей среде, так как не могли «справиться с русским языком»[207]. Влияние большевиков начало расти только в первой половине 1918 г., когда наметился приток в партию новых членов. Открытый в Архангельске весной 1918 г. «Клуб коммунистов» привлек около 400 человек, а к июлю численность большевиков и сочувствующих в Архангельске, включая пригороды и военные части, достигала 600 человек. Впрочем, на рост партии отчасти влияли материальные причины. Например, как вспоминала работница одного из лесозаводов Маймаксы Евдокия Нечаева: «…[в] 1918 г. стал носиться слух, чтобы в партию записывались, будут больше хлеба и ситцу давать. Тут сразу много записалось. Я с мужем переговорились… Мы обои с ним и записались»[208]. Также даже в Архангельске география большевистских ячеек была ограничена рабочими кварталами и казармами гарнизона и флотских команд. За пределами города большевистское влияние оставалось и вовсе крайне незначительным. Всего в губернии, помимо Архангельска, даже в первой половине 1918 г. насчитывалось несколько десятков членов партии и до 500 сочувствующих. Ячейки существовали преимущественно по линии железной дороги и в уездных центрах. Они были разобщены и не имели никакой связи с архангельской организацией[209].
Губернские большевики, стремившиеся утвердиться у власти в Архангельске и уездах, возлагали все надежды на помощь из центра. Уже с конца 1917 г. они бомбардировали ЦК РСДРП(б) просьбами прислать численное подкрепление и хотя бы одного «более теоретически способного товарища»[210]. Помощь стала поступать в начале 1918 г. Представители ЦК, в частности В.И. Суздальцева, возглавившая горком партии, добились перевыборов исполкома городского совета, в котором большевикам удалось получить небольшой перевес. Избранный на губернском съезде советов в феврале 1918 г. новый губисполком также имел большевистско-левоэсеровское большинство. Затем было распущено губернское земство. Однако вплоть до апреля в губисполкоме оставалась влиятельная фракция умеренных социалистов, и даже позже меньшевики и эсеры сохраняли сильные позиции в городском совете[211].
В уездных центрах губернии признание власти Совнаркома и образование большевистских исполкомов растянулось до лета 1918 г. Быстрее всего новое правительство признали те города, где имелись флотские и воинские команды или приезжие военизированные рабочие отряды, симпатизировавшие антивоенным лозунгам большевиков. Так происходило на Мурмане, в Онеге, в Кемском уезде. В частности, даже в Архангельске голоса части гарнизона и флотских команд обеспечили большевистским кандидатам в Учредительное собрание 29,7 % голосов. В Мурманске же, население которого состояло почти целиком из военных, моряков и пришлых рабочих, они получили свыше 70 % голосов[212]. Поэтому не случайно, что уже 26 октября объединенное собрание президиумов всех организаций Мурманска и начальник Мурманского укрепленного района контр-адмирал К.Ф. Кетлинский поддержали переход власти к советам[213]. В декабре 1917 г. в Онеге уездный съезд крестьянских депутатов, объединившись с местным Советом рабочих и солдатских депутатов, одобрил действия II Всероссийского съезда советов и избрал большевиков и им сочувствующих в уездный исполком. Впрочем, в уезде вплоть до мая продолжала действовать также и земская управа. В Кемском уезде новый исполком во главе с большевиком А.И. Мосориным был избран в марте 1918 г. на объединенной конференции Советов, профсоюзных и общественных организаций Кемского уезда и Мурмана[214].
В других уездных городах большевизация советов сопровождалась активными политическими манипуляциями и насильственным роспуском прежних органов власти. В Шенкурском уезде в январе 1918 г. крестьянский съезд отказался признавать власть Совнаркома. Поэтому архангельские большевики созвали один за другим еще два уездных съезда, пока не добились в конце марта избрания в исполком своих кандидатов. В Пинеге большевистско-лево-эсеровский исполком был избран в апреле, после того как была распущена сопротивлявшаяся этому влиятельная уездная земская управа[215].
В остальных уездах Архангельской губернии признание власти Совнаркома больше походило на первые стычки Гражданской войны. Наиболее острый конфликт возник в Холмогорах. 21 марта 1918 г. по инициативе прибывшего из Петрограда представителя ВЦИК В.К. Гончарика в городе был созван уездный съезд крестьянских депутатов. Объявив себя высшей местной властью, съезд вынес постановления о роспуске земства и изъятии излишков продовольствия. Под влиянием слухов о том, что у населения будут отнимать хлеб, уездный продовольственный комитет и поддержавшие его демобилизованные солдаты решили организовать вооруженное сопротивление. После завязавшейся перестрелки участники съезда бежали в монастырскую гостиницу, где к ним прибыла делегация от «граждан города Холмогор». Она предложила им сдать оружие и больше в Холмогорах не появляться. Члены съезда спешно перебрались в деревню Колпачево. Там они двое суток дожидались прибытия из Архангельска вооруженного отряда во главе с матросом А.И. Вельможным, который ввел в Холмогорах осадное положение и обложил «буржуазию» города чрезвычайным налогом. Под военной охраной съезд возобновил работу и избрал исполком во главе с большевиком С.И. Тубановым[216].
