Страница 26 из 51
— Но вы же прекрасно понимаете, — попытался объяснить Эль-Ахрейра, — что кролики портят деревья. Люди непременно заметят это и примут меры.
Лопух вышел из себя. Встав, он с негодованием посмотрел Эль-Ахрейре прямо в глаза.
— Неужели ты думаешь, что я позволю командовать собой всяким приблудным кроликам вроде тебя? Ты оборванец, хлесси, и должен знать свое место! Еще неизвестно, где тебе оторвали хвост и разодрали уши! Ты боишься собственной тени и поднимаешь шум из-за всего, что тебе взбредет в голову. Ты нам всем до смерти надоел. Не приставай ко мне со всякой дурью, а то скажу Чистотелу. Он-то уж покажет тебе, где раки зимуют! Поставит тебя на место! Неужели ты думаешь, что можешь указывать всем, что делать, если помог нам перебраться через болото? Ты нам не закон, мы и сами с усами.
— Очень хорошо, — спокойно отвечал Эль-Ахрейра. — Больше я не собираюсь иметь с вами никакого дела.
Как Эль-Ахрейра сказал, так и сделал. Но разговор этот произошел еще до истории с кошкой.
Кошка появилась дня два спустя, еще до начала сумерек. Она была черно-белая, с короткой шерстью. Кошка медленно обходила ферму, то и дело останавливаясь и замирая на мгновение, если что-то особенно привлекало ее внимание. Вскоре она добралась до поля с высокой травой и осторожно пошла по самому краю. Она явно бродила без цели, потому что двигалась не спеша, переставляя лапку за лапкой. На кошке был тоненький ошейник, и была она упитанная и гладкая. Судя по лоснящемуся виду, кошка явно вышла на прогулку, а не на охоту.
Эль-Ахрейра и Проказник, дремавшие на берегу, у болота, почуяли приближение кошки. Они оба вскочили, готовые в любой момент броситься в бегство. Однако кошка равнодушно прошла мимо, не обратив на кроликов ни малейшего внимания. Эль-Ахрейра подумал, что появление зверя — сигнал к тому, чтобы они отошли подальше от того места, где имеют обыкновение прогуливаться кошки. Он уже совсем было собрался подыскать себе новый укромный уголок, как вдруг увидел рядом с собой Чистотела.
Чистотел был очень возбужден. Он часто и прерывисто дышал, следя за кошкой злобными глазами. Спустя несколько секунд он нервно буркнул:
— Ты видишь эту гадкую тварь?
— Да, конечно, — отвечал Эль-Ахрейра.
— Мы ее грохнем, — заявил Чистотел.
— Прямо сейчас? А может, лучше подождать годик-другой? — с иронией проговорил Эль-Ахрейра, считая себя участником веселой игры.
— Ты что, мне не веришь? — возмутился Чистотел. — Ты ведь знаешь, что Аусле уже приходилось убивать кошек. Так что мне это не впервой.
— Никогда в жизни не слышал, чтобы кролики нападали на кошек, — удивился Эль-Ахрейра. — Разве что крольчихи, защищающие свой выводок.
— Ты помнишь ту колонию, в которой мы жили, когда ты впервые появился у нас? — продолжал Чистотел. — Ну так вот, там жила одна кошка. Она нередко навещала нас, и, в конце концов, нам все это порядком надоело. Вот Аусла и убила ее. В то время я был еще совсем молодым, а капитаном Ауслы был кролик по имени Буквица.
— А что было дальше?
— Не понял… Как это, что было дальше? На том все и кончилось, — недоуменно ответил Чистотел.
— Скажи, а люди искали кошку? Может, кто-нибудь нашел ее тело и унес хоронить?
— Да нет, ничего такого не было, — вспомнил Чистотел. — Думаю, ее сожрали крысы. Или еще кто-нибудь…
— Значит, теперь ты хочешь доказать, что ты ничем не хуже Буквицы? Что ты тоже можешь запросто убить кошку?
— Ну конечно! — подтвердил Чистотел. — Двое-трое моих друзей из Ауслы твердо намерены с ней покончить.
— Ну-ну, — заметил Эль-Ахрейра. — Послушай, прежде чем ты предпримешь хоть какие-нибудь шаги, умоляю, просто заклинаю тебя: выслушай внимательно все, что я тебе скажу. Кошка, которую убил Буквица, по всей вероятности, была бродячей. Я понял это из твоего рассказа. Она никому не принадлежала, то есть была ничьей. Она гуляла сама по себе. Но эта кошка — с фермы. Она носит специальный ошейник, и кормят ее очень хорошо. Она пахнет Человеком. Я этот запах всегда чую издалека. Если хочешь прогнать ее отсюда — пожалуйста, но если ты убьешь фермерскую кошку, не жди пощады. Все люди с фермы придут сюда, вооружившись всем, что попадется под руку, и тогда вам несдобровать. Это будет последней каплей, переполнившей чашу их терпения. Вы ведь и так уже разорили их огороды и перепортили все деревья в вишневом саду. Просто удивляюсь, как они все это терпят и не перестреляют вас до единого. Послушайся моего совета, Чистотел. Оставь кошку в покое и не выводи из себя Господина нашего Фриса.
