Страница 46 из 75
В качестве продавца и пиарщика своей продукции г-н Армалинский (наст. фам. Петцель) проявил себя самым исключительным образом, заслужив в Интернете прозвище «Спамер Всея Руси». Он ухитрился заслать пресловутые книжки в Библиотеку Президента и даже — в свое время — в Бутырку к Гусинскому и в американскую тюрьму к Пал Палычу Бородину. С другой стороны, нельзя не солидаризироваться с его презрительным отношением к некоторой части нашей интеллигенции, утопающей в самолюбовании, ханжестве и откровенном лицемерии. Автор этих строк также не избежал его эпистолярного внимания, тем более что когда-то в юности мы вращались в одних и тех же кругах.
Начинал наш «маньяк» традиционным поэтом-лириком. В электронном письме ко мне Армалинский вспоминает о конкурсе поэтов в кафе «Ровесник» на Выборгской стороне: «Виктор Кривулин получил тогда первое место. Я — второе. В "нагруду" мне достался бронзовый бюст Пушкина с пером в руке и со взглядом, устремленным в США».
Этот литературный подлог можно с полным правом назвать классическим. Классическим еще и в том смысле, что от него за версту отдает традиционным литературным хулиганством, и здесь я согласен с г-ном Скатовым. В этом хулиганстве еще слишком много литературоцентризма и классического подросткового бунта, если не «пушкинского», то, по крайней мере, обэриутского. Во всяком случае, как я написал в ответ Армалинскому, нынешняя идиосинкразия и равнодушие к классике хуже, чем любой скандал.
И все же порнография как метод — это довольно «топорная» работа. Данная тема нашла уже себе более изящное, постмодернистское продолжение.
В десятом номере альманаха «Пушкин» некто Ирина Дурова (http://www.russ.ru/journal/) рассказывает историю, как она познакомилась с истинным автором «Тайных записок», питерским пенсионером Николаем Николаевичем (тонкая отсылка к знатокам диссидентской прозы?). Тот признался ей, как, представившись Николаем Павловичем, передал отъезжавшему за рубеж Армалинскому свой апокриф, который создал в качестве «сублимации» неудовлетворенных эротических фантазий и не знал, что с ним делать дальше. Черновики пенсионер, разумеется, уничтожил, поэтому отнестись к его словам г-жа Дурова может с той же степенью достоверности, как к ее собственному рассказу все остальные. Теперь читателю остается только ждать, не придет ли кому в голову выдумать еще более оригинальное продолжение данной истории.
Однако «открытие» девицы Дуровой — сущая мелочь в сравнении с действительно авангардной теорией о том, что сам Александр Сергеевич Пушкин — как человек, поэт, мужчина, и вообще «наше всё» апокрифичен. Не стану утверждать, что ничего подобного никогда не было (кажется, Наполеона кто-то предложил считать олицетворением солнечного божества), но это момент довольно любопытный, можно сказать, диалектический — на фоне активного размножения культурных фантомов столь дерзкое опровержение реальности.
По сообщению газеты «Секретные исследования» (№ 5(49), 2002), идея «Операции Племянник» — создания образа гениального русского писателя, «потомка негра безобразного» — принадлежала салонному остроумцу Василию Львовичу Пушкину и была осуществлена литературным сообществом «арзамасцев» (основные участники — Жуковский, Вяземский, Денис Давыдов). «Известная московская красавица Наталья Николаевна Гончарова, — говорится в указанной заметке, — была замужем за командиром конногвардейцев Ланским и очень сердилась, что светские повесы марают ее имя какой-то глупой и запутанной любовной историей. Ланской и вправду чуть не вызвал Жуковского на дуэль».
«…многолетняя игра арзамасцев, — говорится дальше, — для пушкинистов-профессионалов никакой не секрет. В своем кругу они обсуждают это спокойно. Например, они знают, что почерк черновиков поэта как бы расслаивается. Если положить рядом автографы поэмы "Полтава" и повести "Капитанская дочка", то даже у неспециалиста не останется сомнений: писали разные люди».
Но самое интересное впереди: в заметке сообщается о хранящемся в отделе рукописей Пушкинского дома коротеньком письме Жуковского Вяземскому, 1836 г., недоступном даже для исследователей-пушкинистов (из патриотических соображений, конечно). Еще в начале XX в. известный исследователь «Евгения Онегина» М.О. Морозов извлек его из Остафьевского архива Вяземских. Жуковский, в частности, пишет: «Любезный князь, не думаете ли Вы, что игра наша зашла слишком далеко? После "Капитанской дочки" я чувствую усталость и опустошение. Я полагаю, что лучшим завершением жизненного пути племянника будет дуэль. Денис со мной согласен, только просит, чтоб убил иностранец, француз…»
Ну что? Уже зашевелились гаденькие сомнения?!. Со своей стороны хочу сказать, что «Операция Племянник» намного тоньше, проще и изящнее, чем все заумное творчество антистратфордианцев. Не говорю уже об Армалинском. Что к этому еще добавить? Пожалуй, только то, что, будь сам я помоложе, не удержался бы, наверное, и написал фривольные (но — в меру!) «дневники» Василия Львовича на заданную тему… Однако оставляю эту задачу новому поколению пост-постмодерна.