202
ГААО. Ф. 272. Оп. 1. Д. 13. Л. 121–131 (журналы заседаний Архангельского совета, 1 и 8 сентября 1917 г.); Ф. 50. Оп. 1. Д. 1596. Л. 212–213 (журнал заседания Архангельской городской думы, 8 сентября 1917 г.). Отношение архангельских социалистов к коалиционному Временному правительству отражало колебания в руководстве партии эсеров после корниловского выступления, см.: Radkey O. The Agrarian Foes of Bolshevism: Promise and Default of the Russian Socialist Revolutionaries, February to October 1917. New York, 1958. Р. 393–428. Тем временем некоторые провинциальные советы уже призывали к созданию социалистического правительства, опиравшегося на советы, см., например: Raleigh D. Revolution on the Volga. P. 230–232.
203
ГААО. Ф. 50. Оп. 1. Д. 1596. Л. 239–240 об. (журнал заседания Архангельской думы, 26 октября 1917 г.); Шумилов М.И. Октябрьская революция на Севере России. С. 154; Безбережьев С.В. Эсеровская контрреволюция в октябре – ноябре 1917 г. // Вопросы истории Европейского Севера. Петрозаводск, 1986. С. 88–94; Овсянкин Е.И. Архангельск. С. 67–68, 73.
204
Борьба за установление… на Севере. Док. 2. С. 31; Октябрьские дни на Севере // 1917–1920. Октябрьская революция и интервенция на Севере. С. 142–146; Бустрем В. Октябрь в Архангельске. С. 287–289.
205
Шумилов М.И. Октябрьская революция на Севере России. С. 156; Овсянкин Е.И. Архангельск. С. 72–73.
206
ГААО. Ф. 2703. Оп. 1. Д. 4. Л. 185, 202–203 об.; Д. 7. Л. 11–12, 14–15 об., 17, 23–25 об., 27–27 об., 33–34; Д. 8. Л. 43–43 об. (резолюции земских собраний, сельских сходов и советов крестьянских депутатов, ноябрь – декабрь 1917 г.); Борьба за установление… на Севере. Док. 34, 72; Военные моряки в борьбе за власть Советов на Севере. Док. 63, 67, 84, 103; Фомин Н.А. Отношение рабочих Архангельска к органам власти в центре и на местах // 1917–1920. Октябрьская революция и интервенция на Севере. С. 65–75.
207
Переписка секретариата ЦК РСДРП(б) – РКП(б) с местными партийными организациями: Сборник документов. М., 1957. Т. 2. Док. 329.
208
ОДСПИ ГААО. Ф. 240. Оп. 1. Д. 25. Л. 5 (протокол совещания со старыми работницами лесозаводов Маймаксы, 2 ноября 1926 г.).
209
Там же. Ф. 1. Оп. 1. Д. 26. Л. 42–43 (доклад Тимме на первой Архангельской губернской конференции РКП(б), 13 июля 1919 г.); Борьба за установление… на Севере. Док. 2, 99–101, 103–116; Борьба… на Мурмане. Док. 74, 75; Тубанов С. За власть Советов (Из доклада по поводу 6-летия освобождения Архангельска) // Борьба за Советы на Севере (1918–1919). Архангельск, 1926. С. 13–14; Потылицын А.И. Коммунисты Архангельской парторганизации в борьбе с интервентами и белогвардейщиной 1918–1920 гг. Архангельск, 1955. С. 6–8; Мымрин Г.Е. Октябрь на Севере. Архангельск, 1967. С. 115–119; Шумилов М.И. Октябрьская революция на Севере России. С. 194–195.
210
Переписка Секретариата ЦК РСДРП(б). Т. 2. Док. 329; Военные моряки в борьбе за власть советов на Севере. Док. 75.
211
Борьба за установление… на Севере. Док. 2; Шумилов М.И. Октябрьская революция на Севере России. С. 160, 211, 215–216; Овсянкин Е.И. Архангельск. С. 77, 81, 87.
212
Киселев А.А., Климов Ю.Н. Мурман в дни революции и гражданской войны. С. 72–91, 106. Всего по губернии на выборах в Учредительное собрание большевики набрали 21,6 % голосов. Среди солдат северного гарнизона они получили 65,9 % голосов. См.: Спирин Л.М. Классы и партии в гражданской войне в России. С. 416, 420, 422. В целом о роли военных гарнизонов в установлении власти большевиков в провинции см.: Raleigh D. Revolution on the Volga. Ch. 8; Karsch S. Die bolschewistische Machtergreifung im Gouvernement Voronež. S. 105–106, etc.
213
Борьба… на Мурмане. Док. 48, 49, 51, 55, 56; Веселаго Г.М. Документальная справка из моих мурманских бумаг за 1917–1918 годы, декабрь 1918 г. // Гражданская война на Мурмане глазами участников и очевидцев / Ред. А.А. Киселев, П.В. Федоров и др. Мурманск, 2006. С. 83–85; Аверченко Т.Д. Из воспоминаний о работе на Мурмане в 1917–1918 годах // Гражданская война на Мурмане глазами участников и очевидцев. С. 43.
214
Шумилов М.И. Октябрьская революция на Севере России. С. 161–163; Аксенов А.Н., Потылицын А.И. Победа Советской власти на Севере (1917–1920 гг.). Архангельск, 1957. С. 17–18.
215
Шумилов М.И. Октябрьская революция на Севере России. С. 163–164.
216
ГААО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 12 (протоколы съезда крестьянских депутатов Холмогорского уезда, 21–26 марта 1918 г.); Шумилов М.И. Октябрьская революция на Севере России. С. 163–164.