— Хорошо, я подумаю, — ответил Чистотел. — Но эта кошка сама напросилась. Ты и сам это понимаешь.
В течение двух-трех следующих дней Чистотел и трое его приятелей из Ауслы терпеливо сидели в засаде, поджидая черно-белую кошку. Но она так и не появилась. Они увидели ее только три дня спустя. Как всегда, лениво переставляя лапки, кошка фланировала по краю поля. Время от времени она останавливалась и замирала на мгновение, если что-то привлекало ее интерес.
С точки зрения Чистотела, такой шанс нельзя было упускать. Кошка разлеглась погреться на солнышке как раз напротив того места, где Чистотел и его компания прятались в высокой траве. Она легла на спинку и принялась вылизывать себе живот. И вдруг, совершенно неожиданно для кошки, на нее набросились четверо разъяренных кроликов.
Кошка сопротивлялась что было сил. Она фырчала и царапалась, стараясь укусить кроликов побольнее. Когти у нее были острые, не то что у кроликов, и она сразу же пустила их в ход. И если бы не дерзкая самоуверенность Чистотела, сумела бы вырваться на свободу. Но когда кролики напали на нее, кошка лежала на спине и не смогла противостоять самому грозному оружию — прицельным ударам задних лап. Прыгнув с размаху на живот, Чистотел принялся колотить кошку. Вонзив когти в кошачью грудь, Чистотел нанес решающий удар и отклонился назад. Из вспоротого брюха на землю вывалились кишки. Тяжело раненная кошка взвыла и вцепилась Чистотелу в горло. Казалось, перевес был на ее стороне, и кролику неминуемо пришел бы конец, если бы силы внезапно не оставили кошку. Испустив последний вздох, кошка перекатилась набок и застыла. Перепачканные своей и кошачьей кровью, Чистотел с приятелями бросили тело кошки и удалились под сень густой травы.
Уже совсем стемнело, когда фермерская дочка обнаружила труп своей любимицы. Заливаясь слезами, девочка унесла окровавленное тело домой.
Сам Эль-Ахрейра не видел, как кролики напали на кошку, но его верный слуга Проказник случайно оказался рядом, когда произошло убийство. Он-то и рассказал Эль-Ахрейре все подробности. Он видел и плачущую девочку, которая несла на руках мертвую кошку.
— По-моему, пора уходить отсюда, хозяин, — заключил Проказник. — Не хочу иметь с этими кроликами ничего общего. А вы как считаете? Нас могут пристрелить или… или… Даже подумать страшно, что Человек может с нами сделать после всего этого…
— Да, ты прав. Мы, конечно же, уйдем. Но не сейчас, — ответил Эль-Ахрейра. — Я еще не готов. А покамест пойди посмотри, что там творится, и если увидишь что-либо необычное, сразу же сообщи мне.
Но ничего необычного не происходило. И на следующий день, и позже все шло своим чередом. Только на третьи сутки после убийства кошки Проказник спозаранку разбудил Эль-Ахрейру и сообщил ему, что по направлению к их полю с высокой травой движется большая компания мужчин с палками в руках, а у одного из них даже есть ружье. Эль-Ахрейра с Проказником забрались под куст боярышника, чтобы оттуда наблюдать за происходящим. Поначалу кролики не заметили ничего особенного. Мужчины кучкой стояли у края поля, сунув во рты белые горящие палочки, и беседовали.
Через некоторое время двое из них ушли. Вскоре они вернулись на хрудудиле, который тащил за собой сенокосилку. Они подвезли ее к самому краю поля и принялись косить траву, объезжая поле по кругу. Каждый раз круги сужались, приближаясь к центру. Пока шел сенокос, другие мужчины, разойдясь по одному, стали медленно двигаться к центру поля, где оставался еще участок нескошенной травы. Круг сужался. И хотя Эль-Ахрейра прекрасно знал, что на поле было полным-полно кроликов, ни один из них не рискнул выскочить из зарослей. Все кролики, естественно, хотели спрятаться от Человека. По мере того как сенокосилка срезала траву, кролики перебирались от края к центру, в еще оставшиеся заросли.