С чего начинается мифородина? Сказка — невинная ложь, и летописец, чуткий к любому намеку, собирающий все, что может послужить пользой и уроком для будущих поколений, тоже вне нашей критики. А какие могут быть претензии к речам (драматическим монологам) исторических персонажей в «Истории» Фукидида?.. И даже явные подделки исторических фактов и документов, вроде возведения некоего королевского рода к древним богам и героям, — это еще не антинаука, так как на науку не претендует. Нет, мы выносим за скобки всех древних писателей, ведь их мифология — это реальный объективный материал для современных историков.
И все же показать «первый» исторический апокриф не представляется возможным. Так же как и самый «злостный». Ведь и древний автор часто вполне отдавал себе отчет, что использует явную легенду, и наш современник, созидающий новые мифы, может искренне верить в их реальность, считать себя не фальсификатором, а реконструктором забытых смыслов, честным служителем доброго духа, т. е. духовности, добра и т. д. Но не так важно, с какими чувствами писались те или иные истории, гораздо важнее, как мы их понимаем.
Определенная басенность истории, описанной в «Повести Временных Лет» (когда княгиня Ольга, потребовав дань голубями, с их помощью сожгла древлянский Искоростень), ясна каждому школьнику, но далеко не все ситуации столь прозрачны. Прославленный в истории подвиг «исполина» Евпатия Колов-рата (из «Повести о разорении Рязани Батыем»), который, напав на станы татар, «тако их бьяше нещадно, яко и мечи притупишася», явно отдает былинным эпосом. Коловрата татары смогли одолеть только с помощью «пороков», т. е. катапульт, и сам Батый воскликнул в изумлении перед его деяниями: «Аще бы у меня такий служилъ, — держал бых его против сердца своего». Но этот герой, судя по литературным отражениям повести в текстах того времени, появился не раньше XV в., а в других произведениях, как и в более ранних отражениях сюжета о «разорении Рязани», не упомянут.
Кажется, никто всерьез не сомневался в реальности завоевания Ермаком Сибири. Пожалуй, наибольшие возможные сомнения были выражены одним из главных специалистов по этому вопросу, профессорам Русланом Скрынниковым («Сибирская экспедиция Ермака». Новосибирск: Наука, 1982). Собственно, профессор сам вынужден выступать в своей книге «адвокатом дьявола», чтобы как можно убедительнее искоренить последние сомнения и понадежнее доказать — себе и другим — реальность этой истории, несмотря на все литературные и фольклорные ее составляющие. Но попробуем взглянуть на нее непредвзято.
Вот что говорится в «Истории Сибирской» С.У. Ремезова (1642 — после 1720), она же — летопись Тобольская и Кунгурская, в современном переводе:
«…прозванный в дружине своей Ермаком… на Хвалынском море и на Волге с многочисленной вольницей громил суда, да и в царской казне шарил… А когда узнали про посланных царем для расправы… Ермак побежал вверх по Волге и по Каме… припасы у Строгановых, оружие и проводников взял, и побежал по Чусовой и речке Серебряной до волока. И перетащил суда на Тагил реку… в 1580 году с единодушной дружиной в 3000 человек, там покорили многие вогульские племена и добычу взяли… так и воевали Пелым-ские земли всю зиму до весны… Когда пришла весна, то храбрые казаки… поплыли вниз по Тагилу 1 мая, грабя суда по Туре… И воевали все лето, а 1 августа захватили город Тюмень, тот что Чингида, и царя Чингиза убили… Отсюда поплыли вниз по Тоболу в 29 день июня… Кучумляне загородили [его] поперек железными цепями, чтобы удержать все струги… и здесь сражались 3 дня, день и ночь… И казаки победили, а цепи разорвали… отряд [во главе] с царевичем Маметкулом встретил Ермака в 21 день июля… на Тоболе. И сражались нещадно врукопашную, так рубились, что кони по чрево бродили в крови их и мертвых телах нечестивых. И вели бои 5 дней… В конце концов с Богом казаки победили… И волхвы их… Кучуму предсказали: "Бог отдаст вскоре место это христианам, а тебя изгонит, и погибнешь злой смертью". Так и случилось…