Страница 14 из 70
Лори протолкался мимо людей, столпившихся вокруг раненого, и, опустившись рядом с ним на колени, принялся быстро и умело ощупывать поврежденную конечность. Среди матросов послышались удивленные голоса, и мистер Мэрки недоверчиво посмотрел на Лори. Вряд ли он полностью сознавал окружающее, поскольку в первое время даже не узнал его.
— А-а, это вы, доктор! — прохрипел он наконец и попытался изобразить на своей зубастой физиономии некое отдаленное подобие улыбки.
Капитан Баджер, тоже стоявший на коленях возле своего изувеченного помощника, обернулся и пристально взглянул на Лори. Ярость шторма и для него не прошла бесследно: с его лица на время исчезло выражение алчности и лукавства. Он тяжело поднялся с колен и устало отошел в сторону:
— Отлично, доктор — хорошо, что вы оказались под рукой. Да еще в трезвом виде, кажется! Что ж, делайте вашу работу. Если что понадобится — скажите. Только ради бога, поскорее отнимите у него ногу и законопатьте его, пока он не истек кровью!
Голова Лори разламывалась от боли, в горле пекло от соленой морской воды, а в желудке тяжелым комом ворочалась отвратительная тошнота.
— Мне нужно что-нибудь вроде операционного стола, — сказал он. — И веревки, чтобы привязать пациента.
Баджер кивнул ближайшему матросу:
— Очистите эту решетку люка от обломков и положите его сверху!
— Придется привязать его к люку, — сказал Лори, додумав о том, что при такой качке неплохо было бы привязать и его самого. — Здоровую ногу укрепить в вытянутом положении. Есть у вас хирургический турникет20, капитан? И вообще, какие-нибудь инструменты?
— Вроде чего инструменты, доктор?
— Ну — пила… Вообще, всякие?
— Можете воспользоваться моей ножовкой, доктор, — вмешался плотник. — Она слегка заржавела от морской воды, но я могу вам ее одолжить.
Лори кивнул:
— Хорошо. Тащите ее сюда. И немного поточите ее, если сумеете! Нужно, чтобы она пилила быстро и чисто. Мне также понадобится немного дегтя и жаровня — плесните рому на угли, если нужно, но добудьте мне огня! И топор с широким лезвием, надо будет накалить его докрасна…
— Доктор… — прохрипел мистер Мэрки. — Вышибите из меня дух — на время! Я вам буду очень признателен… — Он покопался в складках своей насквозь промокшей куртки и извлек откуда-то из ее недр увесистую такелажную свайку. — Стукните пару раз по башке покрепче… Во имя милосердия, доктор!
— Эй, эй — постойте! — вмешался капитан Баджер. — У мистера Мэрки череп, как причальная тумба! Вам придется расколотить его вдребезги, прежде чем он потеряет сознание!
— Тогда принесите бренди, — распорядился Лори. — Побольше бренди — и побыстрее!
Капитан Баджер заколебался. Его мгновенная решимость не жалеть ничего для спасения своего помощника внезапно угасла сама собой.
— Ром был бы подешевле, — пробормотал он, — а результат не хуже…
— О, боже! — взмолился несчастный мистер Мэрки. — Ром, бренди или удар по черепу — какая разница? Только вышибите из меня сознание, ради милосердия господнего!..
Он осушил подряд три фляги черного рома, удовлетворенно икнул, закрыл глаза и со вздохом облегчения погрузился в небытие…
— …и больше он не произнес ни звука, — впоследствии Лори рассказывал Анне. — Ни единого стона в течение всей процедуры! Впрочем, я тоже не медлил, несмотря на качку и все остальное. Я досчитал только до восьмидесяти трех от первого надреза до прижигания. В Коммерческом Госпитале не работают быстрее — со всеми необходимыми инструментами и оборудованием! Ногу он, конечно, потерял, но, кажется, не особенно огорчен этим. Хотелось бы мне иметь его выдержку!
Лори был доволен собой. Теперь он стал большим человеком в глазах команды «Ямайской Девы», которая следила за его уверенным и безжалостным мастерством с благоговейным ужасом, граничившим с полуязыческим восхищением. Его искусству они приписали и то, что мистер Мэрки не издал во время операции ни единого стона или крика. И теперь вся команда до последнего матроса считала, что на их долю выпало неслыханное счастье иметь у себя на борту такого чудодейственного врача. Это происшествие было главной темой для разговоров, даже в большей степени, чем разрушения, причиненные штормом, который, к счастью, немного поутих.
Когда на следующий день Лори пришел навестить своего пациента, мистер Мэрки, казалось, больше страдал от жесточайшего похмелья, чем от последствий грубой ампутации. Он криво усмехнулся:
— Доброе утро, доктор! Боже, что такое вы подмешали в эту выпивку, сэр?
Лори засмеялся:
— Вы проглотили больше двух кварт чистого рому, мистер Мэрки! И нет ничего удивительного в том, что у вас немного побаливает голова. Пейте побольше воды, а если у вас найдется парочка-другая лимонов, то ничего не случится, если вы сжуете их целиком, вместе с кожурой. Но как ваша нога? Чувствуете какие-нибудь боли?
Мистер Мэрки еще сильнее наморщил лоб:
— Боли? — Он с минуту раздумывал над этим вопросом. — Не-е, — наконец процедил он. — Боли — нет; я хочу сказать — не то, что вы могли бы назвать болью, сэр. Немного саднят, может быть — вот и все!
— Вы удивительный человек! — воскликнул Лори, который всего лишь каких-нибудь двенадцать часов тому назад ржавой пилой отпилил ногу лежавшему перед ним моряку. — Вот уж, поистине, железная выдержка! Куда до вас всяким плаксивым пижонам!
— А? Пижонам? — по-видимому, это слово сумело-таки проникнуть сквозь трясину сознания первого помощника. — Доктор… можете подойти поближе?
Лори, который только что собрался осмотреть место ампутации и уже приподнял грубое, покрытое налетом соли одеяло, прикрывавшее ноги мистера Мэрки, с легким удивлением обернулся:
— Поближе?
— У-гу, — поближе, доктор…
Пожав плечами, Лори приблизился настолько, что очутился в зоне действия ароматического дыхания мистера Мэрки:
— В чем дело?
— Это слово «пижон», что вы сказали, сэр, навело меня на мысль. Вы хороший человек, доктор. Вы сделали мне добро. Я должен предупредить вас: держитесь подальше от майора Боннета, этого насквозь провонявшего французскими духами пижона! У него имеются кое-какие виды на вашу сестру, сэр!
— По-моему, у вас лихорадка, — сказал Лори. Он положил ладонь на узкий выступ лба мистера Мэрки и убедился, что это действительно так. — Вам просто необходимо как следует отдохнуть и успокоиться.
На следующее утро мистер Мэрки сделал еще одну попытку. Голова его прояснилась, и он сидел на своем рундуке, который был едва ли больше размером, чем полка над его морским сундучком. Его подвесная койка, скатанная и упакованная в грубый джутовый мешок, лежала вместо подушки в изголовьи. Плотник уже успел смастерить ему деревянную ногу, готовую к употреблению сразу же, как только заживет культя, и мистер Мэрки в настоящий момент был занят вырезанием на деревяшке своего факсимиле, отдаленно напоминавшего некую карикатуру на скамеечку для дойки с тремя ножками: это было все, чего мистер Мэрки сумел достичь в сложном искусстве начертания своих инициалов. Когда Лори зашел к нему, достойный моряк отложил в сторону матросский нож и с гордостью сдул стружки со своей работы:
— Вот, доктор, моя новая нога! Как она вам нравится?
«Положительно, он становится чересчур болтливым! — с усмешкой подумал Лори. — Странное осложнение после операции, — впрочем, не опасное, поскольку, кажется, единственное!»
Пока он осматривал культю, некоторое время оба молчали. Наконец, Лори удовлетворенно кивнул и снова наложил повязку:
— Конечно, сейчас рано еще говорить что-нибудь определенное, мистер Мэрки, но, по-моему, заживление идет благополучно. Если все будет нормально, вам удастся избежать гангрены.
— А скоро я смогу попробовать мою новую ногу? — мистер Мэрки протянул Лори протез для осмотра. — Видите наконечник? Он будет держать меня на палубе в любую качку получше моей собственной ноги! — Было очевидно, что он нисколько не жалеет о случившемся. — Смогу ли я ходить до того, как мы прибудем на Барбадос, сэр?
20
Турникет — хирургический инструмент для остановки кровотечения.